Из-за большого объема материала возможно провести два урока по теме. В этом случае проблемы развития либеральной идеологии и культуры излагаются на отдельном уроке.

План изучения нового материала

      1. Развитие экономики России и столыпинская реформа.
      2. Политическое лавирование царизма.
      3. Усиление раскола революционной и либеральной интеллигенции.
      4. Серебряный век русской культуры.

      1. При изложении первого вопроса необходимо обратить внимание на то, что предреволюционная Россия во многом достигла того социально-экономического уровня, которого с огромными жертвами и усилиями впоследствии добивалась Россия социалистическая. Страна превращалась в мощную аграрно-промышленную державу, все более активно действовавшую на мировом рынке и являвшуюся одной из доминирующих сил в мировой политике. Ее европейский статус вызывал меньше сомнений, чем когда-либо.

      Наличие большого крестьянского населения не слишком отличало Россию от большинства европейских стран: основная часть населения Европы еще жила в деревнях. Но нерешенность аграрного вопроса мешала как стабилизации власти, так и процессу модернизации. Освещая эту тему по тексту учебника, надо указать, что слабость городской культуры была неотделима от низкой производительности труда и низкого жизненного уровня.

      Столыпинская реформа задумывалась не только как социально-экономическое, но и идеологическое мероприятие. Царизм хотел создать себе новую социальную базу вместо слабевшего дворянства и явно не оправдавшего себя общинного крестьянства. При рассказе о столыпинской реформе нужно пояснить, что она имела экономический успех (рост производства и его товарности), но не имела социального и идеологического успеха. Нового самостоятельного класса (для поддержки государства в деревне) создать не удалось. Напротив, масса крестьянства (67,3% деревень) резко воспротивилась реформе, делить землю приходилось при помощи полиции или войск. Крестьянство осталось разбито на общины, в новых условиях к этому добавилось разделение на кооперативы, которые во многом воспроизводили общинные отношения. В России не случилось той революции в технике земледелия, которая произошла в Европе на рубеже XVIII и XIX вв. Столыпинская реформа привела к экстенсивному решению сельских проблем (освоению новых земель на Востоке). На новых территориях переселенцы отказывались применять интенсивную технику сельского хозяйства, как корейцы или латыши. Земли им хронически не хватало даже в не занятой никем степи. Подчас при этом увеличение запашки вело не только к снижению урожайности, но и падению доходов семьи.

      2. Второй вопрос можно дать очень бегло. Важно подчеркнуть, что лавирование царизма осуществлялось между политическими силами, представлявшими меньшинство населения. Это происходило в условиях, когда буржуазия еще не ставила перед собой задачу стать авангардом реформаторского движения.

      Однако надо учитывать, что сама решимость царизма лавировать между различными слоями общества обозначила новую политическую ситуацию относительной зависимости власти от общественных сил, которая была незнакома России чуть ли не с 1612 г.

      3. При изложении третьего вопроса необходимо учитывать тяжелый кризис, в котором находилась демократическая интеллигенция после поражения революции 1905—1907 гг. Это было время распада ценностей «Подпольной России», против которых выступили даже некоторые ее герои, такие, как эсер Б. Савинков, осудивший в романе «Конь бледный» терроризм, превращавшийся в «вид спорта». У многих отход от революционной борьбы сопровождался самоубийствами, психическими расстройствами и тяжелыми депрессиями, так что, по словам В. Бехтерева, к 1912 г. психиатрические клиники были переполнены. Поиск выхода проходил на двух направлениях: восстановления идеалов «Подпольной России» большевиками и формирования новых идеалов «веховцами».

      При изложении материала учебника полезно учитывать, что вся история с Пражской конференцией означала определенный отход большевиков от принципов демократизма. С этого времени они (как и С. Нечаев) фактически стали считать моральным то, что соответствует целям революционной борьбы.

      При характеристике «Вех» необходимо учитывать, что корни этого направления общественной мысли уходят в 80—90-е гг. XIX в., когда в условиях реакции художественная интеллигенция отвернулась от наследия критиков-демократов, таких, как В. Г. Белинский, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев, и поставила своей целью не изображать страдания народа, не призывать его к борьбе, а эстетически преобразовывать жизнь. Именно тогда впервые прозвучали слова о противоположности задачи распределения и задачи творчества. Первыми это сделали художники, расставшиеся с традицией «передвижников» («Мир искусства»), а затем поэты-символисты и другие деятели культуры. Они отказались от понимания искусства как формы революционной пропаганды и от эскалации политического радикализма как тупикового пути для культуры. Вместе с великой русской литературой «веховцы» искали пути к духовному совершенствованию человека и указывали на моральные проблемы, встающие перед революционерами, которые видели в перестройке общества самоцель. В литературе наиболее ярким примером такого рода был роман Ф. М. Достоевского «Бесы». Это был протест против манипулирования человеком и обществом во имя догматически понятых идеологических построений.

      «Веховцы» окончательно разорвали связь с революционными традициями 60—70-х гг. XIX в., но стремились сохранить тот духовный потенциал, который был накоплен в это время российской культурой. Развернулась борьба за наследство предшествующей эпохи. При изложении взглядов «веховцев» важно учитывать, что, возвышая образ творца, возражая против нивелировки личностей, против интеллектуального усреднения, против требования общественной полезности произведений искусства, они порой уничижительно отзывались о «среднем человеке», переживающем кризис на переломе истории, презирали «грядущего хама» — вчерашнего раба, рвущегося к власти, массовое общество и тем самым изолировали себя от народа. Эстетический пафос в данном случае подавлял этический, волевой настрой, идея прекрасного вытесняла идею справедливого.

      4. При изложении четвертого вопроса важно иметь в виду общее стремление деятелей Серебряного века к творческому синтезу, целостному восприятию мира. Центральное место в их деятельности занимал поиск путей преодоления противоречий личности, духа и бытия. «Усталость» от противоречий, переросших в антагонизм, от нескончаемой борьбы противоположностей — вот общий тон культуры этой эпохи. Это объединяло деятелей искусства, писателей и философов. Философия «всеединства» В. С. Соловьева самим своим названием отражает это стремление к целостности и является наиболее глубоким выражением поиска в этом направлении на основе христианских ценностей и достижений западной философии, национального самосознания и идеалов всемирности, всечеловечности.

      Наряду с этим мировоззрению Серебряного века была свойственна тревожность, ожидание мировых катаклизмов, порожденное нестабильной ситуацией в стране. Такое уникальное сочетание обеспечило произведениям российской культуры этого периода широкую известность и определило их глубокое влияние на развитие мировой культуры.

      Необходимо сказать несколько слов о характере русского антропокосмизма. В нем противоречия модернизирующейся культуры преодолевались не только на основе элементов традиционной культуры, прежде всего христианства (с использованием популярной в России идеи «преображения»), но и элементов архаики, очень заметных в концепции Н. Ф. Федорова с ее телесным «воскрешением отцов». В сущности, этот проект преодоления греховности и ограниченности человека слабо совместим с любой из великих религий.

      Не менее спорные идеи высказывал позднее и К. Э. Циолковский, стремившийся превратить Землю в инструмент космического преображения человека (разделив ее на участки и уничтожив «лишнюю» фауну и флору). В этом можно видеть влияние взгляда на науку как форму магии, достижения полной власти над миром. Но при этом идеи духовного или материального преображения человека ясно противопоставлялись идее революции.