Книга рассказов (1923–1925)
МОЙ ПЕРВЫЙ ГУСЬ
Корреспондент газеты «Красный кавалерист» Лютов
(рассказчик и лирический герой) оказывается в рядах Первой Конной армии,
возглавляемой С. Буденным. Первая Конная, воюя с поляками, совершает
поход по Западной Украине и Галиции. Среди конармейцев Лютов — чужак.
Очкарик, интеллигент, еврей, он чувствует к себе
снисходительно-насмешливое, а то и неприязненное отношение со стороны
бойцов. «Ты из киндербальзамов… и очки на носу. Какой паршивенький! Шлют
вас, не спросясь, а тут режут за очки», — говорит ему начдив шесть
Савицкий, когда он является к нему с бумагой о прикомандировании к штабу
дивизии. Здесь, на фронте, лошади, страсти, кровь, слезы и смерть.
Здесь не привыкли церемониться и живут одним днем. Потешаясь над
прибывшим грамотеем, казаки вышвыривают его сундучок, и Лютов жалко
ползает по земле, собирая разлетевшиеся рукописи. В конце концов, он,
изголодавшись, требует, чтобы хозяйка ею накормила. Не дождавшись
отклика, он толкает ее в грудь, берет чужую саблю и убивает шатающегося
по двору гуся, а затем приказывает хозяйке изжарить его. Теперь казаки
больше не насмехаются над ним, они приглашают его поесть вместе с ними.
Теперь он почти как свой, и только сердце его, обагренное убийством, во
сне «скрипело и текло».
СМЕРТЬ ДОЛГУШОВА
Даже повоевав и достаточно насмотревшись на смерть,
Лютов по-прежнему остается «мягкотелым» интеллигентом. Однажды он видит
после боя сидящего возле дороги телефониста Долгушова. Тот смертельно
ранен и просит добить его. «Патрон на меня надо стратить, — говорит
он. — Наскочит шляхта — насмешку сделает». Отвернув рубашку, Долгушов
показывает рану. Живот у него вырван, кишки ползут на колени и видны
удары сердца. Однако Лютов не в силах совершить убийство. Он отъезжает в
сторону, показав на Долгушова подскакавшему взводному Афоньке Биде.
Долгушов и Афонька коротко о чем-то говорят, раненый протягивает казаку
свои документы, потом Афонька стреляет Долгушову в рот. Он кипит гневом
на сердобольного Лютова, так что в запале готов пристрелить и его.
«Уйди! — говорит он ему, бледнея. — Убью! Жалеете вы, очкастые, нашего
брата, как кошка мышку…»
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ПАВЛИЧЕНКИ, МАТВЕЯ РОДИОНЫЧА
Лютов завидует твердости и решительности бойцов, не
испытывающих, подобно ему, ложной, как ему кажется, сентиментальности.
Он хочет быть своим. Он пытается понять «правду» конармейцев, в том
числе и «правду» их жестокости. Вот красный генерал рассказывает о том,
как он рассчитался со своим бывшим барином Никитинским, у которого до
революции пас свиней. Барин приставал к его жене Насте, и вот Матвей,
став красным командиром, явился к нему в имение, чтобы отомстить за
обиду. Он не стреляет в него сразу, хоть тот и просит об этом, а на
глазах сумасшедшей жены Никитинского топчет его час или больше и таким
образом, по его словам, сполна узнает жизнь. Он говорит: «Стрельбой от
человека… только отделаться можно: стрельба — это ему помилование, а
себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека
есть и как она показывается».
СОЛЬ
Конармеец Балмашев в письме в редакцию газеты описывает случаи, происшедший с ним в поезде,
двигавшемся на Бердичев. На одной из станций бойцы
пускают к себе в теплушку женщину с грудным дитем, якобы едущую на
свидание с мужем. Однако в пути Балмашев начинает сомневаться в
честности этой женщины, он подходит к ней, срывает с ребенка пеленки и
обнаруживает под ними «добрый пудовик соли». Балмашев произносит
пламенную обвинительную речь и выбрасывает мешочницу на ходу под откос.
Видя же ее оставшейся невредимой, он снимает со стенки «верный винт» и
убивает женщину, смыв «этот позор с лица трудовой земли и республики».
ПИСЬМО
Мальчик Василий Курдюков пишет матери письмо, в
котором просит прислать ему что-нибудь поесть и рассказывает о братьях,
воюющих, как и он, за красных. Одного из них, Федора, попавшего в плен,
убил папаша-белогвардеец, командир роты у Деникина, «стражник при старом
режиме». Он резал сына до темноты, «говоря — шкура, красная собака,
сукин сын и разно», «пока брат Федор Тимофеич не кончился». А спустя
некоторое время сам папаша, пытавшийся спрятаться, перекрасив бороду,
попадается в руки другого сына, Степана, и тот, услав со двора братишку
Васю, в свою очередь кончает папашу.
ПРИЩЕПА
У молодого кубанца Прищепы, бежавшего от белых, те в
отместку убили родителей. Имущество расхитили соседи. Когда белых
прогнали, Прищепа возвращается в родную станицу. Он берет телегу и идет
по домам собирать свои граммофоны, жбаны для кваса и расшитые матерью
полотенца. В тех хатах, где он находит вещи матери или отца, Прищепа
оставляет подколотых старух, собак, повешенных над колодцем, иконы,
загаженные пометом. Расставив собранные вещи по местам, он запирается в
отчем доме и двое суток пьет, плачет, поет и рубит шашкой столы. На
третью ночь пламя занимается над его хатой. Прищепа выводит из стойла
корову и убивает ее. Затем он вскакивает на коня, бросает в огонь прядь
своих волос и исчезает.
ЭСКАДРОННЫЙ ТРУНОВ
Эскадронный Трунов ищет офицеров среди пленных
поляков. Он вытаскивает из кучи нарочно сброшенной поляками одежды
офицерскую фуражку и надевает ее на голову пленного старика,
утверждающего, что он не офицер. Фуражка ему впору, и Трунов закалывает
пленного. Тут же к умирающему подбирается конармеец-мародер Андрюшка
Восьмилетов и стягивает с него штаны. Прихватив еще два мундира, он
направляется к обозу, но возмущенный Трунов приказывает ему оставить
барахло, стреляет в Андрюшку, но промахивается. Чуть позже он вместе с
Восьмилетовым вступает в бой с американскими аэропланами, пытаясь сбить
их из пулемета, и оба погибают в этом бою.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛОШАДИ
Страсть правит в художественном мире Бабеля. Для
конармейца «конь — он друг… Конь — он отец…». Начдив Савицкий отобрал у
командира первого эскадрона белого жеребца, и с тех пор Хлебников жаждет
мести, ждет своего часа. Когда Савицкого смещают, он пишет в штаб армии
прошение о возвращении ему лошади. Получив положительную резолюцию,
Хлебников отправляется к опальному Савицкому и требует отдать ему
лошадь, однако бывший начдив, угрожая револьвером, решительно
отказывает. Хлебников снова ищет справедливости у начштаба, но тот гонит
его от себя. В результате Хлебников пишет заявление, где выражает свою
обиду на Коммунистическую партию, которая не может возвратить «его
кровное», и через неделю демобилизуется как инвалид, имеющий шесть
ранений.
АФОНЬКА БИДА
Когда у Афоньки Биды убивают любимого коня,
расстроенный конармеец надолго исчезает, и только грозный ропот в
деревнях указывает на злой и хищный след разбоя Афоньки, добывающего
себе коня. Только когда дивизия вступает в Берестечко, появляется
наконец Афонька на рослом жеребце. Вместо левого глаза на его
обуглившемся лице чудовищная розовая опухоль. В нем еще не остыл жар
вольницы, и он крушит все вокруг себя.
ПАН АПОЛЕК
У икон Новоградского костела своя история — «история
неслыханной войны между могущественным телом католической церкви, с
одной стороны, и беспечным богомазом — с другой», войны, длившейся три
десятилетия. Эти иконы нарисованы юродивым художником паном Аполеком,
который своим искусством произвел в святые простых людей. Ему,
представившему диплом об окончании мюнхенской академии и свои картины на
темы Священного писания («горящий пурпур мантий, блеск смарагдовых
полей и цветистые покрывала, накинутые на равнины Палестины»),
новоградским ксендзом была доверена роспись нового костела. Каково
удивление приглашенных ксендзом именитых граждан, когда они узнают в
апостоле Павле на расписанных стенах костела хромого выкреста Янека, а в
Марии Магдалине — еврейскую девушку Эльку, дочь неведомых родителей и
мать многих подзаборных детей. Художник, приглашенный на место Аполека,
не решается замазать Эльку и хромого Янека. Рассказчик знакомится с
паном Аполеком на кухне дома сбежавшего ксендза, и тот предлагает за
пятьдесят марок сделать его портрет под видом блаженного Франциска. Еще
он передает ему кощунственную историю о браке Иисуса и незнатной девицы
Деборы, у которой от него родился первенец.
ГЕДАЛИ
Лютов видит старых евреев, торгующих у желтых стен
древней синагоги, и с печалью вспоминает еврейский быт, теперь
полуразрушенный войной, вспоминает свое детство и деда, поглаживающего
желтой бородой тома еврейского мудреца Ибн-Эзры. Проходя по базару, он
видит смерть — немые замки на лотках. Он заходит в лавку древностей
старого еврея Гедали, где есть все: от золоченых туфель и корабельных
канатов до сломанной кастрюли и мертвой бабочки. Гедали расхаживает,
потирая белые ручки, среди своих сокровищ и сетует на жестокость
революции, которая грабит, стреляет и убивает. Гедали мечтает «о сладкой
революции», об «Интернационале добрых людей». Рассказчик же убежденно
наставляет его, что Интернационал «кушают с порохом… и приправляют
лучшей кровью». Но когда он спрашивает, где можно достать еврейский
коржик и еврейский стакан чаю, Гедали сокрушенно отвечает ему, что еще
недавно это можно было сделать в соседней харчевне, но теперь «там не
кушают, там плачут…».
РАББИ
Лютову жаль этого разметанного вихрем революцией
быта, с великим трудом пытающегося сохранить себя, он участвует в
субботней вечерней трапезе во главе с мудрым рабби Моталэ Брацлавским,
чей непокорный сын Илья «с лицом Спинозы, с могущественным лбом Спинозы»
тоже здесь. Илья, как и рассказчик, воюет в Красной Армии, и вскоре ему
суждено погибнуть. Рабби призывает гостя радоваться тому, что он жив, а
не мертв, но Лютов с облегчением уходит на вокзал, где стоит агитпоезд
Первой Конной, где его ждет сияние сотен огней, волшебный блеск
радиостанции, упорный бег машин в типографии и недописанная статья в
газету «Красный кавалерист». |