Тысячами радужных искр отвечало голубому небу и ярким солнечным лучам морское дно. Ничем не омрачалась морская гладь. Лишь легкая тень от отряда трилобитов прошла по разноцветному дну. Тень не задержалась и прошла мимо.

И вдруг дно зашевелилось. Поблекли краски. Отчетливо стали видимыми какие-то уроды, копошившиеся на дне.

Так или примерно так приспосабливалась к борьбе с врагами одна из прогрессивных групп организмов, вступившая в борьбу за жизнь.

Что могло противостоять обостренному цветовому зрению царей природы - трилобитов?

И жизнь четко ответила на этот вопрос. Есть два пути: либо столь же яркая защитная окраска, либо создание полного затемнения.

Во всякой войне побеждает тот, кто применяет новое тактическое или стратегическое оружие.

Я видел современных головоногих моллюсков, изменяющих свой цвет.

Мы расположились на пляже курортного города Саранды, в Албании, на берегу Ионического моря. Купались. Дурачились. Прозрачная вода давала возможность рассмотреть мельчайшие детали и яркие краски морского дна.

Тихо проплыла лодка. Морской охотник-рыболов был вооружен острогой. Миг... Удар... И там, где мы только что видели чистое разноцветное дно, затрепыхалась добыча.

Это был небольшой осьминог. Мы бросились на помощь рыбаку. С трудом отцепили от бортов лодки щупальца-присоски. А осьминог на наших глазах становился то серым, то коричневато-пурпурным.

Природа выработала у головоногих моллюсков не только защитную окраску. Выжили те экземпляры, которые могли и нападать.

В силурийском море, 440-410 миллионов лет назад, выжили те из головоногих, которые могли, подпустив трилобита, задержать его своими мощными присосками. А потом пойманная жертва притягивалась к роговым челюстям клюва и перемалывалась во рту на терке из многочисленных рядов пластин и крючков.

Пищи для таких головоногих было много. И они стали наращивать свои размеры. Обычны в силурийских осадках окаменелые остатки раковин головоногих моллюсков до 2 метров длиной. Попадаются среди них экземпляры и до 4,5 метра длины.

Если кому-либо встретится в Ленинграде, на какой-нибудь старой улочке тротуар из такого плитняка, о котором говорилось в предыдущей главе, то внимательно присмотритесь к нему. На плитах можно встретить отпечатки каких-то странных палок. Это и есть окаменелые раковины головоногих моллюсков, называемых палеонтологами 'эндоцерасами'.

У власти голова и ноги

Большие размеры 'эндоцерасов' не способствовали мобильности. И, как это ни парадоксально, 'эндо-церасы', заняв на короткое время главенствующее положение, погибли... от хорошей жизни. Раздобрев, увеличившись в размерах, потеряв мобильность, они сами стали добычей других, более приспособленных форм.

И все же головоногие моллюски не раз достигали главенства. Живут они и сейчас, занимая скромное, но прочное положение среди прочих обитателей океана.

Из современных нам организмов весьма интересна сепия. Ее тело окрашено в желто-розовый цвет. Глаза у нее синеватые, руки зеленоватые. В возбужденном состоянии она становится темно-каштановой. Глаза переливаются всеми цветами радуги. Если это изменение окраски не помогает, сепия мгновенно 'пускает пыль в глаза' - выбрасывает чернильную жидкость и скрывается в 'дымовой завесе'.

Мгновенный бросок сепии или другого современного головоногого - кальмара связан с особой формой движения - реактивной.

Такой головоногий моллюск, набрав воды в мантийную полость, плотно запирает ее в организме мощным хрящеватым замком. А в случае необходимости следует мышечный импульс - и вода выбрасывается через профилированное поворотное сопло. Всасывание и выброс воды чередуются с молниеносной быстротой. Вода всасывается во время движения тела по инерции.

Гидрореактивный движитель головоногих моллюсков сочетается с совершенными органами ориентации - продольными килями, с помощью которых можно не только сохранять направление, но и легко менять его. Изобретен этот двигатель был свыше 400 миллионов лет назад.

Некоторые из головоногих моллюсков в прошлом не раз изменяли форму раковины. Она у них стала спирально закрученной. Другие выработали внутренний скелет. Третьи наращивали только мягкую ткань. Об этих третьих мы мало что знаем. Каменные плиты не сохранили нам их следов.