(Eugenie Grandet)
Роман (1833)
Евгения Гранде считалась самой завидной невестой в
Сомюре. Отец ее, простой бочар, разбогател во времена Революции, скупив
за бесценок конфискованные церковные владения — лучшие в Сомюрском
округе виноградники и несколько ферм. При Консульстве он был избран
мэром, а во времена Империи его уже именовали только господином Гранде —
впрочем, за глаза фамильярно звали «папашей». Никто не знал в точности,
какими капиталами располагает бывший бочар, однако люди сообразительные
поговаривали, что у папаши Гранде верных шесть-семь миллионов франков.
Только два человека могли бы это подтвердить, но нотариус Крюшо и банкир
де Грассен умели держать язык за зубами. Однако оба так откровенно
лебезили перед Гранде, что город Сомюр преисполнился к старику
глубочайшим уважением. Нотариус при поддержке многочисленной родни
домогался руки Евгении для племянника — председателя суда первой
инстанции. В свою очередь, жена банкира де Грассена ловко интриговала,
надеясь женить на богатой наследнице сына Адольфа.
Сомюрцы с интересом следили за битвой титанов и
гадали, кому же достанется лакомый кусок. Некоторые, правда, утверждали,
будто старик собирается выдать дочь за племянника — сына Гийома Гранде,
нажившего миллионное состояние на оптовой торговле вином и
обосновавшегося в Париже. Крюшотинцы и грассенисты дружно это
опровергали, заявляя, что парижский Гранде метит для сына куда выше и
вполне может породниться с каким-нибудь «герцогом милостью Наполеона». В
начале 1819 г. папаша Гранде с помощью семейства Крюшо приобрел
великолепное имение маркиза де Фруафона.
Но это обстоятельство отнюдь не изменило привычный
образ жизни старика: он по-прежнему в своем ветхом доме вместе с женой,
дочерью и единственной служанкой Нанетой, прозванной Громадина за
высокий рост и мужеподобную внешность. Тридцать пять лет назад папаша
Гранде пригрел нищую крестьянскую девушку, которую гнали от всех
дверей, — и с той поры Нанета за крохотное жалованье исполняла любую
работу, неустанно благословляя хозяина за доброту. Впрочем, и Евгения с
матерью целыми днями просиживали за рукоделием, и старый скряга выдавал
им свечи по счету.
Событие, перевернувшее жизнь Евгении Гранде,
произошло в первой половине октября 1819 г., в день ее рождения. По
случаю праздника папаша Гранде разрешил затопить камин, хотя ноябрь еще
не наступил, и преподнес дочери обычный подарок — золотую монету. На
памятный всем сомюрцам ужин явились готовые к решительной схватке Крюшо и
де Грассены. В разгар партии в лото раздался стук в дверь, и перед
изумленными провинциалами предстал сын парижского миллионера Шарль
Гранде. Вручив дяде письмо от отца, он стал осматриваться, явно
пораженный скудостью стола и обстановки. Все убеждало молодого человека в
том, что сомюрская родня прозябает в бедности — ошибка, которая станет
для Евгении роковой. В двадцать три года эта робкая чистая девушка не
ведала ни о богатстве своем, ни о красоте. Прелестный изящный кузен
показался ей пришельцем из другого мира. В сердце ее пробудилось еще
смутное чувство, и она упросила Нанету затопить камин в спальне Шарля —
неслыханная в этом доме роскошь.
Парижский Гранде в предсмертном письме известил
брата о своем банкротстве и намерении застрелиться, умоляя только об
одном — позаботиться о Шарле. Бедный мальчик избалован любовью родных и
обласкан вниманием света — он не снесет позора и нищеты. Утром в Сомюре
уже все знали о самоубийстве Гийома Гранде. Старый скряга с грубой
прямотой сообщил племяннику страшную весть, и нежный юноша не смог
удержаться от рыданий. Евгения прониклась к нему таким состраданием, что
даже кроткая госпожа Гранде сочла нужным предостеречь дочь, ибо от
жалости до любви только один шаг. А Шарля до глубины души растрогало
искреннее участие тетки и кузины — он хорошо знал, с каким равнодушным
презрением встретился бы в Париже.
Наслушавшись разговоров о банкротстве дяди и
прочитав украдкой письма Шарля, Евгения впервые задумалась о деньгах.
Она поняла, что отец мог бы помочь кузену, но старый скряга пришел в
ярость при одном лишь предположении, что придется раскошелиться ради
жалкого мальчишки. Однако вскоре папаша Гранде смягчился: все-таки здесь
было затронуто доброе имя семьи, да и с заносчивыми парижанами
следовало поквитаться. Банкир де Грассен отправился в столицу, чтобы
заняться ликвидацией прогоревшей фирмы, а заодно вложить сбережения
старика в государственную ренту. Сомюрцы до небес превозносили папашу
Гранде — такого великодушия от него никто не ожидал.
Тем временем Евгения упросила Шарля принять в дар
ее сбережения — золотые монеты на сумму примерно в шесть тысяч франков. В
свою очередь Шарль вручил ей на сохранение золотой несессер с
портретами отца и матери. Для обоих молодых людей наступила весна любви:
они поклялись друг другу в верности до гроба и скрепили свой обет
целомудренным поцелуем. Вскоре Шарль отправился в Ост-Индию в надежде
обрести богатство. А мать с дочерью с трепетом стали ждать Нового года:
старик имел обыкновение любоваться по праздникам золотыми монетами
Евгении. Произошла ужасающая сцена: папаша Гранде едва не проклял дочь и
приказал держать ее в заточении на хлебе и воде. Этого не могла снести
даже забитая госпожа Гранде: впервые в жизни она осмелилась перечить
мужу, а затем слегла с горя. Евгения стоически переносила отцовскую
немилость, находя утешение в своей любви. Лишь когда жене стало совсем
худо, папаша Гранде сменил гнев на милость — нотариус Крюшо объяснил
ему, что Евгения может потребовать раздела наследства после смерти
матери. К великой радости больной, отец торжественно простил дочь. Но
тут на глаза ему попался ларец Шарля, и старый скряга решил отодрать
золотые пластинки на переплавку — лишь угроза Евгении покончить с собой
остановила его. Для умирающей это оказалось последним ударом — она
угасла в октябре 1822 г., сожалея только о дочери, оставленной на
растерзание жестокому миру. После ее кончины Евгения безропотно
подписала отказ от наследства.
Следующие пять лет ничем не изменили однообразного
существования Евгении. Правда, партия грассенистов потерпела полный
крах; приехав в Париж по делам Гранде, банкир пустился в разгул, и его
жене пришлось отказаться от планов женить Адольфа на Евгении. Папаша
Гранде путем ловких махинаций с векселями брата сократил сумму долга с
четырех миллионов до миллиона двухсот тысяч. Чувствуя приближение
смерти, старик начал знакомить дочь с делами и привил ей свои понятия о
скупости. В конце 1827 г. он скончался в возрасте восьмидесяти двух лет.
К этому моменту Шарль Гранде уже вернулся во Францию. Чувствительный
юноша превратился в прожженного дельца, разбогатевшего на работорговле. О
Евгении он почти не вспоминал. Лишь в августе 1828 г. она получила от
него первое письмо, к которому был приложен чек. Отныне Шарль считал
себя свободным от всех детских клятв и извещал кузину о том, что хочет
жениться на мадемуазель д'0брион, которая гораздо больше подходит ему по
возрасту и положению.
Уже этого письма было достаточно, чтобы сокрушить
все надежды Евгении. Масла в огонь подлила пылавшая жаждой мести госпожа
де Грассен: Евгения узнала от нее, что кузен давно в Париже, но до
свадьбы еще далеко — маркиз д'06рион никогда не отдаст дочь за сына
несостоятельного должника, а Шарль оказался настолько глуп, что не
пожелал расстаться с тремя тысячами франков, которые вполне
удовлетворили бы оставшихся кредиторов. Вечером того же дня Евгения
согласилась выйти за председателя Крюшо и попросила его немедленно
выехать в Париж — она желала расплатиться по всем долговым
обязательствам дяди вместе с процентами и ассигновала на эти цели два
миллиона. Вручив Шарлю акт об удовлетворении финансовых претензий,
председатель не отказал себе в удовольствии щелкнуть по носу глупого
честолюбца: он сообщил, что женится на мадемуазель Гранде —
обладательнице семнадцати миллионов.
Памятуя об условиях брачного контракта, господин
Крюшо всегда выказывал величайшее уважение жене, хотя в душе горячо
желал ее смерти. Но всевидящий Господь вскоре прибрал его самого —
Евгения овдовела в тридцать шесть лет. Несмотря на свое огромное
богатство, она живет по распорядку, заведенному отцом, хотя, в отличие
от него, щедро жертвует на богоугодные дела. В Сомюре поговаривают о
новом ее замужестве — богатую вдову всячески обхаживает маркиз де
Фруафон. |