Творчество Марка Шагала, охватывающее почти всё XX
столетие, стало одной из интереснейших страниц как русской, так и европейской
живописи. Он принадлежит к тому редкому типу мастеров, которые, имея ярко
выраженные национальные корни, удивительно естественно чувствуют себя в любой
культурной среде, с лёгкостью осваивают традиции разных стран, эпох и стилей,
сохраняя при этом свой неповторимый почерк.
«Как давно, мой город любимый, я не видел тебя, не слыхал,
не беседовал с облаками твоими, не опирался о заборы твои. Подобно грустному
вечному страннику, дыханье твоё я переносил с одного полотна на другое, все
эти годы я обращался к тебе, ты мерещился мне как во сне», — писал в 1944 г.
уже всемирно известный художник. Изображение родного и удивительно дорогого
его сердцу провинциального белорусского города Витебска, жизнь в котором
казалась ему бесконечно далёкой от серых будней, стало одной из тем
творчества Шагала, не оставлявшей мастера до конца дней.
Шагал родился в семье грузчика рыбной лавки на окраине
Витебска, в местечке под названием Пескова-тики, населённом в основном
еврейской беднотой. В прошлом иудеям было запрещено заниматься
изобразительным искусством: иудаизм является иконоборческой религией. Вторая
заповедь библейского пророка Моисея гласит: «Не делай себе кумира и никакого
изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже
земли». Карьера профессионального художника означала разрыв с религиозной
традицией, иногда весьма болезненный.
Образование Шагала началось с изучения Библии, потом он
поступил в Витебское городское четырёхклассное училище; после его окончания
молодому человеку пришлось некоторое время поработать ретушёром. В конце концов
мать, уступив просьбам сына, отвела его в Школу живописи и рисунка в
Витебске. Зимой 1906—1907 гг. Шагал отправился учиться в Петербург, раздобыв
бумагу о том, что едет с коммерческой целью: только так еврей мог получить
вид на жительство в столице. Некоторое время он посещал различные
художественные школы; его педагогами были Николай Константинович Рерих, Лев
Самойлович Бакст и Мстислав Валерианович Добужинский. Уже в ранних
произведениях Шагала появляется характерный приём его зрелого творчества —
предметы сдвигаются с привычных мест, и на полотне создаётся совершенно
особая загадочная атмосфера («Смерть», «Жёлтая комната», 1908—1910 гг.).
Тогда молодой художник ориентировался в основном на
творчество французских постимпрессионистов, которое было ему знакомо по
репродукциям. Он всей душой стремился в столицу нового искусства — Париж.
«Почвой, в которой были корни моего искусства, был Витебск, но моё искусство
нуждалось в Париже, как дерево в воде», — вспоминал живописец. Деньги на
поездку дал один из поклонников его таланта.
Так в 1910 г. Шагал впервые попал в Париж, где оставался
вплоть до 1914 г. Он пережил, по собственному выражению, «революцию видения»,
познакомившись с традициями французской живописной культуры. Молодой человек
оказался в центре европейского авангарда, сблизился со многими художниками и
литераторами; его другом был известный поэт Гийом Аполлинер. Шагал поселился
на бульваре Монпарнас в знаменитом «Улье» — двенадцатиутольном доме со
множеством дешёвых мастерских, где он жил по соседству с Фернаном Леже,
Хаимом Сутиным, Амедео Модильяни, Осипом Цадкиным (позднее творчество этих
художников получило название парижской школы).
Здесь окончательно сложилась своеобразная манера
живописца, построенная на выразительных преувеличениях, приёмах французского
кубизма и народного лубка. В Париже он вспоминал родной Витебск, посвящая ему
свои произведения: «Я и деревня» (1911 г.), «Скрипач» (1911 —1914 гг.) и др.
В 1914 г. в берлинской галерее «Штурм» прошла первая персональная выставка
Шагала; после неё он довольно быстро стал признанным авторитетом, его
произведения начали коллекционировать.
В 1914 г. Шагал приехал в родной город на свадьбу сестры.
Он собирался вернуться в Париж, но началась Первая мировая война, и это
оказалось невозможно. Большую часть 1915 г. живописец провёл в Витебске и его
окрестностях. Он женился на Белле Розенфельд, которая стала подлинной музой
мастера. Шагал писал: «Я не кончал ни одной картины или гравюры, не спросив у
неё: да или нет». Этот счастливый брак был для него символом союза мужчины и
женщины; художник видел в нём нечто, лежащее в самой сердцевине бытия.
Образ жены есть во многих произведениях, например в
«Прогулке» (1917—1918 гг.). Любовь, по мнению Шагала, преодолевает
разобщённость мира и несёт в себе творческое начало, обладая, как и
искусство, способностью возносить над повседневностью. Эта идея воплощена
живописцем в картине «Над городом» (1917 г.).
Осенью 1915 г. Шагал уехал с женой в Петроград, где
поступил на службу в военное бюро. Здесь он создал многочисленные эскизы для
настенных панно, работал как график, участвовал в ряде выставок.
После Октябрьской революции 1917 г. мастер вернулся в
родной город, а в августе по инициативе народного комиссара (министра)
просвещения Анатолия Васильевича Луначарского был назначен комиссаром
(председателем) губернского Отдела народного образования в Витебске. Он
основал там Народное художественное училище, пригласив в качестве
преподавателей известных художников-авангардистов из Петрограда.
Административная и педагогическая деятельность Шагала в
Витебске оказалась недолгой, и в 1920 г. он уже работал в Государственном
еврейском камерном театре в Москве. Художник написал для него семь панно,
украсил потолок и занавес. Он мечтал о театре как о целостном мире, в чём-то
близком народному празднику, яркому и многогранному. Летом 1922 г. мастер с
семьёй уехал во Францию. Он устал от пережитых трудностей, ощущал себя чужим
и ненужным в Советской России.
После отъезда из страны Шагал очень много работал.
Особенно интересными и плодотворными были для него 60—70-е гг. В начале 60-х
гг. художник получил заказ на создание плафона парижского оперного театра
«Гранд-Опера».
В то время большое место в творчестве живописца занимали
библейские образы. Он создал множество витражей и панно для знаменитых
средневековых соборов Франции и Германии. Его произведения вызвали много
споров, так как Шагал дополнил старинные композиции своими. Однако при этом
ему удалось в полной мере сохранить неповторимость художественного видения
мастеров готики. Один из лучших витражей Шагала — композиция «Сон Иакова», (1962
г.) для кафедрального собора в городе Мец (Северная Франция). В 1977 г. он
был удостоен высшей награды Франции — ордена Почётного легиона.
В картинах художника этого периода появились новые черты.
Они прекрасно видны в работе «Святое Семейство» (1976 г.). По сравнению с
ранними произведениями колорит последних полотен тоньше и нежнее, в нём
появилось множество нюансов; ещё точнее стал рисунок. Но Святая земля — это
по-прежнему Витебск с его «танцующими» домиками, маленькими смешными героями
и неизменным осликом, в чьих грустных, как у человека, глазах сочетаются
щемящая боль и согревающий душу свет.
В 1973 г. Шагал приезжал в Москву и Ленинград. Умер он, не
дожив двух лет до своего столетия. До конца дней художник мечтал об идеальном
мире, полном света и дающем ощущение свободного полёта, — о мире, который так
блистательно воплотил в живописи.
| 
