Я ликовал. Половина тайны раскрыта… Один только человек из всех зрителей знает секрет фокуса, и этот единственный человек — я!
А спустя еще день я узнал и вторую половину тайны.
Цена ее была велика: мой альбом марок — коллекция, которую собирал я два
года, — целиком перешел к Феликсу. Впрочем, должен признаться, что в
последние месяцы, увлекшись электрическими опытами и приборами, я
заметно охладел к маркам и расстался с ними теперь без особого
сожаления.
После новых моих клятв и уверений в строжайшем
соблюдении тайны Феликс открыл мне, что у него с дядей выработан свой
условный язык, на котором они разговаривают в присутствии публики, хотя
никто из зрителей об этом не догадывается. Вот часть тайного словаря
этого языка (см. таблицу на стр. 30).
Я не сразу понял смысл этой таблицы. Феликс
объяснил мне на примере, как он и дядя пользуются ею. Предположим,
женщина из публики дала дяде свой кошелек. Тогда он громко спрашивает
Феликса, сидящего на сцене с завязанными глазами:
— Узнай, кто передал мне вещь?
«Узнай» по таблице означает: женщина.
И Феликс отвечает:
— Женщина.
— Ловко! — восклицает дядя. — Теперь скажи, что за вещь?
«Ловко» вместе с «теперь» согласно таблице — кошелек. Получив от Феликса правильный ответ, дядя продолжает:
— Ловко! Можешь ли сказать, что я сейчас вынул из кошелька?
— Письмо, — отвечает Феликс, помня тайный смысл сочетания слов «ловко» и «можешь».
— Ловко! Догадайся, что я теперь беру?
— Медную монету, — отвечает Феликс, потому что слово «ловко» вместе с «догадайся» означает на условном языке именно это.
— Так! Догадайся, какую? — продолжает спрашивать дядя.
— Три копейки.
— Ловко! Скажи, что я теперь получил?
— Карандаш.
— Верно! От кого?
— От моряка.
— Молодец! Что он сейчас дал мне?
— Иностранную монету.
Дядя может совершенно спокойно говорить при публике
на этом языке, сколько ему угодно. Возгласы: «ловко!», «верно!»,
«молодец!», слова: «можешь», «узнай», «так», «догадайся» — самые
естественные выражения, ни у кого не могущие вызвать подозрений.
Другой ряд условных оборотов приведен в таблице на стр. 32.
Предусмотрены чуть не все предметы, какие могут оказаться в карманах у зрителей. Ничто не могло застигнуть фокусника врасплох.
Но и это еще не все. Чтобы показывать представления
на дому, по приглашению кого-либо из публики, у дяди с племянником был в
запасе еще один набор слов, означавших то, что указано в табличке на
стр. 33.
Зная твердо эту табличку, дядя с племянником могут
показывать удивительные вещи: Феликс с завязанными глазами угадывает,
что делает тот или иной гость. Разговор ведется примерно так:
— Теперь кто из гостей встал?
— Студент («теперь» — таблица на стр. 30).
— К какому предмету он приблизился?
— К буфету («какой», «приблизился» — табличка вверху).
— Так. А сейчас к чему подошел?
— К печке.
— Верно! А сейчас куда подходит?
— К гостиной.
И так далее.
Наконец, для отгадывания пальцев на руке и
игральных карт придуман еще ряд условных фраз (см. таблицу на стр. 34).
Туз, двойка, тройка, пятерка и десятка, обозначались так же, как монеты в
1, 2, 3, 5 и 10 копеек, четверка — как 15 копеек, шестерка — как 20
копеек, и т. п.
Все предусмотрено и разработано до мелочей.
Достаточно овладеть этим условным языком, чтобы получить возможность
поражать публику самыми необычайными и разнообразными фокусами мнимого
отгадывания мыслей.
Как ни просто казалось мне отгадывание теперь,
когда я посвящен был в его тайну, я не мог не изумляться остроумию этой
уловки. Разгадать секрет самостоятельно ни я, ни кто другой, конечно,
никогда бы не могли, и мне нисколько не жаль было коллекции марок,
отданной за раскрытие тайны.
Но одна тайна оставалась еще не разгаданной: секрет
непостижимого витания в воздухе. Как мог Феликс долго и спокойно лежать
в воздухе, облокотившись о палку? Говорят, гипнотизм какой-то. Но что
это такое?
Феликс в ответ на мои расспросы выдвинул ящик
комода и вынул оттуда странную вещь: толстый железный прут с
прикрепленными к нему кольцами и ремешками.
— Вот на чем я держался, — коротко объяснил он.
— На этой штуке? — недоумевал я.
— Я повиснул, словно в воздухе.
— Она была надета на меня, под платьем, конечно.
Смотри, как. — Он ловко всунул ногу и руку в кольца и затянул ремень
вокруг груди и пояса. — Если теперь вот этот конец всунуть в палку, то я
повисну, словно в воздухе. Со стороны не видать, на чем вишу. Дядя это
делает незаметно. Висеть очень удобно, никакой усталости, хоть засни,
если хочешь.
— А ты разве не спал?
— На сцене? Зачем? Просто закрываю глаза.
Я вспомнил спор моих соседей и расхохотался: так просто!
Уходя от Феликса, я сотый раз обещал ему в самых
торжественных выражениях никому никогда не открывать даже частицы тех
тайн, которые он мне доверил.
А на другой день я увидел из окна нашей квартиры,
как Феликс с дядей садились в пролетку, чтобы отправиться на вокзал.
«Чудо нашего века» покинуло мой родной город.
Я не подозревал тогда, что вижу Феликса в последний
раз. Больше мне не пришлось с ним встречаться. Я даже не слышал ничего о
представлениях «чуда нашего века» в других городах.
Но я строго соблюдал клятву, данную Феликсу, и
много лет никому не рассказывал секретов «феноменальной памяти» и
«чтения мыслей». |