В христианстве богословская теория была разработана в
существенно большей мере, чем в других теистических религиях (иудаизме и
исламе). В силу географических условий, христианство распространялось в
тех землях и странах, где шли процессы активного усвоения и развития
логико-философских и юридических традиций европейской античности.
Достижения античной мысли оказали определяющее воздействие на
христианское богословие – на его темы, методы, стилистику.
Разумеется, христианство и само по себе было мощным
генератором богословского знания. Таинственный и парадоксальный мир
христианских представлений, его живые связи и споры с иудаизмом и
греко-римским политеизмом – все это рождало и множество вопросов, и еще
большее множество разноречивых ответов. Умозрительный и вербальный
(словесный) характер богословских споров, невозможность их эмпирических
разрешений приводили к лавинообразному разрастанию богословских доктрин и
дискуссий, а также соответствующих сочинений.
Дополнительным фактором развития богословия в раннем
христианстве стала борьба с ересями – страстная полемика, упорная и
вместе с тем, в первые христианские века еще относительно мирная.
Кроме того, развитие теологии в христианстве, как и в
истории других религий, стимулировалось мистическими поисками религиозно
одаренных личностей. Мистика, это бродильное и живое начало, как
правило, иррациональное, нередко приводила к развитию именно
теоретических представлений о Боге. Мистики нуждаются в теологии, хотя,
обычно, плохо это сознают. Как писал Р. Бастид, «именно
доктрина, совершенствуясь, придает точность весьма туманным ощущениям,
создает новые оттенки их, порождает различные схемы, придает смысл
неупорядоченным силам».
Теология, будучи умозрением о Боге, в принципе является
одним из вторичных образований по отношению к вере и Св. Писанию. Однако
в христианстве начало теологии представлено уже в Писании – в четвертом
из канонических Евангелиев в ряде апостольских Посланий. Именно в
«Евангелии от Иоанна», ощутимо зависимом от идей гностицизма и
неоплатонического учения о логосе, Иисус Христос впервые назван Богом
Живым. Так возникла одна из главных тем христианского богословия– учение
о божественной и человеческой природе Иисуса Христа. Проблематика и
тематические границы христианской теологии были определены отцами
церкви.
Первым богословом после апостолов христианская церковь называет Св. Иринея, современника апостола Иоанна и епископа Лионского, замученного в 202 г.
Его главный труд, названный «Обличение и опровержение учения, ложно
именующего себя гнозисом» (однако ставшее широко известным под заглавием
«Против ересей»), содержал развернутую полемику с гностицизмом и
демонстрировал методы ученой защиты веры: философию, диалектику,
обильное цитирование.
Тертуллиан (160–220), пресвитер
Карфагенский, первым сформулировал принцип триединства Бога и ввел
понятие лиц («ипостасей») Троицы. Из других проблем теологии его
парадоксальный ум особенно занимал вопрос о соотношении веры и разума.
«Вера выше разума, – утверждал Тертуллиан, – Разум не в состоянии
постичь истину, которая открывается вере». Его формула «Вероятно, ибо
нелепо» («Credibile est guia ipertum») вошла в пословицу в искаженном виде:»Верую, потому что абсурдно» («Credo, guia absurdum»). Тертуллиан первым определил, что такое семь смертных грехов. Этот
перечень (гордыня, жадность, блуд, зависть, гнев, чревоугодие, лень)
был утвержден церковными соборами, вошел в начальное христианское
обучение закону Божьему, в катехизисы и буквари.
Ориген (185–253 или 254) возглавлял христианское училище в Александрии, а после церковного осувдения – в Палестине (в г. Кесарии), впрочем, в VI в. был
объявлен еретиком. Его вклад в умозрительное учение связан с
разработкой христосологии (учение о природе Христа) и учения о спасении.
Для его концепции спасения характерен своеобразный «эсхатологический
оптимизм» (С.С. Аверинцев): Ориген доказывал неизбежность полного
спасения, слияния с Богом всех душ и временности адских мук. В его
сочинении о природе Христа впервые встречается термин богочеловек.
Св. Августин, епископ Гиппонский (354–430), разработал
онтологическое доказательство бытия Бога; концепцию веры как
предпосылки всякого знания; учение о грехе и благодати; впервые поставил
так называемые антропологические вопросы христианства (отношение
человека к Богу; взаимоотношения церкви и государства). Августин
сформулировал то добавление к Символу веры, которое отличает
католическую версию Символа от православной (так называемое филиокве). С именем Августина связывают начало религиозной нетерпимости в христианстве.
Папа Григорий Великий (ок. 540–604) вошел в
историю как выдающийся организатор церкви и политик. В сфере теологии с
его именем связано учение о чистилище – то, что позже станет одним из
пунктов догматических расхождений между католичеством и православием.
Св. Иоанн Дамаскин (ок. 615–753), завершитель
патристики, византийский философ и поэт, впервые составил
систематическое и полное богословие под заглавием «Источник знания».
Этот энциклопедический труд на рубеже IX и X вв. был переведен на старославянский язык болгарским книжником Иоанном экзархом Болгарским.
Однако уже в раннем христианстве стремительное развитие
богословия встречается с внутриконфессиональными ограничениями и
запретами. Богословские поиски и разномыслие допускались, но только до
тех пор, пока они не противоречили Писанию и авторитетам отцов церкви.
Возникала глубокая коллизия между поступательным развитием богословской
мысли и такими мощными «консервантами» религиозной коммуникации, как
принцип «ipse dixit» – «сам сказал», и религиозный канон, т. е. корпус эталонных текстов (Писание и Предание), «превзойти» которые не позволяется.
Разрешение коллизии было найдено в том, чтобы
ранжировать богословское знание по степени общеобязательности тех или
иных его компонентов (доктрин, категорий, положений и т. п.).
Те вероучительные положения, суждения или мнения,
которые были признаны Вселенскими соборами в качестве общеобязательных
христианских истин «первого ранга», получили статус догматов, а их
систематическое изложение и обоснование составило предмет специальной
богословской дисциплины – догматического богословия. «Все другие
христианские истины – нравственные, богослужебные, канонические – имеют
значение для христианина в зависимости от догматов, имеющих
первостепенное значение. Церковь терпит в своих недрах грешников против
заповедей, но отлучает всех противящихся или исключающих ее догматы».
Краткий свод основных догматов составляет Символ веры –
тот главный текст, повторяя который, верующие свидетельствуют о своей
христианской вере.
За пределами догматического богословия находятся так
называемые богословские мнения. Это частные, личные суждения,
высказываемые отцами церкви или богословами позднего времени.
«Богословское мнение должно заключать в себе истину, как минимум, не
противоречащую Откровению. <…> К разряду богословских мнений можно
отнести, например, высказывания о двух или трехсоставности человеческой
природы; о том, как следует понимать бесплотность ангелов и человеческих
душ; об образе происхождения душ». С точки зрения догматики
богословские мнения «не существенны для нашего спасения», и, как заметил
Григорий Богослов, в таких предметах «ошибаться безопасно».
Христианская церковь всегда проявляла осторожность в
отношении свободного обсуждения догматов. Современное православие
следует здесь авторитетам Иоанна Лествичника (VI в.) и Варсонофия Великого (VI в.): «Глубина
догматов неисследима… Небезопасно касаться богословия тому, кто имеет
какую-нибудь страсть»; «Беседовать о догматах не следует, ибо это выше
тебя» (Догматическое богословие).
Впрочем, либеральные русские богословы подчеркивали необходимость живого и творческого отношения к догматам.
В начале XX в. профессор Московской духовной академии А. И. Введенский писал,
что за каждым догматом, прежде всего, нужно слышать тот вопрос, на
который он отвечает. «Тогда догмат оживет и откроется во всей своей
умозрительной глубине. Откроется как Божественный ответ на человеческий
запрос… Догматика, идущая навстречу современным запросам, должна потому
как бы заново создавать догматы, претворяя темный уголь традиционных
формул в прозрачные и самосветящиеся камни истинной веры» (Флоровский).
Коммуникативный смысл категории догматов состоял в том,
чтобы создать и внести в традицию еще один информационный «консервант»
(наряду с такими регуляторами, как принцип «ipse dixit» и
религиозный канон), призванный обеспечить стабильность и преемственность
религиозной коммуникации. В функциональном отношении христианская
институция догматов, трактуемых как абсолютные и непререкаемые истины
учения, была не менее прочной «скрепой» и связующей нитью традиции, чем
исламский иснад.
|