Произведения Диего Родригеса де Сильва Веласкеса
справедливо считаются вершиной испанской живописи XVII в. Никто из
современников не мог сравниться с ним по широте художественных интересов и
виртуозности кисти. Живописец увлечённо изучал античную историю и культуру,
итальянское Возрождение и современное ему барокко. Сохранив национальную
самобытность, Веласкес впитал в себя всё богатство европейской художественной
традиции.
Диего Веласкес родился в Севилье. Он учился живописи у Франсиско
Эрреры Старшего (1576—1656), а затем у Франсиско Пачеко (15б4— 1654), общение
с которым оказалось для молодого художника особенно важным. Талантливый и
образованный педагог и теоретик искусства, Пачеко создал прекрасную
мастерскую, которую нередко называли «академией образованнейших людей
Севильи».
Большинство работ Веласкеса севильского периода близки к
жанру бодегона, что в переводе с испанского означает «харчевня». Это картины
с изображением лавки или трактира, нечто среднее между натюрмортом и бытовой
сценой. Обязательный элемент бодегона — грубоватая деревянная или глиняная
посуда; его персонажи — простые люди с обыкновенной внешностью («Завтрак»,
около 1617 г.).
В 1622 г. Веласкес впервые приехал в Мадрид. Его живопись
привлекла внимание знатного вельможи, графа-герцога Оливареса, при помощи
которого в 1623 г. мастер в возрасте двадцати четырёх лет стал придворным
художником короля Филиппа IV и оставался им до самой смерти. Столица открыла
ему новые возможности. Знакомство с шедеврами королевской коллекции живописи,
встреча со знаменитым фламандским художником Питером Пауэлом Рубенсом в 1628
г., наконец, две поездки в Италию — всё это
превратило Диего Веласкеса в мастера с огромной
художественной эрудицией.
Центральное место в творчестве Веласкеса, безусловно,
занимал портрет. Будучи придворным художником, он не всегда мог свободно
выбирать модели; в основном ими становились члены королевской семьи и их
приближённые (например, его покровитель Оливарес). Мастер часто писал
блестящие психологические портреты, с поразительной глубиной проникая во
внутренний мир своих героев. К их числу относятся портрет Папы Римского
Иннокентия X (1650 г.), который сам Папа назвал «слишком правдивым», и
знаменитая серия «Шуты и карлики» (30—40-е гг.). В ней образы физически
уродливых людей наполнены огромным эмоциональным содержанием.
Однако художник мог и скрыть внутреннюю жизнь героя,
придав его облику традиционную для парадных портретов аристократическую
сдержанность, и в то же время развернуть во всём блеске своё живописное
мастерство. Именно в таком ключе он писал членов королевской семьи, и прежде
всего инфанту Маргариту. Её портреты, написанные с 1653 по 1660 г., — это
целая галерея, по которой можно проследить, как из хорошенькой девочки,
похожей на куклу, она превращалась в замкнутую девушку-подростка, уже хорошо
осознающую своё высокое положение. Для каждого полотна Веласкес выбирал
определённый колорит, заставляя зрителя любоваться игрой тонов на костюме
инфанты, её причёске или драгоценностях. Во всех портретах цвет и манера
живописи помогают сильнее почувствовать обаяние героини.
Особое внимание Веласкес уделял античным образам. Годы
знакомства с европейским искусством избавили его от высокомерно-иронического
отношения к древнеримским и древнегреческим сюжетам. На знаменитой картине
«Венера перед зеркалом» (1б50 г.) изображена полулежащая обнажённая богиня.
Она смотрится в зеркало, которое держит перед ней Амур.
Тема этого полотна, вероятно, навеяна впечатлениями от
венецианской живописи эпохи Возрождения. Картина была создана художником в
Италии, так как инквизиция в Испании запрещала писать обнажённое женское
тело. Однако Венера Веласкеса воплощает испанский идеал женской красоты: она
хрупка и пропорции её фигуры далеки от античной «правильности». Богиня
показана спиной к зрителю (это очень необычно), а её лицо можно видеть только
в зеркале. Телесная, чувственная красота Венеры доступна простому взгляду, но
тайну красоты внутренней зритель в состоянии лишь смутно ощутить в неясном,
расплывчатом отражении.
Лучше всего глубину живописи Веласкеса позднего периода
передают две монументальные работы — «Менины» (1656 г.) и «Пряхи» (1657
г.).
Картина «Пряхи» — на первый взгляд жанровая сцена,
показывающая труд работниц королевской ткацкой мастерской. На переднем плане
женщины прядут и разматывают нити. В глубине, в нише, залитой лучами солнца,
нарядные дамы стоят возле огромного ковра. Здесь изображена сцена из
античного мифа, переданного древнеримским поэтом Овидием в «Метаморфозах»:
мастерица Арахна вызвала Афину на состязание в ткачестве, а разгневанная
богиня в наказание за дерзость превратила её в паука. Сцена с работницами
показана очень поэтично, все фигуры окутаны мягким светом. В то же время
персонажи на втором плане, включая Афину и Арахну, изображены чётко и объёмно
(фигура Арахны даже отбрасывает тень). Поэтому границу между реальным и
вымышленным пространством полотна трудно определить. Историки искусства
полагают, что эта необычная картина на самом деле отражает два эпизода мифа.
Старая работница на переднем плане — это Афина, а молодая — Арахна, и
Веласкес показал сцену их состязания. В глубине же представлено завершение
мифа: Афина предстаёт перед Арахной в своём истинном облике, намереваясь
покарать её, а мастерица испуганно прижимается к вытканному ею ковру.
(«Придворные дамы») вызывает много споров. Перед зрителем
— занимательная жанровая сцена. Придворные дамы и карлица окружают маленькую
инфанту Маргариту. Слева от них — сам художник, работающий над огромным
холстом. В зеркале на стене видны отражения короля и королевы, это наводит на
мысль, что художник пишет их портрет. Однако парных изображений монархов
среди работ Веласкеса нет. Зачем было создавать вымышленный образ ненаписанного
произведения? И зачем изображать на стенах копии двух
картин — «Наказание Арахны» фламандского живописца Якоба Йорданса и
«Наказание Марсия» Рубенса? Возможно, картина «Менины» не жанровая сцена, а
автопортрет Веласкеса. Картины на стене королевских покоев отражают вечную
проблему творчества, которую сам Веласкес блистательно разрешил всей своей
жизнью, соединив в гармоничном союзе духовное богатство с редким техническим
мастерством. | 
