Бог любит наше Отечество, милые дети! Вы, верно, и сами видите это, читая нашу историю. Сколько бед и несчастий оно вынесло! И страшные чужеземные завоеватели, и собственные русские князья разоряли, жгли, опустошали его! Его благородные, великодушные государи должны были преклонять колена перед дикими варварами, должны были больше двухсот лет постоянно дрожать за жизнь не только своих подданных, но и за свою собственную!

Кроме Татар, этих ужасных, бесчеловечных мучителей России, сколько еще других врагов желали погубить ее! Сначала Печенеги и Половцы, потом Шведы, Датчане, Немцы, Литовцы, Поляки, Венгры — все в свою очередь нападали на Русских и истребляли их. Среди таких опасностей что другое, кроме любви и Божьей помощи, могло спасти их? И как мудро посылалась им эта небесная помощь! Когда в Орде царствовал хан, больше других любивший войну и кровопролитие, тогда и России Бог посылал храброго князя, который умел противиться злому Татарину; когда, наоборот, Татарский царь больше любил спокойную и веселую жизнь в Сарае и деньги, на которые можно было покупать все, что веселило его, тогда на Русском престоле был щедрый и миролюбивый князь, который радовался, что деньгами, а не кровью он мог покупать спокойствие своих подданных. Когда соседней Литвой управлял злой, жестокий, жадный Ольгерд, тогда у нас был умный, неустрашимый Дмитрий Донской. Когда Литовским князем стал храбрый и хитрый Витовт, племянник Ольгерда, тогда великим князем Московским был не меньше его хитрый сын Донского Василий I. Больше двадцати лет продолжались ссоры этих двух князей, несмотря на то, что дочь Витовта, София, была замужем за Василием Дмитриевичем. Они оба были примечательными людьми своего времени, и поэтому читатели мои, верно, захотят узнать несколько подробнее их историю.

Витовт был одним из самых жестоких и сильных завоевателей. Король Ягайло, став супругом наследницы Польского престола, Гедвиги, уже не думал о войне и, не заботясь о Литовском княжестве, не выезжал из своей Польской столицы, Кракова. Витовт, пользуясь этим, овладел Литвой, а через некоторое время и Волынью.

Но все это казалось мало ненасытному: в 1395 году он завладел Смоленском, так что уже кроме Литовских земель ему принадлежала вся старинная земля Вятичей, то есть нынешние Орловские земли с частью Калужских и Тульских, множество удельных городов Черниговских князей; одним словом, Витовт был государем всей южной России и замышлял отнять у Василия Дмитриевича и последние, оставшиеся у него области, где сохранялась жизнь и будущее величие Русских. Сколько надо было Василию иметь мужества, благоразумия, осторожности и даже хитрости, чтобы не допустить исполнения намерения злого Витовта! Ему это полностью удалось, и Витовт, видя твердость Русского князя, отказался от своих замыслов и в последние годы княжения Василия жил уже в мире с ним. Его гордость была во многом усмирена Татарами. Чрезвычайная страсть повелевать другими и отнимать чужие владения внушила ему однажды мысль победить сначала Сарайского хана, Тимура-Кутлука, а потом и его покровителя, самого Тамерлана. Чтобы затеять ссору с Кутлуком, он призвал к себе изгнанного из Орды хана Тохтамыша и обещал возвратить ему опять Татарский престол. Тохтамыш обрадовался такому счастью: Литовский князь уже давно славился своей силой и храбростью, и на его помощь можно было надеяться.

Герб великого княжества Литовского. Титулярник 1672 г.

Князь Василий I Дмитриевич. Титулярник 1672 г.

Вот они и отправились на Татар. Витовт приглашал в этот поход и своего зятя, Василия Дмитриевича; но умный великий князь, видя на примере южной России, что для Русских Литовская власть еще хуже Татарской, и зная, что после победы над Татарами уже все должны будут покориться Витовту, сумел отговориться от приглашения тестя и не дал ему вспомогательного войска.

Гордый Витовт оставил без внимания отказ Василия: он надеялся, что и без помощи Русских справится с Татарами, но ошибся. У Тимура-Кутлука был хоть и старый, но умный и храбрый воевода Едигей. Ему суждено было наказать дерзкого Литовского князя, который в первом же сражении был так разбит Татарами, что едва мог спасти третью часть своего войска. Хан Тимур-Кутлук гнал его до самого Днепра, взял с Киева 3000 рублей Литовского серебра, оставил в этом городе своих баскаков и разорил области Витовта до самого Луцка. Так всегда бывают наказаны гордые!

Старика Едигея помнили и в северной России: в 1408 году он приходил разорять ее за то, что великим князем было дано позволение сыновьям Тохтамыша жить в России. Это нашествие Татар было так же ужасно, как и прежние. Все места от реки Дон до Белого Озера и Костромского Галича были разорены. Только Москва благодаря храбрости князя Владимира Андреевича спаслась. Впрочем, этот поход Едигея не принес большой пользы Татарам; новые беспорядки в Орде заставили его быстрее возвратиться туда, а Русским дали возможность не слушать приказаний ханов. Хотите ли, дети, прочитать письмо, которое старый Едигей написал с дороги великому князю? Оно очень любопытно, потому что покажет вам, как думали и писали тогда наши гордые повелители и как уже мало повиновался им великий Русский князь!

Вот это замечательное письмо:

«От Едигея поклон к Василию, после думы с царевичами и нашими князьями. Великий хан послал меня на тебя с войском, потому что слышали мы, что у тебя укрываются дети Тохтамыша. Да еще слышали мы, что у тебя в Московском княжестве не право делается: вы осмеиваете и всячески притесняете не только купцов наших, но даже и послов царских. Так ли бывало прежде? Спроси у стариков: земля Русская была нашим верным улусом, держала страх, платила дань, почитала послов и гостей Ордынских. Ты не хочешь знать того и что же делаешь? Когда Тимур сел на царство, ты не видал его в глаза, не присылал к нему ни князя, ни боярина. Прошло царство Тимура; Шадибек восемь лет был ханом, ты не был у него! Теперь царствует Булат уже третий год, ты, самый старший князь в улусе Русском, не являешься в Орде! Все дела твои недобры. Были у вас нравы и дела добрые, когда жил боярин Федор Кошка и напоминал тебе о ханских благодеяниях. Ныне ты думы старцев не слушаешь. Что же вышло? Разорение твоему улусу! Хочешь ли княжить мирно? Призови на совет бояр старейших: Илью Иоанновича, Петра Константиновича и других, согласных с ними в доброй думе; пришли к нам одного из них со старинными оброками, какие вы платили царю Джанибеку, чтобы не погибло совсем твое царство. Все, что ты писал к хану о бедности народа Русского, несправедливо: мы теперь сами видели твой улус и узнали, что ты собираешь в нем по рублю с двух сох. Куда же идет серебро? Земля христианская осталась бы цела, когда бы ты исправно платил дань; а теперь бегаешь, как раб!.. Размысли и научися!..»

Но Василий Дмитриевич не испугался этого грозного письма, не исполнил ни приказаний, ни советов Едигея и вообще в течение своего тридцатишестилетнего княжения меньше всех прежних великих князей платил дань татарам и меньше всех признавал их власть над собой. Это видно и из его духовного завещания, в котором он уже явно, не ожидая согласия Орды, объявляет наследником великого княжества своего малолетнего сына, Василия.

Боясь, чтобы его честолюбивые братья по прежнему праву дядей не лишили малютку престола, Василий Дмитриевич поручил его покровительству своего тестя, прежнего врага, но потом помирившегося с ним Литовского государя. И здесь виден хитрый ум Василия: такое лестное доверие не могло не внушить гордому Витовту желания оправдать его перед глазами света.

Если же в голове Литовского князя еще оставалась какая-нибудь мысль о завоевании Московского государства, то и на этот случай Василий Дмитриевич умел распорядиться: он дал великокняжескому совету, который состоял из бояр-пестунов маленького государя, письменные наставления о том, в какой мере нужно принимать покровительство Витовта и до чего не допускать его.

В княжение Василия Дмитриевича начали показываться в России разные искусства: Москва славилась хорошими живописцами, которые прекрасно расписывали церкви; были также в ней и литейные мастера, а в 1404 году один монах, Лазарь, родом из Сербии, устроил первые боевые часы, которые были поставлены на великокняжеском дворе за церковью Благовещения и стоили 150 рублей серебром. Народ удивлялся этим часам, как чуду, и при каждом бое толпами сходился смотреть и слушать их.

У наших предков при Василии Дмитриевиче были также и рыцарские игры, или карусели и турниры. Они называли это: игрушками. Однако на этих игрушках молодые люди иногда I наносили друг другу смертельные раны.