С первых дней своего царствования Михаил начал заботиться об установлении порядка и в полной мере оправдал надежды Русских, несмотря на все трудности, которые должен был победить, управляя государством, со всех сторон разоряемым. Жестокие враги нашего Отечества еще не смирились: Шведы — в его северных областях, Поляки и их помощники, гетман Запорожских Казаков Сагайдашный — в западных областях, изменник Заруцкий — в Астрахани продолжали свои злодеяния. Первые действовали именем принца Филиппа; вторые — именем Владислава, который, наконец, и сам пришел с войском к Москве требовать Русской короны; третий — с так называемой царицей Мариной еще не оставлял безумной надежды завладеть со временем престолом и, покорив Астрахань, жил там царем и уже отправлял посольства к Персидскому шаху Аббасу, прося его покровительства против Русских.

Вот сколько опасностей угрожало Михаилу! Но с твердостью, осторожностью и благоразумием он всегда находил средства избегать или совсем уничтожать их. Прежде всего он старался избрать в свои советники самых достойных из тех бояр и воевод, которые участвовали в спасении Отечества. Разумеется, первое место среди избранных занимали князья Пожарский и Трубецкой и знаменитый гражданин Нижнего Новгорода Минин. Но последний недолго пользовался своим счастьем. Жизнь при дворе была не по нему; его доброе сердце, привыкшее к простоте, тосковало по родине, несмотря на все царские милости, и спустя три года Минин выпросил у государя позволения оставить свою должность думного дворянина и отправиться домой. В том же году он скончался и погребен в Нижегородской соборной церкви Преображения Господня.

Я уверена, что каждый из моих читателей, кого судьба приведет в Нижний Новгород, обязательно сходит поклониться этой знаменитой и драгоценной для нас гробнице. Знаете ли, кто поклонился ей однажды? Петр, наш незабвенный Петр! Ведь вы, наверное, уже знаете, каким великим государем он считается в истории, где только не говорят о нем; вы знаете, как прославляют его не только Русские, но и все другие народы, знающие Русских! Итак, знаменитый Петр, проезжая однажды мимо Нижнего Новгорода, был в церкви Преображения и, подойдя к гробнице Минина, поклонился ей до земли и сказал: «На этом месте погребен освободитель России!» Как эти слова должны были быть приятны для того, кто заслужил их! Бессмертная душа Минина в небесном мире, может быть, почувствовала их сладость и там так благословила внука, как на земле благословляла деда — за счастье Отечества! Петр был внук того Михаила, к которому мы теперь возвратимся, друзья мои.

Итак, выбрав себе умных и верных советников, наградив всех, кто проявлял усердие в делах Отечества в несчастное время междуцарствия, и простив всех раскаявшихся изменников, молодой государь, коронованный 13 июля того же 1613 года, единодушно любимый народом, покровительствуемый Богом, принялся за устройство царства, почти разрушенного.

Из многочисленных врагов России раньше всех погиб Заруцкий. Усмирить его помог тот самый шах Аббас, от которого он ожидал покровительства. Зная о его злодействах, умный шах не поддался на обман и, уважая царя Русского, выдал его посланнику чиновников Заруцкого. Вскоре потом Заруцкий услышал, что к Астрахани приближается отряд войск, посланных против него из Москвы под командованием князя Одоевского. Злодей испугался и вместе с Мариной и ее сыном бежал на один из островов реки Урал. Но князь Одоевский и там отыскал его, взял в плен и, успокоив бедных Астраханцев, страдавших под жестокой властью бунтовщика, привез его в Москву. Здесь и он, и сын Марины были казнены, а сама она умерла в темнице.

Освободив Россию от этих внутренних врагов, молодой царь в то же время старался усмирить и внешних врагов. Заботясь гораздо больше о спокойствии подданных, чем о распространении своих владений, он благоразумно согласился на мир со Швецией. Этот мир, заключенный в 1617 году в Столбове, близ Тихвина, не был выгоден Михаилу, потому что он должен был уступить Швеции Ингерманландию и Карелию и отказаться от своих прав на Лифляндию и Эстляндию; но зато Новгородская область благословила умеренность своего царя, и несчастные ее жители отдохнули от бедствий, которые они несколько лет терпели от Шведских войск и Делагарди.

Печать царя Михаила Федоровича

Печать матери царя инокини Марфы

В следующем 1618 году Михаил заключил мир и с Польшей. Читатели знают, что Владислав вместе с атаманом Сагайдашным был уже под стенами Москвы. Ему очень хотелось надеть на себя Русскую корону, и потому неудивительно, что он даже разбойников брал в свои союзники: Запорожские Казаки со своим атаманом были настоящими разбойниками. Кроме того, Владислав привел с собой наемное войско Венгров и Немцев и старался, насколько мог, настроить против царя жителей всех областей, мимо которых проходил; но все это было напрасно: пятилетнее правление так утвердило Русских в их привязанности к Михаилу, так явно показало им все его прекрасные качества и все умные распоряжения, так убедило их в мысли, что он один может спасти их Отечество от погибели, что жадный Польский королевич почти везде встречал отказы на свои непорядочные предложения и разве что силой мог заставить жителей некоторых городов и селений изменить законному государю.

Другим препятствием для осуществления намерений Владислава были храбрые полководцы Михаила, среди которых больше всех отличались князья Пожарский и Трубецкой, окольничий Годунов и воевода Жеребцов. Первые три заставили Владислава отступить от Москвы, последний — от Троицкого монастыря. Это священное место, так часто защищавшее наше Отечество, опять спасло его: здесь Владислав в первый раз почувствовал невозможность завладеть престолом России и отказался от этого безрассудного намерения. Он послал в монастырь к воеводе Жеребцову и келарю Авраамию грамоту, в которой писал, что соглашается переговорить о мире. Вы можете представить себе, друзья мои, что после всех ужасов, которые происходили в России из-за этой продолжительной войны с Поляками, наши предки очень обрадовались предложению королевича, и царь Михаил Федорович тотчас отправил в монастырь для мирных переговоров одного из своих первых бояр Шереметева с двумя дьяками: Болотниковым и Сомовым. Они встретились с Польскими министрами и чиновниками в деревне Деулино, лежавшей в трех верстах от монастыря, и после многих споров с обеих сторон согласились помириться на четырнадцать лет и шесть месяцев.

Это перемирие дорого стоило России: она должна была уступить Польше много своих городов, и в том числе: Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский и Стародуб. Но эта потеря вознаграждалась тем, что все Польские войска оставляли Россию и родитель Михаила, знаменитый Филарет Никитич, получал свободу после длительного плена в Варшаве.

Патриарх Филарет. Титулярник 1672 г.

Не знаю, что описать вам, милые читатели мои, — ту ли тихую небесную радость отца, которую чувствовал добродетельный Филарет в минуту, когда узнал, что Бог так милостиво вознаграждал его продолжительные страдания и с такой славой возвращал на Родину в объятия милого сына и царя, уже несколько лет прославляемого народом, или то пылкое, неограниченное восхищение, каким наполнялось сердце сына при одной мысли о близком свидании с нежным родителем? Вам не понять еще, наверное, высокое, святое чувство этого счастливого отца, и вашим юным сердцам гораздо ближе сыновья радость молодого Михаила.

Итак, послушайте об этой радости. В то время во всей России говорили о ней. И старики, и дети рассказывали друг другу о том, с каким нетерпением ожидает царь своего отца, какие почести готовит ему, с какой заботой посылает государственных чиновников встречать его во всех городах, где он будет останавливаться! Михаил выехал из Москвы навстречу к своему отцу и, увидев его, упал перед ним на колени, несмотря на свое царское достоинство!

Михаил в этот счастливый день не хотел радоваться один. Он осыпал милостями своих подданных, простил всех преступников, освободил всех заключенных и, наконец, заложил каменную церковь во имя того святого, чья память праздновалась в день возвращения Филарета.

Со времени этого возвращения счастье России еще более утвердилось. Со свежими, юношескими силами Михаила, с пылким усердием его молодого сердца соединилась вся зрелость ума, вся долговременная опытность его родителя. Как благодетельно было для России это соединение! Все государственные дела шли в стройном порядке; сын с уважением принимал малейшие советы отца; отец не имел другой цели, кроме счастья и славы России. Во всех царских грамотах писали так: «Государь, Царь и Великий Князь Михаил Федорович всея России, и отец Его, Великий Государь Святейший Патриарх Филарет Никитич Московский и всея России, указали…» Филарет Никитич посвящен был в патриархи вскоре после приезда из Польши, но только одни неотступные просьбы сына, бояр и всего народа заставили добродетельного и смиренного митрополита принять это высокое звание.

А.М. Васнецов. Москва в середине XVII столетия: Москворецкий мост и водяные ворота. 1900 г.