Поэма (1813, опубл. 1814)
Исполненный живописных контрастов колорит «Гяура»
отличает и следующее произведение Байрона «восточного» цикла — более
обширную по объему поэму «Корсар», написанную героическими двустишиями. В
кратком прозаическом вступлении к поэме, посвященной собрату автора по
перу и единомышленнику Томасу Муру, автор предостерегает против
характерного, на его взгляд, порока современной критики — преследовавшей
его со времен «Чайльд Гарольда» неправомерной идентификации главных
героев — будь то Гяур или кто-либо другой — с создателем произведений. В
то же время эпиграф к новой поэме — строка из «Освобожденного
Иерусалима» Тассо — акцентирует внутреннюю раздвоенность героя как
важнейший эмоциональный лейтмотив повествования.
Действие «Корсара» развертывается на юге
Пелопоннесского полуострова, в порту Корони и затерявшемся на просторах
Средиземноморья Пиратском острове. Время действия точно не обозначено,
однако нетрудно заключить, что перед читателем — та же эпоха порабощения
Греции Османской империей, вступившей в фазу кризиса. Образно-речевые
средства, характеризующие персонажей и происходящее, близки к знакомым
по «Гяуру», однако новая поэма более компактна по композиции, ее фабула
детальнее разработана (особенно в том, что касается авантюрного «фона»),
а развитие событий и их последовательность — более упорядоченны.
Песнь первая открывается страстной речью,
живописующей романтику исполненного риска и тревог пиратского удела.
Спаянные чувством боевого товарищества флибустьеры боготворят своего
бесстрашного атамана Конрада. Вот и сейчас быстрый бриг под наводящим
ужас на всю округу пиратским флагом принес ободряющую весть:
грек-наводчик сообщил, что в ближайшие дни может быть осуществлен набег
на город и дворец турецкого наместника Сеида. Привыкшие к странностям
характера командира, пираты робеют, застав его погруженным в глубокое
раздумье. Следуют несколько строф с подробной характеристикой Конрада
(«Загадочен и вечно одинок, / Казалось, улыбаться он не мог»),
внушающего восхищение героизмом и страх — непредсказуемой
импульсивностью ушедшего в себя, изверившегося в иллюзиях («Он средь
людей тягчайшую из школ — / Путь разочарования — прошел») — словом,
несущего в себе типичнейшие черты романтического бунтаря-индивидуалиста,
чье сердце согрето одной неукротимой страстью — любовью к Медоре.
Возлюбленная Конрада отвечает ему взаимностью; и
одной из самых проникновенных страниц в поэме становится любовная песнь
Медоры и сцена прощания героев перед походом, Оставшись одна, она не
находит себе места, как всегда тревожась за его жизнь, а он на палубе
брига раздает поручения команде, полной готовности осуществить дерзкое
нападение — и победить.
Песнь вторая переносит нас в пиршественный зал во
дворце Сеида. Турки, со своей стороны, давно планируют окончательно
очистить морские окрестности от пиратов и заранее делят богатую добычу.
Внимание паши привлекает загадочный дервиш в лохмотьях, невесть откуда
появившийся на пиру. Тот рассказывает, что был взят в плен неверными и
сумел бежать от похитителей, однако наотрез отказывается вкусить
роскошных яств, ссылаясь на обет, данный пророку. Заподозрив в нем
лазутчика, Сеид приказывает схватить его, и тут незнакомец мгновенно
преображается: под смиренным обличием странника скрывался воин в латах и
с мечом, разящим наповал. Зал и подходы к нему в мгновение ока
переполняются соратниками Конрада; закипает яростный бой: «Дворец в
огне, пылает минарет».
Смявший сопротивление турок беспощадный пират
являет, однако, неподдельную рыцарственность, когда охватившее дворец
пламя перекидывается на женскую половину. Он запрещает собратьям по
оружию прибегать к насилию в отношении невольниц паши и сам выносит на
руках из огня самую красивую из них — черноокую Гюльнар. Между тем
ускользнувший от пиратского клинка в неразберихе побоища Сеид организует
свою многочисленную Охрану в контратаку, и Конраду приходится доверить
Гюльнар и ее подруг по несчастью заботам простого турецкого дома, а
самому — вступить в неравное противоборство. Вокруг один за другим
падают его сраженные товарищи; он же, изрубивший несчетное множество
врагов, едва живой попадает в плен.
Решив подвергнуть Конрада пыткам и страшной казни,
кровожадный Сеид приказывает поместить его в тесный каземат. Героя не
страшат грядущие испытания; перед лицом смерти его тревожит лишь одна
мысль: «Как встретит весть Медора, злую весть?» Он засыпает на каменном
ложе, а проснувшись, обнаруживает в своей темнице тайком пробравшуюся в
узилище черноокую Гюльнар, безраздельно плененную его мужеством и
благородством. Обещая склонить пашу отсрочить готовящуюся казнь, она
предлагает помочь корсару бежать. Он колеблется: малодушно бежать от
противника — не в его привычках. Но Медора… Выслушав его страстную
исповедь, Гюльнар вздыхает: «Увы! Любить свободным лишь дано!»
Песнь третью открывает поэтическое авторское
признание в любви Греции («Прекрасный град Афины! Кто закат / Твой
дивный видел, тот придет назад…»), сменяющееся картиной Пиратского
острова, где Конрада тщетно ждет Медора. К берегу причаливает лодка с
остатками его отряда, приносящего страшную весть, их предводитель ранен и
пленен, флибустьеры единодушно решают любой ценой вызволить Конрада из
плена.
Тем временем уговоры Гюльнар отсрочить мучительную
казнь «Гяура» производят на Сеида неожиданное действие: он подозревает,
что любимая невольница неравнодушна к пленнику и замышляет измену.
Осыпая девушку угрозами, он выгоняет ее из покоев.
Спустя трое суток Гюльнар еще раз проникает в
темницу, где томится Конрад. Оскорбленная тираном, она предлагает узнику
свободу и реванш: он должен заколоть пашу в ночной тиши. Пират
отшатывается; следует взволнованная исповедь женщины: «Месть деспоту
злодейством не зови! / Твой враг презренный должен пасть в крови! / Ты
вздрогнул? Да, я стать иной хочу: / Оттолкнута, оскорблена — я мщу! / Я
незаслуженно обвинена: / Хоть и рабыня, я была верна!»
«Меч — но не тайный нож!» — таков контраргумент
Конрада. Гюльнар исчезает, чтобы появиться на'рассвете: она сама
свершила месть тирану и подкупила стражу; у побережья их ждет лодка и
лодочник, чтобы доставить на заветный остров.
Герой растерян: в его душе — непримиримый конфликт.
Волею обстоятельств он обязан жизнью влюбленной в него женщине, а сам —
по-прежнему любит Медору. Подавлена и Гюльнар: в молчании Конрада она
читает осуждение свершенному ею злодеянию. Только мимолетное объятие и
дружеский поцелуй спасенного ею узника приводят ее в чувство.
На острове пираты радостно приветствуют
вернувшегося к ним предводителя. Но цена, назначенная провидением за
чудесное избавление героя, неимоверна: в башне замка не светится лишь
одно окно — окно Медоры. Терзаемый страшным предчувствием, он
поднимается по лестнице… Медора мертва.
Скорбь Конрада неизбывна. В уединении он оплакивает
подругу, а затем исчезает без следа: «<…> Дней проходит череда, /
Нет Конрада, он скрылся навсегда, / И ни один намек не возвестил, / Где
он страдал, где муку схоронил! / Он шайкой был оплакан лишь своей; /
Его подругу принял мавзолей… / Он будет жить в преданиях семейств / С
одной любовью, с тясячью злодейств».
Финал «Корсара», как и «Гяура», оставляет читателя
наедине с ощущением не до конца разгаданной загадки, окружающей все
существование главного героя. |