Преподобный Максим Грек вошел в русскую
историю, прежде всего, как выдающийся писатель и публицист, но также и
как великий подвижник и святой.
Его имя в миру — Михаил Триволис.
Родился он около 1470 года в городе Арте и принадлежал к знатному
византийскому роду. Один из его предков носил сан патриарха
Константинопольского; его дядя, Дмитрий Триволис, был другом Фомы
Палеолога, брата последнего императора Византийской империи Константина
XI и отца великой княгини Софьи Палеолог, жены великого князя Ивана III.
Отца святого звали Мануилом, а мать — Ириной. Они были людьми
образованными, «философами», как называют их житийные сказания о
преподобном Максиме Греке.
Около 1480 года Михаил попадает на
остров Корфу (Керкира), принадлежавший Венеции. Здесь он получает
классическое образование. В 1490–1491 годах Михаил баллотируется в
состав совета острова, но неудачно. Через год он уезжает для продолжения
образования в Италию. После падения Византийской империи Италия стала
средоточием греческой образованности; здесь нашли убежище тысячи греков.
В Италии Михаил провел десять лет.
Первоначально он обосновался во Флоренции, слывшей в те времена «вторыми
Афинами». Здесь он знакомится с Анджело Полициано, Марсилио Фичино и
другими знаменитыми деятелями итальянского Возрождения. Во Флоренции
Михаил был свидетелем падения тирании Медичи и установления республики,
вдохновителем которой выступил знаменитый проповедник Джироламо
Савонарола. Его пламенные проповеди в пользу равенства и возвращения к
апостольским временам произвели неизгладимое впечатление на Михаила
Триволиса. Будучи уже в Московии, Михаил Грек подробно описал гибель
Савонаролы («Повесть страшна и достопаметна и о совершенном иноческом
жительстве»). Михаил учился также у прославленного гуманиста Иоанна
Ласкариса, для которого переписал греческий сельскохозяйственный трактат
«Геопоники».
По
замечанию Г. Флоровского, Максим Грек «не был гуманистом в западном
смысле этого слова, но его можно назвать византийским гуманистом». Он
отрицательно относился к Аристотелю, отвергал западную схоластику и
латинство. Впоследствии он так отзывался о тогдашней итальянской
учености: «Иди мыслию в итальянские училища и увидишь, как там
Аристотель, Платон и другие философы потопляют многих, подобно текущим
потокам. Там никакой догмат не считается верным: ни человеческий, ни
Божественный, если не подтверждается силлогизмами Аристотеля». И тем не
менее именно пребывание в Италии определило высочайший уровень Максима
Грека как ученого-энциклопедиста.
Михаил Триволис побывал также в Болонье,
Падуе, Милане и Венеции. В 1498 году он поселился в Мирандоле, где
служил учителем греческого языка у Джованни Франческо Пико делла
Мирандола, последователя Савонаролы. Очевидно, под влиянием идей
Савонаролы Михаил Триволис принимает решение постричься в доминиканском
монастыре Сан Марко во Флоренции, настоятелем которого некогда был
Савонарола.
Пробыв два года в католическом
монастыре, Михаил круто переменяет свою жизнь. Еще от Иоанна Ласкариса
он слышал о книжных богатствах афонских монастырей. В 1504 году он
покидает Италию и отправляется в Грецию, на Афон (Святую пору), где в
1505 году принимает пострижение в Благовещенском Афонском Ватопедском
монастыре с именем Максим, данным ему в честь преподобного Максима
Исповедника. Здесь, на Афоне, инок предается чтению трудов Святых Отцов.
Любимой его книгой становится «Точное изложение православной веры»
святого Иоанна Дамаскина.
На Афоне создаются и первые собственные
сочинения инока Максима. Непосредственным же его послушанием становится
сбор пожертвований в пользу афонских монастырей. С этой целью
преподобный разъезжает по городам и селениям Греции.
Так проходит около десяти лет, после
чего жизнь преподобного вновь круто изменяется. В 1515 году великий
князь Московский Василий III отправил на Афон послов с просьбой прислать
ему искусного переводчика книг. Речь шла первоначально о старце Савве,
но тот был уже стар годами, и иноки Афона решили послать вместо него
Максима, который также был «искусен Божественному Писанию и годен к
толкованию и переводу всяких книг». Максим получает грамоту от
константинопольского патриарха к митрополиту Московскому Варлааму и,
вместе с двумя другими афонскими монахами, Неофитом и Лаврентием,
отправляется сначала в Кафу (ныне Феодосию) в Крыму, а оттуда — на Русь.
4 марта 1518 года Максим вместе со
своими спутниками прибыл в Москву, где был с великой честью принят
Василием III. Афонским гостям назначили для пребывания Кремлевский Чудов
монастырь.
Первой книгой, предложенной ему для
перевода, стала Толковая Псалтирь. Преподобный попал в затруднительное
положение. Дело в том, что он в то время еще не знал славянского языка. В
помощники к нему были определены Дмитрий Герасимов и Власий Игнатов,
которые служили переводчиками в Посольском приказе с латинского и
немецкого языков. Перевод осуществлялся так: Максим переводил с
греческого на латынь, а его помощники — уже на русский язык. Со слов
переводчиков текст записывали писцы — инок Троице-Сергиева монастыря
Силуан и знаменитый книгописец того времени Михаил Медоварцев.
Работа была завершена через год и пять
месяцев. Перевод был направлен на рассмотрение митрополиту Варлааму,
который оценил его исключительно высоко. Великий князь щедро одарил
Максима и поручил ему новый перевод, на этот раз толкование на Деяния
Апостольские.
Спутники Максима, Неофит и Лаврентий,
тогда же были отпущены на Афон. Обращался с такой просьбой к великому
князю и Максим, однако получил отказ. Московские власти объясняли отказ
необходимостью новых переводов. Но была и другая причина, о которой
позднее афонскому старцу откровенно поведал его московский знакомый Иван
Никитич Берсень Беклемишев: «Пришел еси сюда, а человек еси разумной, и
ты здесь уведал наше добрая и лихая, и тебе, там пришед, все
сказывати». Так Максим Грек остался в России.
Здесь он по-прежнему занимается
переводческой деятельностью. Вскоре Максим выучил русский язык. Среди
его переводов на первом месте стоят книги Священного писания, толкования
на них, сочинения Отцов Церкви. Максим занимался и исправлением уже
существующих переводов. В русских книгах он обнаружил множество ошибок и
даже нелепостей, которые решительно исправлял. Перу Максима принадлежат
и многочисленные оригинальные сочинения, написанные им по разным
поводам.
Максим явился первым в России
по-настоящему энциклопедически образованным ученым. Его влияние на
книжную культуру древней Руси, на русских книжников того времени
огромно. В келье ученого афонца собирается кружок образованных и
влиятельных при дворе лиц. Среди них князь-инок Вассиан Патрикеев,
князья Петр Шуйский и Андрей Холмский, бояре Иван Тучков, Василий
Сабуров, Федор Карпов.
В этих беседах речь шла о различных
сторонах русской действительности. Содержание бесед и высказывания
ученого грека становились известными и за пределами Чудова монастыря.
Многие его суждения, несмотря на их очевидную справедливость, вызывали
неприязнь у русских иерархов и ревнителей старины. Максим говорил о
приверженности русских к обрядовой стороне вероучения и о непонимании
ими основных истин православия, о многочисленных суевериях. Обвиняли
Максима и в недостаточном почтении к местным русским чудотворцам, в
осуждении русских священных книг. «Здесь на Руси книги не прямы, —
говорил Максим, — а иные книги переводчики перепортили, не умели их
переводить, а иные книги писцы перепортили, ино их надобно переводити».
В 1521 году кафедру был вынужден
оставить митрополит Варлаам, благоволивший к афонскому старцу. Его место
в 1522 году занял Даниил, ученик Иосифа Волоцкого, один из явных
недоброжелателей Максима. Отношение к Максиму со стороны великого князя
также испортилось, особенно после того, как преподобный осудил процедуру
избрания московского митрополита в Москве, а не в Константинополе.
Василию III стало известно и о некоторых не вполне лестных высказываниях
Максима в свой адрес. Воспользовавшись изменением в отношении к Максиму
со стороны великого князя, недоброжелатели обвинили афонца и в
политической неблагонадежности, в частности в связях с турецким
правительством. В 1522 году в Россию прибыл турецкий посол Скандер, грек
по национальности. Максим виделся с ним и имел беседы. Впоследствии это
также было поставлено ему в вину. Особые подозрения великого князя
вызвали и частые беседы Максима Грека с И. Н. Берсенем Беклемишевым и
дьяком Федором Жареным, которые высказывали открытое недовольство
порядками, сложившимися при дворе Василия III.
В 1525 году Максим Грек был привлечен к
следствию по политическому делу Берсеня Беклемишева. (Берсень был
обезглавлен, а дьяку Федору Жареному «урезали язык».) В том же году
Максима привлекли и к церковному суду — уже по обвинению в ереси.
Главным обвинителем на суде выступил
митрополит Даниил. В вину преподобному были поставлены «еретические» (а
на деле просто не вполне удачные или прямо ошибочные) выражения, которые
вкрались в его переводы из-за недостаточного знания славянского и
русского языков. Особенно тяжким казалось обвинение в замене слов:
«Христос взыде на небеса и седе одесную Отца» словами: «седел еси одесную Отца». (Из-за плохого знания славянской грамматики преподобный не сумел разобраться в том, что «седел еси»
обозначает состояние законченное; получалось, согласно обвинению, что
он «Христово сидение одесную Отца мимошедши писал». Максим отвечал, что
разницы между этими выражениями никакой нет, а это было расценено
обвинителями как упорство в еретичестве. Позднее, однако, святой признал
свою ошибку и объяснил ее плохим знанием славянского языка.)
По приговору суда преподобный был сослан
в Иосифо-Волоколамский монастырь. Митрополит Даниил предельно точно
определил условия содержания узника в своем послании к волоцким монахам:
«И заключену ему быти в некоей келии молчательне да не беседует ни с
кем же, ни с церковными, ни с простыми, ни монастыря того, ниже иного
монастыря мнихи точию в молчании сидети и каятисъ в своем безумии и
еретичестве».
Шесть лет провел преподобный в тесной,
сырой, смрадной и угарной келье, где терпел мучения от дыма, голода и
холода. Но самым тяжелым для святого было отлучение от принятия Святых
Таин: «Юза ему соборная наложена есть, яко во отлучении и необщении быти
ему свершене».
В 1531 году Максим вновь был затребован
на церковный суд, созванный на этот раз для осуждения Вассиана
Патрикеева, главного идеолога нестяжательства. Вновь прозвучали
обвинения в искажении священных книг, в еретичестве, изменнических
действиях и даже в колдовстве, что вовсе уже было нелепостью по
отношению к Максиму Греку. Впрочем, старец держался на суде со смирением
и просил судей о прощении. На этот раз решение суда оказалось более
мягким: старца перевели из Иосифо-Волоколамского монастыря в Тверской
Отрочь монастырь, под наблюдение епископа Акакия. Со старца были сняты
оковы, сам епископ относился к нему с должным уважением и
сострадательностью. Находясь в Твери, Максим написал несколько
произведений, в том числе «Исповедание православной веры», в котором
постарался оправдать себя от возведенных на него обвинений.
В 1532 году Максим начал составлять
сборник своих сочинений. Эти сочинения он давал переписывать желающим
или даже сам переписывал их по просьбе близких ему людей. До настоящего
времени сохранилось несколько сборников с собственными автографами
писателя.
Тяжкая участь афонского инока обратила
на себя внимание патриархов Восточной Церкви. Константинопольский
патриарх Дионисий, извещая в 1544 году великого князя Ивана IV (тогда
ребенка) о своем избрании на вселенский престол, настоятельно просил его
от себя и от иерусалимского патриарха Германа и священного собора
отпустить «убогого инока Максима» на Святую Гору, чтобы он мог быть
погребен в месте своего пострижения. С аналогичной просьбой в 1545 году в
Москву пришла грамота и от александрийского патриарха Иоакима. Сам
преподобный также просил великого князя отпустить его на Афон, но все
тщетно.
Обратился преподобный и к святителю
Макарию, моля его отменить хотя бы бесчеловечное лишение его святого
причастия. Хотя и не сразу, отлучение от Святых Таин было снято, но
свободу Максиму не вернули. «Узы твои целуем, как одного из святых,
пособить же тебе не можем», — отвечал преподобному митрополит Макарий
через своего протосинкелла Алексия. Лишь позднее, в 1551 году (согласно
другому предположению, в 1547–1548 годах), по ходатайству троицкого
игумена Артемия, преподобный Максим был освобожден и по приказу царя
Ивана Грозного переведен из Твери в Троице-Сергиев монастырь.
В 1553 году Троицу посетил царь Иван
Грозный, направлявшийся на богомолье в Кириллов монастырь. К этому
времени отношение к Максиму в окружении царя коренным образом
изменилось; ученого афонца вновь окружали почет и уважение. Царь имел
беседу с Максимом Греком. Князь Андрей Курбский впоследствии
рассказывал, будто Максим предостерег Ивана от продолжения путешествия и
предложил ему вернуться в столицу. «Во время казанской осады, — будто
бы говорил он царю, — пало много воинов христианских; вдовы их, сироты,
матери обесчадившие в слезах и скорби пребывают; так гораздо тебе лучше
пожаловать их и устроить, утешить их в беде, собравши в свой царственный
город, чем исполнять неразумное обещание. Если послушаешь меня, то
будешь здоров и многолетен с женою и ребенком». Иван не внял увещеваниям
старца и отправился в Кириллов. Как известно, на обратном пути он
потерял своего первенца, восьмимесячного младенца Дмитрия.
Преподобный Максим скончался в 1556
году. Датой его смерти считается 21 января — день, в который Церковь
отмечает его память. Однако день памяти преподобного Максима Грека
приурочен к дню поминовения его небесного покровителя — преподобного
Максима Исповедника. Возможно, более точным является указание позднего
старообрядческого Жития святого, согласно которому преподобный умер в
декабре 1555 года. Тело святого было похоронено у северо-западной стены
Свято-Духовского храма Троице-Сергиевой лавры.
Почитание преподобного началось вскоре
после его смерти. В XVII веке, при патриархе Никоне, у гроба святого
совершаются чудеса. Некий богомолец, присевший на его гробницу, был
сброшен оттуда силой Божией и при падении расшибся так, что дол-го не
мог подняться. Лишь после того, как по преподобному Максиму была
отслужена панихида, больной получил исцеление. Во время осады Юрьева
(Тарту) в 1590 году преподобный явился во сне благоверному царю Федору
Ивановичу и уберег того от возможной гибели от вражеского ядра.
В 1591 году по благословению патриарха
Иова мощи преподобного были освидетельствованы и найдены невредимыми. В
день открытия мощей у гроба святого исцелилось шестнадцать человек.
В 1694 году имя Максима Грека вносится в
«Иконописный подлинник». Святого следовало изображать так: «сед, брада
широка и плеча закрыла до персей, в камилавке, ризы преподобничи, книга в
руках. В книге слова: „Вера кроме благих дел мертва есть"». Особо
почитался Максим Грек старообрядцами. В старообрядческой среде в начале
XVIII века было составлено и его Житие.
В 1796 году митрополит Московский
Платон велел поставить над гробом святого Максима новую раку и каменную
палатку, а в 1833 году архимандрит Троице-Сергиевой лавры Антоний
выстроил часовню, в которой, по усердию богомольцев, во всякое время
служилась панихида. В конце XIX века Житие преподобного было издано в
составе Троицкого патерика, а в 1908 году — и отдельно, в типографии
Троице-Сергиевой лавры. Еще до официальной канонизации память
преподобного Максима праздновалась в Соборе Радонежских святых (6 июля) и
Соборе Тверских святых (в первое воскресенье после 29 июня). В 1988
году, на Поместном соборе Русской Православной Церкви, посвященном
юбилею 1000-летия Крещения Руси, Максим Грек был причтен к лику святых.
Память его празднуется 21 января (3 февраля). |