(The Importance of Being Earnest. A Trivial Comedy for Serious People)
(1893, опубл. 1899)
Действие комедии происходит в лондонской квартире
молодого джентльмена Алджернона Монкрифа, выходца из аристократического
семейства, и в поместье его закадычного друга Джека Уординга в Вултоне,
графство Хартфордшир.
Скучающий Алджернон, ожидая к чаю свою тетку леди
Брэкнелл с очаровательной дочерью Гвендолен, обменивается ленивыми
репликами со своим лакеем Лэйном, не меньшим гедонистом и любителем
пофилософствовать. Неожиданно его одиночество прерывается появлением его
давнего приятеля и постоянного оппонента-соперника во всех начинаниях,
мирового судьи и владельца обширного сельского поместья Джека Уординга.
Скоро выясняется, что, пресытившись светскими и служебными обязанностями
(на попечении Уординга к тому же восемнадцатилетняя воспитанница), оба
разыгрывают перед окружающими одну и ту же игру, только именуют ее
по-разному:
Джек, стремясь вырваться от домашних, заявляет, что
едет «к своему младшему брату Эрнесту, который живет в Олбени и то и
дело попадает в страшные передряги»; Алджернон же в аналогичных случаях
ссылается на «вечно больного мистера Бенбери, для того чтобы навещать
его в деревне, когда вздумается». Оба — неисправимые себялюбцы и сознают
это, что ничуть не мешает им при надобности обвинять друг друга в
безответственности и инфантильности.
«Только родственники и кредиторы звонят так
по-вагнеровски», — отзывается Алджернон о зашедших навестить его дамах.
Пользуясь случаем, Джек переводит беседу на матримониальные темы: он
давно влюблен в Гвендолен, но никак не осмелится признаться девушке в
своих чувствах. Отличающийся отменным аппетитом и столь же неистребимой
склонностью к любовным интрижкам Алджернон, опекающий свою кузину,
пытается изображать оскорбленную добродетель; но тут в дело вступает
невозмутимо-словоохотливая леди Брэкнелл, учиняющая новоявленному
претенденту на руку дочери (та, наделенная недюжинным практицизмом и
здравым смыслом, уже успела дать м-ру Уордингу предварительное согласие,
добавив, что мечтой ее жизни было выйти замуж за человека по имени
Эрнест: «В этом имени есть нечто, внушающее абсолютное доверие»)
настоящий допрос с акцентом на имущественных аспектах его
благосостояния. Все идет благополучно, пока речь не заходит о
родословной мирового судьи. Тот не без смущения признается, что является
найденышем, воспитанным сердобольным сквайром, обнаружившим его… в
саквояже, забытом в камере хранения на лондонском вокзале Виктория.
«Я очень рекомендую вам <…> обзавестись
родственниками <…> и сделать это еще до окончания сезона», —
советует Джеку невозмутимая леди Брэкнелл; иначе брак с Гвендолен
невозможен. Дамы удаляются. Впрочем, спустя некоторое время Гвендолен
вернется и предусмотрительно запишет адрес поместья м-ра Уординга в
провинции (сведения, неоценимые для незаметно подслушивающего их
разговор Алджернона, горящего желанием во что бы то ни стало
познакомиться с очаровательной воспитанницей Джека Сесили — намерение,
никоим образом не поощряемое Уордингом, радеющим о нравственном
совершенствовании своей подопечной). Как бы то ни было, оба
друга-притворщика приходят к выводу, что и «беспутный младший брат
Эрнест», и «вечно больной мистер Бенбери» постепенно становятся для них
нежелательной обузой; в предвидении светлых грядущих перспектив оба дают
слово избавиться от воображаемой «родни».
Причуды, однако, вовсе не являются прерогативой
сильного пола, К примеру, в поместье Уординга над учебниками географии,
политической экономии и немецкого скучает мечтательная Сесили, слово в
слово повторяющая сказанное Гвендолен: «Моей девической мечтой всегда
было выйти замуж за человека, которого зовут Эрнест». Больше того: она
мысленно обручилась с ним и хранит шкатулку, полную его любовных писем. И
неудивительно: ее опекун, этот скучный педант, так часто с возмущением
вспоминает о своем «беспутном» братце, что тот рисуется ей воплощением
всех достоинств.
К изумлению девушки, предмет ее грез появляется во
плоти: разумеется, это Алджернон, трезво рассчитавший, что его друг еще
на несколько дней задержится в Лондоне. От Сесили он узнает, что
«суровый старший брат» решил отправить его на исправление в Австралию.
Между молодыми людьми происходит не столько любовное знакомство, сколько
своего рода словесное оформление того, о чем грезилось и мечталось. Но
не успевает Сесили, поделившись радостной новостью с гувернанткой мисс
Призм и соседом Джека каноником Чезюблом, усадить гостя за обильную
деревенскую трапезу, как появляется хозяин поместья. Он в глубоком
трауре, и вид его печален. С подобающей торжественностью Джек объявляет
своим чадам и домочадцам о безвременной кончине своего непутевого
братца. А «братец» — выглядывает из окна…
Но если это недоразумение еще удается худо-бедно
утрясти с помощью экзальтированной старой девы-гувернантки и доброго
каноника (к нему-то и апеллируют оба друга-соперника, заявляя, один за
другим, о страстном желании креститься и быть нареченными одним и тем же
именем: Эрнест), то с появлением в поместье Гвендолен, заявляющей ни о
чем не подозревающей Сесили, что она помолвлена с мистером Эрнестом
Уордингом, воцаряется тотальная неразбериха. В подтверждение собственной
правоты она ссылается на объявление в лондонских газетах, другая — на
свой дневник. И только поочередное появление Джека Уординга
(разоблачаемого невинной воспитанницей, называющей его дядей Джеком) и
Алджернона Монкрифа, какового беспощадно изобличает собственная кузина,
вносит в смятенные умы нотку обескураженного спокойствия. Еще недавно
готовые разорвать друг друга представительницы слабого пола являют
друзьям пример истинно феминистской солидарности: их обеих, как всегда,
разочаровали мужчины.
Впрочем, обида этих нежных созданий
непродолжительна. Узнав, что Джек, несмотря ни на что, намерен пройти
обряд крещения, Гвендолен великодушно замечает: «Как глупы все разговоры
о равенстве полов. Когда дело доходит до самопожертвования, мужчины
неизмеримо выше нас».
Из города неожиданно появляется леди Брэкнелл,
которой Алджернон тут же выкладывает радостную весть: он намерен
сочетаться браком с Сесили Кардью.
Реакция почтенной дамы неожиданна: ей определенно
импонируют миловидный профиль девушки («Два наиболее уязвимых пункта
нашего времени — это отсутствие принципов и отсутствие профиля») и ее
приданое, что до происхождения… Но тут кто-то упоминает имя мисс Призм, и
леди Брэкнелл настораживается. Она непременно желает увидеть
эксцентричную гувернантку и узнает в ней… исчезнувшую двадцать восемь
лет назад непутевую служанку своей покойной сестры, повинную в том, что
она потеряла ребенка (вместо него в пустой коляске обнаружили рукопись
трехтомного романа, «до тошноты сентиментального»). Та смиренно
признается, что по рассеянности положила доверенного ей ребенка в
саквояж, а саквояж сдала в камеру хранения на вокзале.
Встрепенуться при слова «саквояж» наступает очередь
Джека. Спустя несколько минут он с торжеством демонстрирует
присутствующим бытовой атрибут, в котором был найден; и тут выясняется,
что он — не кто иной, как старший сын профессионального военного,
племянник леди Брэкнелл и, соответственно, старший брат Алджернона
Монкрифа. Больше того, как свидетельствуют регистрационные книги, при
рождении он был наречен в честь отца Джоном Эрнестом. Так, словно
повинуясь золотому правилу реалистической драмы, в финале пьесы
выстреливают все ружья, представшие на обозрение зрителям в ее начале.
Впрочем, об этих канонах едва ли думал создатель этой блестящей комедии,
стремившийся превратить ее в подлинный праздник для современников и
потомков. |
