Повесть (ч. 1-я — 1943; ч. 2-я по назв. «Повесть о разуме» — 1972)
Автобиографическая и научная повесть «Перед восходом
солнца» — исповедальный рассказ о том, как автор пытался победить свою
меланхолию и страх жизни. Он считал этот страх своей душевной болезнью, а
вовсе не особенностью таланта, и пытался побороть себя, внушить себе
детски-жизнерадостное мировосприятие. Для этого (как он полагал,
начитавшись Павлова и Фрейда) следовало изжить детские страхи, побороть
мрачные воспоминания молодости. И Зощенко, вспоминая свою жизнь,
обнаруживает, что почти вся она состояла из впечатлений мрачных и
тяжелых, трагических и уязвляющих.
В повести около ста маленьких глав-рассказов, в
которых автор как раз и перебирает свои мрачные воспоминания: вот глупое
самоубийство студента-ровесника, вот первая газовая атака на фронте,
вот неудачная любовь, а вот любовь удачная, но быстро наскучившая…
Главная любовь его жизни — Надя В., но она выходит замуж и эмигрирует
после революции. Автор пытался утешиться романом с некоей Алей,
восемнадцатилетней замужней особой весьма необременительных правил, но
ее лживость и глупость наконец надоели ему. Автор видел войну и до сих
пор не может вылечиться от последствий отравления газами. У него бывают
странные нервные и сердечные припадки. Его преследует образ нищего:
больше всего на свете он боится унижения и нищеты, потому что в
молодости видел, до какой подлости и низости дошел изображающий нищего
поэт Тиняков. Автор верит в силу разума, в мораль, в любовь, но все это
на его глазах рушится: люди опускаются, любовь обречена, и какая там
мораль — после всего, что он видел на фронте в первую империалистическую
и в гражданскую? После голодного Петрограда 1918 г.? После гогочущего
зала на его выступлениях?
Автор пытается искать корни своего мрачного
мировоззрения в детстве: он вспоминает, как боялся грозы, воды, как
поздно его отняли от материнской груди, каким чуждым и пугающим казался
ему мир, как в снах его назойливо повторялся мотив грозной, хватающей
его руки… Как будто всем этим детским комплексам автор отыскивает
рациональное объяснение. Но со складом своего характера он ничего
поделать не может: именно трагическое мировосприятие, больное самолюбие,
многие разочарования и душевные травмы сделали его писателем с
собственным, неповторимым углом зрения. Вполне по-советски ведя
непримиримую борьбу с собой, Зощенко пытается на чисто рациональном
уровне убедить себя, что он может и должен любить людей. Истоки его
душевной болезни видятся ему в детских страхах и последующем умственном
перенапряжении, и если со страхами еще можно что-то сделать, то с
умственным перенапряжением, привычкой к писательскому труду не поделаешь
уже ничего. Это склад души, и вынужденный отдых, который периодически
устраивал себе Зощенко, ничего тут не меняет. Говоря о необходимости
здорового образа жизни и здорового мировоззрения, Зощенко забывает о
том, что здоровое мировоззрение и беспрерывная радость жизни — удел
идиотов. Вернее, он заставляет себя об этом забыть.
В результате «Перед восходом солнца» превращается не
в повесть о торжестве разума, а в мучительный отчет художника о
бесполезной борьбе с собой. Рожденный сострадать и сопереживать,
болезненно чуткий ко всему мрачному и трагическому в жизни (будь то
газовая атака, самоубийство приятеля, нищета, несчастная любовь или
хохот солдат, режущих свинью), автор напрасно пытается себя уверить, что
может воспитать в себе жизнерадостное и веселое мировоззрение. С таким
мировоззрением писать не имеет смысла. Вся повесть Зощенко, весь ее
художественный мир доказывает примат художественной интуиции над
разумом: художественная, новеллистическая часть повести написана
превосходно, а комментарии автора — лишь беспощадно честный отчет о
вполне безнадежной попытке. Зощенко пытался совершить литературное
самоубийство, следуя велениям гегемонов, но, по счастью, не преуспел в
этом. Его книга остается памятником художнику, который бессилен перед
собственным даром. |