Повесть (1953–1955)
В клубе крупного промышленного города — аншлаг. Зал
набит битком, люди стоят в проходах. Событие незаурядное: опубликован
роман молодого местного писателя. Участники читательской конференции
хвалят дебютанта: трудовые будни отражены точно и ярко. Герои книги —
воистину герои нашего времени.
А вот об их «личной жизни» можно поспорить, считает
один из ведущих инженеров завода Дмитрий Коротеев. Типического здесь ни
на грош: не мог серьезный и честный агроном полюбить женщину ветреную и
кокетливую, с которой у него нет общих духовных интересов, в придачу —
жену своего товарища! Любовь, описанная в романе, похоже, механически
перенесена со страниц буржуазной литературы!
Выступление Коротеева вызывает жаркий спор. Более
других обескуражены — хотя и не выражают этого вслух — ближайшие его
друзья: молодой инженер Гриша Савченко и учительница Лена Журавлева (ее
муж — директор завода, сидящий в президиуме конференции и откровенно
довольный резкостью критики Коротеева).
Спор о книге продолжается на дне рождениия Сони
Пуховой, куда приходит прямо из клуба Савченко. «умный человек, а
выступал по трафарету! — горячится Гриша. — Получается, что личному — не
место в литературе. А книга всех задела за живое: слишком часто еще мы
говорим одно, а в личной жизни поступаем иначе. По таким книгам читатель
истосковался!» — «Вы правы, — кивает один из гостей, художник
Сабуров. — Пора вспомнить, что есть искусство!» — «А по-моему, Коротеев
прав, — возражает Соня. — Советский человек научился управлять природой,
но он должен научиться управлять и своими чувствами…»
Лене Журавлевой не с кем обменяться мнением об
услышанном на конференции: к мужу она уже давно охладела, — кажется, с
того дня, когда в разгар «дела врачей» услышала от него: «Чересчур
доверять им нельзя, это бесспорно». Пренебрежительное и беспощадное «им»
потрясло Лену. И когда после пожара на заводе, где Журавлев показал
себя молодцом, о нем с похвалой отозвался Коротеев, ей хотелось
крикнуть: «Вы ничего не знаете о нем. Это бездушный человек!»
Вот еще почему огорчило ее выступление Коротеева а
клубе: уж он-то казался ей таким цельным, предельно честным и на людях, и
в беседе с глазу на глаз, и наедине с собственной совестью…
Выбор между правдой и ложью, умение отличить одно от
другого—к этому призывает всех без исключения героев повести время
«оттепели». Оттепели не только в общественном климате (возвращается
после семнадцати лет заключения отчим Коротеева; открыто обсуждаются в
застолье отношения с Западом, возможность встречаться с иностранцами; на
собрании всегда находятся смельчаки, готовые перечить начальству,
мнению большинства). Это и оттепель всего «личного», которое так долго
принято было таить от людей, не выпускать за дверь своего дома. Коротеев
— фронтовик, в жизни его было немало горечи, но и ему этот выбор дается
мучительно. На партбюро он не нашел в себе смелости заступиться за
ведущего инженера Соколовского, к которому Журавлев испытывает
неприязнь. И хотя после злополучного партбюро Коротеев изменил свое
решение и напрямую заявил об этом завотделом горкома КПСС, совесть его
не успокоилась: «Я не вправе судить Журавлева, я — такой же, как он.
Говорю одно, а живу по-другому. Наверное, сегодня нужны другие, новые
люди — романтики, как Савченко. Откуда их взять? Горький когда-то
сказал, что нужен наш, советский гуманизм. И Горького давно нет, и слово
«гуманизм» из обращения исчезло — а задача осталась. И решать ее —
сегодня».
Причина конфликта Журавлева с Соколовским — в том,
что директор срывает план строительства жилья. Буря, в первые весенние
дни налетевшая на город, разрушившая несколько ветхих бараков, вызывает
ответную бурю — в Москве. Журавлев едет по срочному вызову в Москву, за
новым назначением (разумеется, с понижением). В крахе карьеры он винит
не бурю и тем более не самого себя — ушедшую от него Лену: уход жены —
аморалка! В старые времена за такое… И еще виноват в случившемся
Соколовский (едва ли не он поспешил сообщить о буре в столицу): «Жалко
все-таки, что я его не угробил…»
Была буря — и унеслась. Кто о ней вспомнит? Кто
вспомнит о директоре Иване Васильевиче Журавлеве? Кто вспоминает
прошедшую зиму, когда с сосулек падают громкие капли, до весны — рукой
подать?..
Трудным и долгим был — как путь через снежную зиму к
оттепели — путь к счастью Соколовского и «врача-вредителя» Веры
Григорьевны, Савченко и Сони Пуховой, актрисы драмтеатра Танечки и брата
Сони художника Володи. Володя проходит свое искушение ложью и
трусостью: на обсуждении художественной выставки он обрушивается на
друга детства Сабурова — «за формализм». Раскаиваясь в своей низости,
прося прощения у Сабурова, Володя признается себе в главном, чего он не
осознавал слишком долго: у него нет таланта. В искусстве, как и в жизни,
главное — это талант, а не громкие слова об идейности и народных
запросах.
Быть нужной людям стремится теперь Лена, нашедшая
вновь себя с Коротеевым. Это чувство испытывает и Соня Пухова — она
признается самой себе в любви к Савченко. В любви, побеждающей испытания
и временем, и пространством: едва успели они с Гришей привыкнуть к
одной разлуке (после института Соню распределили на завод в Пензе) — а
тут и Грише предстоит неблизкий путь, в Париж, на стажировку, в группе
молодых специалистов.
Весна. Оттепель. Она чувствуется повсюду, ее ощущают
все: и те, кто не верил в нее, и те, кто ее ждал — как Соколовский,
едущий в Москву, навстречу с дочерью Машенькой, Мэри, балериной из
Брюсселя, совсем ему не знакомой и самой родной, с которой он мечтал
увидеться всю жизнь. |