Николай Александрович  Бердяев  родился  в 1874 г.  в Киевской губернии.  Учился на юридическом факультете Киевского университета, но не закончил его, ибо в 1898 г. был выслан в Вологду за участие в социалистическом кружке, благодаря чему его   университетское  образование  оборвалось  навсегда.  В юности увлекался философией марксизма и неокантианства,  увлечение философией В.Соловьева привело его к переходу от материализма к идеализму и религиозной  философии.  В  1903  г.  вместе  с С.Булгаковым приезжает в Петербург для организации журнала «Вопросы  жизни»,  который,  однако,  просуществовал только  один  год.  До революции пишет такие крупные работы, как «Философия свободы» (1911),  «Смысл творчества. Опыт оправдания  человека»  (1916).  В  годы  революции (1918-1922) вместе с другими философами Бердяев создает «Вольную Религиозно-Философскую  академию»,  пишет  книгу  «Философия  неравенства».  В 1922 г.  вместе с другими русскими  философами, такими как Франк,  Карсавин,  Ильин, Булгаков и др., высылается за пределы Советской России. Сперва он поселился в Берлине,  затем переехал в Париж,  где главным образом работал в американской организации YMCA (Христианский союз  молодежи).

В 1926-1939 гг.  был редактором журнала «Путь».  В это время пишет книги «О смысле истории»,  «Новое средневековье», «Философия свободного духа»,  «Дух и реальность», «О назначении человека (Опыт парадоксальной этики», «Русская идея», «Истоки и смысл русского коммунизма»,  «Опыт эсхатологической метафизики» (последняя книга).  После его смерти под названием «Самопознание»  выходит  его автобиография.  Умер Бердяев 24 марта 1948 г.

Излагать философские взгляды Бердяева очень трудно,  не потому, что у него много противоречий, а потому что его мышление,  по его собственному признанию,  было «афористично» и фрагментарно.

К «центральным»   из   своих   идей   Бердяев  относил, собственно говоря,  две идеи:  1) принцип  объективации;  2)

«примат свободы над бытием».

Согласно Бердяеву, основной противоположностью, с которой  мы  должны начинать разработку мировоззрения,  является противоположность между духом и природой.  Дух есть субъект, жизнь,  свобода,  огонь,  творческая деятельность; природа - объект,  вещь, необходимость, определенность, пассивная ждительность,  неподвижность.  К царству природы относится все, что об1ективно и субстанциально, под чем Бердяев понимал неизменное и замкнутое бытие,  множественное и делимое во времени и пространстве.  С этой точки зрения,  не только матери я, но психическая жизнь также относится к царству природы.

Царство духа имеет другой характер:  в нем  разногласия преодолеваются любовью, вот почему дух не является ни объективной,  ни субъективной реальностью («Философия  свободного духа»,  гл.1). Познание духа достигается жизненным опытом, а не  понятиями  разума  или  логического  мышления.  Все  философские системы, не основанные на духовном опыте, являются натуралистическими: они суть отображения безжизненной природы.

Бог есть дух.  Он реально присутствует в жизни  святых, мистиков,  людей  высокой  духовной  жизни  и в человеческой творческой деятельности. Те, кто имел духовный опыт, не нуждаются  в рациональном доказательстве существования бога.  В своей сокровенной сущности божество иррационально и сверхрационально; попытки выразить божество через понятия неизбежно представляют собой антиномию;  иными словами,  истина о боге должна  быть выражена в паре суждений,  которые противоречат друг другу.

Божество выходит  за пределы естественного мира и может раскрыть себя только символически. Символы в религиозной философии неизбежно связаны с мифам и - такими, как, например, миф о Прометее, о грехопадении, об искуплении и о спасителе.

Символы суть действительная естественная реальность, понятая в связи с ее сверхъестественным значением.  Поэтому рождение богочеловека  от  девы  Марии,  его жизнь в Палестине и его смерть на  кресте  являются  действительными  историческими

фактами, и в то же время они символы.

Бердяев различает три типа свободы:

       - первичная иррациональная свобода, т.е. произвольность;                        - рациональная свобода, т.е. исполнение морального долга;               - свобода, проникнутая любовью к богу.

Человеческая иррациональная свобода коренится в «ничто», из которой бог сотворил мир.  Это «ничто» не  есть  пустота; это  первичный принцип,  предшествующий богу и миру и не содержащий никакой дифференциации,  т.е.  никакого деления на какое-либо число определенных элементов.  Эту концепцию Бердяев заимствовал у немецкого мистика конца 16 в. Якова Бёме, который  обозначал  этот первичный принцип термином Ungrund, т.е.  лишенный основания,  первичный хаос. «Из божественного Ничто,  - писал Бердяев,  - или из Ungrund, рождается Святая Троица, Бог-Творец». Сотворение мира богом-творцом есть вторичный акт. Следовательно, свобода не создается богом, а коренится в  «ничто»  извечно.  Противоположность  между  Богом-Творцом и свободой является вторичной; в предмирном акте божественного Ничто эта противоположность выходит за  пределы, так как и Бог и свобода выступают из Ungrund. Бог-создатель не может быть ответственным за свободу, которая породила зло. Человек есть детище бога свободы - ничто, небытия...  Следовательно, бог не обладает властью над свободой,  которая им не создается.  У него есть власть над сотворенным  миром, но нет  власти над несотворенной свободой.  Эта свобода первична по отношению к добру и злу;  она обуславливает возможность как добра, так и зла.

Бог, по Бердяеву, не творит воли существ вселенной, которые  возникают из «ничто»,  а просто помогает тому,  чтобы воля становилась добром. Зло появляется тогда, когда иррациональная  свобода приводит к нарушению божественной иерархии бытия и к отпадению от бога из-за  гордыни  духа,  желающего поставить себя на место бога...  В результате это приводит к распаду в сфере материального  и  естественного  бытия  и  к рабству вместо свободы.

Вторая свобода - рациональная свобода - состоит в  подчинении  моральному закону и ведет к обязательной добродетели,  т.е. опять-таки к рабству. Выход из этой трагедии может быть только трагическим и сверхъестественным.  «Миф о грехопадении говорит о бессилии Создателя отвратить зло, вытекающее из свободы,  которую Он не создавал. Затем наступает Божественный второй акт по отношению к миру  и  человеку:  бог появляется в аспекте не Творца,  а Искупителя и Спасителя,  в аспекте страдающего Бог,  берущего на себя все  грехи  мира.  Бог в аспекте Бог-Сын нисходит в первичный хаос, в Ingrund, в пучину свободы, из которой появляется зло, так же как и всякого  рода  добро».  Бог-сын «проявляет себя не в силе,  а в жертве.  Божественная  жертв,  Божественное  распятие   на кресте  должны  покорить  порочную меоническую свободу путем просвещения ее изнутри,  без насилия над ней,  и не  отвергая созданного мира свободы» («Судьба человек», 31-35).

Бердяев много интересовался  проблемой  личности.  Личность, пишет он, есть спиритуалистическая, а не естественная категория; она не часть какого-либо целого; она не часть обществ,  напротив,  общество  -  только часть или аспект личности. Личность - не часть космоса, напротив, космос - часть человеческой личности. Личность - не субстанция, она - творческий акт,  она неизменна в процессе изменения.  В личности целое предшествует частям.  Являясь духом,  личность не есть нечто самодовлеющее,  она не эгоцентрична;  она  переходит  в нечто  другое,  чем она сам,  в некоторое «ты»,  и реализует всеобщее содержание,  которое представляет собой нечто конкретное  и отличается от абстрак4тных универсалий.  Бессознательная, состоящая из элементов основа человеческой личности является  космической  и телургической.  Реализация личности означает восхождение от подсознательного через  сознательное к  сверхсознательному.  Человеческое  тело как вечный аспект личности является «формой»,  а не  просто  физико-химической сущностью и должно быть подчинено телу.  Телесная смерть необходима для осуществления полноты жизни;  эта полнота предполагает  воскресение в некотором совершенном теле.  Половые различия означают раздвоение;  целостная личность  не  имеет половых  признаков,  она - гермафродит.  Творческая деятельность человека представляет собой дополнение к  божественной жизни; поэтому она имеет некоторое теогоническое, а не только антропологическое значение.  Существует  вечная  человечность в божестве, а это значит, что существует также божество в человеке.

Сущность природы человека извращена,  потому что он отрешился от бог; у существ, отпавших от бога и друг от друга, нет непосредственного опыта духовной жизни;  они страдают от болезни изоляции.  Вместо того, чтобы разрабатывать учение о непосредственном опыте, раскрывающем жизнь субъекта, существующего я,  извращенный разум  разрабатывает  путь  познания вселенной  как  объективированной формы.  Человек облекает в конкретную внешнюю форму свои субъективные ощущения,  проектирует  их  и  конструирует  из  них объекты,  которые снова предстоят перед ним, образуя систему объективной реальности, насильственно воздействуют на него и порабощают его. Система мира,  созданная таким объективированием,  есть  природа,  в противоположность духу, это мир видимости, мир явлений, тогда как истинная реальность есть дух  -  мир  ноуменов,  мир, познаваемый  в  самом  процессе  непосредственного духовного опыта и через него, не через объективирование.

Бердяев видел великую заслугу Канта в том,  что он провел различие между миром явлений и  миром  ноуменов,  но  он считал,  что Кант ошибался,  считая мир ноуменов непознаваемым. Бердяев считал, что познать его можно в объективированной   форме,  причем  такая  форма  познания  возникает  как следствие грехопадения или отрешения от бога,  которое ведет также к взаимному отделению лиц друг от друга.

«Субъект сотворен Богом, - писал Бердяев в «Опыте эсхатологической метафизики», - но объект создан субъектом».

Грех, по Бердяеву,  ведет не только к  объективированию через  познание,  но  в действительности создает природу как более низшую форму бытия.

Вступление в объективный мир происходит в самой первичной жизни, но в результате этого мы считаем реальным то, что является вторичным, рационализированным, объективированным и ставим под сомнение реальность первичного,  не  объективированного, не рационализированного.

Природа как «система отношений между  объектами»  имеет следующие характерные черты:

1)            объект чужд субъекту;       2)            личное,  специфическое  и особенное поглощено общим, безлично-всеобщим;

3) преобладает   необходимость,  определенность  извне, свобода подавляется и не проявляется;

4)            жизнь  приспосабливается к массовым движениям в мире и в истории и к среднему человеку;  человек  и  его  взгляды приобретают  общественный  характер,  но это нарушает оригинальность.

В этом мире объектов жизнь протекает во времени,  которое подразделяется на прошлое и будущее, а это ведет к смерти.  Вместо «существования» как единственной, индивидуальной творческой деятельности духа мы  находим  в  природе  простое «бытие»,  определяемое законами. Использование общих идей об этом однообразно повторяющемся бытии служит  средством  связи между изолированными личностями,  которые создают общественные учреждения; но в этой общественности, подчиненной условным правилам, субъект остается в одиночестве. К счастью, однако, в своих «существующих недрах» человек все же сохраняет общение «с духовным миром и целым космосом» (81).  Человек – «двойственное существо,  живущее как в мире феноменов, так и в  мире  ноуменов» (79).  Поэтому «ноумен может проникнуть в феномен,  мин невидимый - в мир видимый, мир свободы - в мир необходимости»  (67).  Эта победа духа над природой достигается посредством симпатии и любви,  преодолевающих  изоляцию путем  общения «я» и «ты» в непосредственном духовном опыте, который по своей природе является интуицией, а не объективированием.  «Это  познание  есть  «брачный»  союз личностей, основанный на истинной  любви»  («Одиночество  и  общество», 118).  Не  может  быть тесного единения между универсалиями, между «объектами»:  тесное единение возможно только в отношении «я» и «ты» (109). Духовное познание - это единение между двумя субъектами в мистическом опыте,  в котором «все»  -  во мне и я - во всем» (115, 148). Такое непосредственное духовное общение Бердяев обозначает термином «общительность». Оно создает  единство  на  основе любви.  Любовь - это свободное проявление духа.

Возрождение падшего  человека означает его освобождение от природы, созданной объективирующим процессом; оно означает победу над рабством и смертью, понимание личности как духа,  как существования,  которое не может быть объектом и не может быть выражено общими идеями.  Поэтому Бердяев называет свою философию экзистенциальной, или персоналистической.

Общество, нация,  государство  не  являются личностями; человек как личность имеет большую ценность, чем они, поэтому человек имеет право защищать свою духовную свободу против государства и общества.

Много внимания Бердяев уделяет вопросам этики,  который посвящает книгу «О назначении человека.  Опыт парадоксальной этики».

Основной парадокс бердяевской этики состоит в том,  что всякое  различие  между  добром  и  злом  есть,  по Бердяев, последствие грехопадения как «проявления и испытания свободы человека,  творческого призвания человека» (362). Опыт добра и зла возникает тогда,  когда иррациональная свобода приводит к отрешению от бога.

Узаконенная этика и узаконенное христианство, по мнению Бердяева,  поскольку они приспособлены к требованиям общественной повседневной жизни,  полны условной и ведут к лицемерию и деспотизму. Их следует оценивать с позиций «чистой совести».

Поскольку, по  Бердяеву,  мир  содержит  иррациональную свободу, он постоянно ввергается во зло, и его история превращается  в  трагедию.  Иррациональная космическая свобода не подчинена богу, поэтому любовь бога к твари неизбежно приобретает  трагический  характер.  Сын  божий может помочь миру только личным вступлением в трагедию мира,  с тем чтобы изнутри мира осуществить единство любви и свободы, которое ведет к преобразованию и обожествлению мира. Победа логоса над мраком,  над  «ничто» возможна только при условии,  если божественная жизнь будет трагедией («Свобода и дух»).

Преображение и   обожествление  возможны  только  путем восхождения к третьему виду свободы,  проникнутой любовью  к богу,  поэтому христианство является религией свободы.  Церковь,  считает Бердяев,  должна дать религиозную санкцию  не только святости тем, которые ищут личного спасения, но также гению поэтов,  художников, философов, ученых, социальных реформаторов,  которые посвящают творчество во имя бога (230). «При спасении души человек все еще думает о себе»  (64),  но

творчество по своему внутреннему смыслу предполагает размышление о боге,  об истине, о красоте, о возвышенной жизни духа.

Общественная жизнь, считает Бердяев, - это организация, в значительной мере основанная на лживости,  а не на истине.  Чистая истина является экзистенциальной,  т.е. персоналистической. В общественной жизни мы пользуемся об1ективированным познанием истины,  которая,  не будучи больше экзистенциальной,  тем  не  менее  приспособлена к нуждам миллионов людей (57). В государстве и церкви мы часто находим не экзистенциальную духовную реальность, просто символы, такие как титулы царь, генерал, папа римский, митрополит, епископ и пр.

Царство Божие  проникнуто  любовью ко всем тварям,  каксвятым,  так и греховным. Никто не может быть спасен отдельно,  в обособлении. Спасение может быть общественным, всеобщим избавлением от источников мук (Опыт эсхатологической метафизики).  Бердяев убежден, что пути искупления зла и победы над злом могут быть найдены.  Он  верит  во  всеобщее спасение, апокатастазис.