Приведённый ниже рассказ был опубликован в одном из номеров журнала"Ребус" за 1917 год. Вот его текст.
"В полицейском архиве города Вологды имелось дело о
странных явлениях в слободе Фрязиной. В 1820-х годах здесь на пустыре
построил дом купец Смородинов, не посмотрев на то, что по слухам на этом
месте в лунные ночи мерещился неизвестный, бродивший средь вереска, и
слышались стоны. Разобрав старое строение, Смородинов обнаружил подвал с
человеческими костями на цепи. Но не придал этому значения и велел
перенести их в ближнюю реку и спустить в воду. Всё происходило ночью,
отверстие подземелья заложили и начали постройку.
Таким образом, через несколько лет дом бы выстроен и
заселён. Смородинов изредка отлучался из него по торговым делам и
как-то раз, приехав из города, поинтересовался, не ждёт ли его один
неизвестный. Ему ответили, что нет. Смородинов оповестил о встрече с ним
в городе и обещании неизвестного господина навестить его. Домочадцы
восприняли весть как вполненую. Купец подождал гостя до вечера и, когда
смеркалось, пошёл почивать.
Как он после сам рассказывал, около полуночи ему
послышались внизу шаги. Все ближе и ближе. Словно приближался кто-то,
хорошо знакомый с расположением комнат. Смородинов посмотрел на
открывающиеся двери и в полумраке свечи различил перед собою незнакомого
господина, встретившегося ему в городе: в кафтане, высокой шапке, глаза
из-под косматых бровей смотрят пристально и сурово. Поднял сухую руку,
что-то бормоча, погрозил Смородинову и исчез, точно растаял.
Придя в себя, купец поднял домашних, надеясь
что-нибудь узнать, но никто ничего не видел, и Смородинов счёл пережитое
им за кошмар. Жене, однако, не сказал всей правды и только пожаловался
на нервное расстройство.
Минуло какое-то время. Смородинов, как и другие из
его сословия, увлекался конными бегами. Особенную радость доставил ему
купленный в тот год один орловский рысак, на котором он стал выезжать.
В одно из воскресений возвращался он санным путём
домой. Дорога проходила берегом реки, но в одном месте круто загибала и
подходила к крутому обрыву, ограждённому тумбами. Место было опасное, и
Смородинов всегда приказывал кучеру сдерживать здесь горячую лошадь. Но
на этот раз, едва они приготовились сбавить скорость, как точно из-под
земли перед ними появился незнакомец в том самом кафтане и высокой
шапке; поднял обе руки, загораживая дорогу, и громко гикнул. Вожжи
выпали из рук Смородинова, рысак шарахнулся в сторону кручи, и тут же
конь и сани с ездоками полетели вниз. Мягкий снег несколько облегчил их
падение, но сани, разбитые вдребезги, с порванной сбруей и обезумевшей
лошадью найдены были на другой день за десять вёрст от Фрязиной.
Купец, поднятый прохожими в беспамятстве, все
твердил о ком-то, а, очнувшись, спросил, все ли благополучно дома. Когда
в постели жена и домочадцы успокоили его, Смородинов объявил, что они
немедленно собираются и всем семейством переезжают к тестю. На уговоры, к
чему такая спешка без оснований, он нервно отвечал:
«Боюсь, боюсь, как бы он ночью не пришёл опять…»
«О чём ты, Николай Петрович? – шёпотом допытывалась жена. – Кто он?»
Смородинов понял, что таиться больше нельзя, и
подробно рассказал все происшедшее, упомянув о костях, опущенных в реку.
Жена заметила, что он придаёт этому значение вследствие расстроенного
воображения. Несчастный случай мог произойти с ним и вне связи с
суеверием. Впрочем, ради успокоения больного она не стала его
отговаривать, и они поспешили переехать, говоря другим, что дом надо
ремонтировать, полы сели и обои нуждаются в замене.
Тем временем часть прислуги осталась во флигеле, и в
последующую ночь сторож церкви Андрея Первозванного, отбивая часы,
услышал оттуда раздирающие душу крики и вопли, а затем увидел бегущих
служащих купца. Приютив их в сторожке, он узнал: едва, потушив свет, они
легли, как в полумраке увидели перед собою высокого неизвестного,
который стал их сбрасывать на пол, и они ничего не могли поделать, такой
он внушал ужас.
Дали знать полиции, оцепили флигель и дом,
оповестили Смородинова. По словам очевидцев, он тотчас же описал им
обеспокоившего их пришельца. Обыскали помещение, но ничего не нашли.
Только на сеновале обнаружили парализованную от испытанного ею страха
стряпуху, которая открыла другим тайну Смородинского дома. Захаживающий к
ней на кухню каменщик говорил, как в подвале нашли кости и ночью
утопили их в реке неотмоленными.
Власти притянули к ответу Смородинова и всю артель
строителей. Дело было направлено к архиерею на заключение с запросом.
Тотчас же на купца консистория наложила епитимью за кощунство над
останками неизвестного. И на этом власти успокоились, а на дом легла
дурная слава: ни покупать его, ни жить в нём никто более не отваживался.
В ту пору из столицы приехал ссыльный доктор
Яблоков. Намереваясь прижиться на окраине, он осмотрел Смородинский
особняк и объявил, что не прочь в нём поселиться, тем более что
собирался жениться и завести хозяйство. Смородинов не скрыл, почему сам
не живёт в доме, хотя доктор и слышать не хотел ни о чём подобном,
называя его страхи суеверием, массовым психозом.
В результате через пару месяцев, прямо из-под венца,
доктор Яблоков с молодой женой вошли в купленный ими дом. С окрестными
людьми они уже успели перезнакомиться, и приглашённых на свадебный пир
было предостаточно.
Несколько снижала веселье гостей лишь репутация
дома, но на это старались не обращать внимания. Молодая, хотя и пугливо
озиралась по сторонам, муж успокаивал её и шутил, пока в буфете не
раздался странный грохот посуды. Все бросились туда и обомлели,
обнаружив на полу скатерти и разбитые бутылки, посуду и закуски. «Это не
иначе, как опять он!» – раздались голоса среди присутствующих. Доктор,
сконфуженный, просил не беспокоиться и только поспешил во флигель, чтобы
послать кучера за новыми покупками, как вышедшая оттуда прислуга
доложила, что и те флигеле неспокойно: бросаются неизвестно кем мебель,
веники и другое. Доктор Яблоков в досаде открыл помещение, но едва
переступил порог, как в него полетели находящиеся там предметы.
Собрались люди, взяли фонари, поскольку начало
темнеть, обыскали каждый угол, вплоть до подполья, но не обнаружили
никого. Когда же компания в количестве шести мужчин опять вознамерилась
вернуться в дом, вокруг поднялся такой грохот, что все опрометью
бросились в сени, а оттуда вслед им летели поленья, ведра, и некоторых
больно ушибло. Фонари к тому же не зажигались, и паника среди гостей
воцарилась самая настоящая.
Вторично дом Смородинова опустел, теперь уже
надолго. Хозяин пожертвовал его церкви на помин души неизвестных людей,
погребённых без отпевания. Церковный причт освятил помещение, объявил об
этом и решил сдать дом в аренду. Как раз на постой требовалось место
солдатскому гарнизону. Но недели через две после его занятия служивыми
повторились те же «беспокойные» явления, так что и солдаты потребовали
перевода их в другое место. Просьба была уважена.
После этого флигель и все постройки сломали, место с подземельем засыпали землёй, распахали и заняли под огороды.
Ныне таинственное место лежит где-то в середине Фрязиной, и застроено ли оно – неизвестно". | 
