Наследник русского престола великий князь Николай Александрович вырос в атмосфере роскошного императорского двора, но в строгой и, можно сказать, спартанской обстановке. Его отец, император Александр III, и мать, датская принцесса Дагмара (императрица Мария Фёдоровна) принципиально не допускали никаких слабостей и сантиментов в деле воспитания детей. Для них всегда устанавливался жёсткий распорядок дня, с обязательными ежедневными уроками, посещениями церковных служб, непременными визитами к родственникам, обязательным участием в многочисленных официальных церемониях. Дети спали на простых солдатских койках с жёсткими подушками, по утрам принимали холодные ванны и завтракали овсяной кашей.
В 1887 году Николая произвели в штабс-капитаны и определили в лейб-гвардии Преображенский полк. Здесь он числился два года, исполняя сначала обязанности взводного, а потом ротного командира. Затем для приобщения к кавалерийской службе отец перевёл его в лейб-гвардии Гусарский полк, где наследник командовал эскадроном. Благодаря своей скромности и простоте Николай был весьма популярен среди товарищей-офицеров. В 1890 году его обучение завершилось. Отец не обременял цесаревича государственными делами. Он появлялся иногда на заседаниях Государственного совета, но взгляд его при этом постоянно устремлялся на часы. Подобно всем офицерам гвардии, Николай много времени отдавал светской жизни, часто бывал в театре: он обожал оперу и балет.
Очевидно, женщины тоже занимали его. Но любопытно, что первое серьёзное чувство Николай испытал к принцессе Алисе Гессенской, которая через несколько лет стала его женой. Впервые они встретились в 1884 году в Петербурге на свадьбе Эллы Гессенской (старшей сестры Алисы) с великим князем Сергеем Александровичем. Ей было 12 лет, ему — 16. В 1889 году Аликс провела в Петербурге 6 недель. Позже Николай писал: «Я мечтаю когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я люблю её давно, но особенно глубоко и сильно с 1889 г… Всё это долгое время я не верил своему чувству, не верил, что моя заветная мечта может сбыться». Действительно, цесаревичу пришлось преодолеть много препятствий. Родители предлагали Николаю другие партии, но он решительно отказывался связывать себя с какой-либо другой принцессой.
Весной 1894 года Александр III и Мария Фёдоровна вынуждены были уступить желанию сына. Началась подготовка к свадьбе. Но прежде чем её успели сыграть, 20 октября 1894 года Александр III умер. Ни для кого смерть императора не была более значимой, чем для 26-летнего молодого человека, унаследовавшего его трон. «Я увидел слёзы в его глазах, — вспоминал великий князь Александр. — Он взял меня под руку и повёл вниз, в свою комнату. Мы обнялись и заплакали оба. Он не мог собраться с мыслями. Он знал, что сейчас стал императором, и тяжесть этого ужасного события сразила его… „Сандро, что я должен делать? — восклицал он патетически. — Что же должно произойти со мной, с тобой… с Аликс, с матерью, со всей Россией? Я не готов быть царём. Я никогда не хотел быть им. Я ничего не понимаю в делах правления. У меня даже нет понятия, как разговаривать с министрами"».
На другой день, когда дворец задрапировали в чёрное, Аликс приняла православие и с этого дня стала именоваться великой княгиней Александрой Фёдоровной. 7 ноября произошло торжественное погребение покойного императора в Петропавловском соборе в Петербурге, а через неделю состоялось бракосочетание Николая и Александры. По случаю траура не было торжественного приёма и свадебного путешествия. Весной 1895 года Николай перевёз свою жену в Царское Село. Они поселились в Александровском дворце, который оставался главным домом императорской четы в течение 22 лет. Всё здесь было устроено согласно их вкусам и желаниям, и поэтому Царское всегда оставалось их любимым местом. Николай обычно вставал в семь, завтракал и исчезал в своём рабочем кабинете, чтобы начать работу. По складу характера он был одиночкой и предпочитал всё делать сам. В 11 часов император прерывал занятия и шёл гулять по парку. Когда появились дети, они неизменно сопровождали его в этих прогулках. Обед в середине дня был официальной церемониальной процедурой. Хотя императрица обычно отсутствовала, Николай обедал с дочерьми и членами своей свиты. Еда начиналась по русскому обычаю с молитвы. Ни Николай, ни Александра не любили дорогих сложных блюд. Большое удовольствие он получал от борща, каши, отварной рыбы с овощами. Но любимым блюдом императора был жареный молодой поросёнок с хреном, которого он запивал портвейном. После обеда Николай совершал прогулку верхом по окрестным сельским дорогам в направлении Красного Села. В 4 часа семья собиралась за чаем. Согласно этикету, введённому ещё Екатериной II, к чаю подавались только сухари, масло и английские бисквиты. Пирожные и конфеты не допускались. Прихлёбывая чай, Николай бегло просматривал газеты и телеграммы. Затем он возвращался к своей работе, принимая между 17 и 20 часами поток посетителей. Ровно в 20 часов все официальные встречи заканчивались, и император мог идти ужинать. Вечером Николай часто сидел в семейной гостиной, читая вслух, в то время как жена и дочери рукодельничали. По его выбору это мог быть Толстой, Тургенев или его самый любимый писатель Гоголь. Но мог быть и какой-нибудь модный роман. Личный библиотекарь государя отбирал для него по 20 самых лучших книг в месяц со всех стран мира. Иногда вместо чтения семья проводила вечера, наклеивая фотографии, сделанные придворным фотографом или ими самими, в зелёные кожаные альбомы с тиснёной золотой царской монограммой. Конец дня наступал в 23 часа с сервировкой вечернего чая. Прежде чем удалиться, Николай делал записи в своём дневнике, а затем принимал ванну, ложился в постель и обычно сразу засыпал. Отмечают, что в отличие от многих семей европейских монархов, русская императорская чета имела общую кровать.
30 июля (12 августа) 1904 года в императорской семье родился пятый ребёнок. К великой радости родителей это оказался мальчик. Николай записал в своём дневнике: «Великий незабвенный для нас день, в который так явно посетила нас милость Божья. В 1 час дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем». По случаю появления наследника по всей России палили пушки, звонили колокола и развевались флаги. Но спустя несколько недель императорская чета была потрясена ужасной вестью — оказалось, что их сын болен гемофилией. Следующие годы прошли в тяжёлой борьбе за жизнь и здоровье наследника. Любое кровотечение, любой укол мог закончиться его смертью. Мучения горячо любимого сына разрывали сердце родителей. Особенно тягостно сказалась болезнь Алексея на императрице, которая с годами стала страдать истерией, она сделалась мнительной и крайне религиозной.
Между тем Россия переживала один из самых бурных этапов своей истории. Вслед за японской войной началась первая революция, подавленная с огромным трудом. Императору пришлось согласиться на учреждение Государственной думы. Следующие семь лет были прожиты в покое и даже при относительном процветании. Выдвинутый Николаем Столыпин начал проводить свои реформы. Одно время казалось, что России удастся избежать новых социальных потрясений, но вспыхнувшая в 1914 году Первая мировая война сделала революцию неизбежной. Сокрушительные поражения русской армии весной и летом 1915 года вынудили Николая самому возглавить войска. С тех пор он много времени проводил в Могилёве и не мог глубоко вникать в государственные дела. Александра с большим рвением взялась помогать мужу, но, кажется, больше навредила ему, чем действительно помогла. И высшие чиновники, и великие князья, и иностранные дипломаты чувствовали приближение революции. Они старались как могли предупредить Николая. Неоднократно в эти месяцы императору предлагали отстранить от дел Александру и создать правительство, к которому народ и Дума будут иметь доверие. Но все эти попытки не достигли цели. Николай дал слово вопреки всему сохранить в России самодержавие и передать его целым и непоколебимым своему сыну; теперь, когда на него со всех сторон оказывали давление, он остался верен клятве.
22 февраля 1917 года, так и не приняв решения о новом правительстве, Николай поехал в Ставку. Сразу после его отъезда в Петрограде начались волнения. 27 февраля встревоженный Николай решил возвратиться в столицу. По дороге на одной из станций он случайно узнал, что в Петрограде уже действует временный комитет Государственной думы, руководимый Родзянко. Тогда, посоветовавшись с генералами свиты, император решил пробираться в Псков. Здесь от командующего Северным фронтом генерала Рузского Николай 1 марта узнал последние потрясающие новости: весь гарнизон Петрограда и Царского Села перешёл на сторону революции. Его примеру последовали гвардия, казачий конвой и Гвардейский экипаж с великим князем Кириллом во главе. Окончательно сразили Николая переговоры с командующими фронтами, предпринятые по телеграфу. Все генералы были беспощадны и единодушны: остановить революцию с помощью силы уже нет никакой возможности; во избежание гражданской войны и кровопролития император должен отречься от престола. После мучительных колебаний поздно вечером 2 марта Николай подписал своё отречение.
На другой день он дал приказ своему поезду ехать в Ставку, в Могилёв, так как хотел напоследок попрощаться с армией. Здесь 8 марта император был арестован и под конвоем доставлен в Царское Село. С этого дня началось для него время постоянных унижений. Караул вёл себя вызывающе грубо. Ещё обиднее было видеть предательство тех людей, которых привыкли считать самыми близкими. Почти вся прислуга и большинство фрейлин бросили дворец и императрицу. Доктор Остроградский отказался ездить к больному Алексею, заявив, что «находит дорогу слишком грязной» для дальнейших посещений.
Тем временем ситуация в стране снова начала обостряться. Керенский, который стал к этому времени главой Временного правительства, решил, что в целях безопасности царскую семью надо отправить подальше от столицы. После долгих колебаний он приказал перевезти Романовых в Тобольск. Переезд состоялся в начале августа в глубоком секрете. В Тобольске царская семья прожила восемь месяцев. Материальное положение её было очень стеснённым. Александра писала Анне Вырубовой: «Я вяжу носки для маленького (Алексея). Он требует ещё пару, так как все его в дырках… Я сейчас делаю всё. Папины (царя) штаны порвались и нуждаются в штопке, и нижнее бельё девочек в лохмотьях… Я стала совсем седой…» После октябрьского переворота положение узников стало ещё хуже.
В апреле 1918 года Романовых перевезли в Екатеринбург и поселили в доме купца Ипатьева, которому суждено было стать их последней тюрьмой. В пяти верхних комнатах второго этажа поселилось двенадцать человек. В первой жили Николай, Александра и Алексей, во второй — великие княжны. Оставшиеся были поделены между прислугой. На новом месте Николай и его близкие почувствовали себя настоящими пленниками. За забором и на улице располагалась внешняя охрана из красногвардейцев. В доме всегда находилось несколько человек с револьверами. Эта внутренняя охрана была отобрана из самых надёжных большевиков и была настроена очень враждебно. Ею командовал Александр Авдеев, именовавший императора не иначе, как «Николай Кровавый». Никто из членов семьи не мог уединиться, и даже до туалета великие княжны шли в сопровождении кого-нибудь из конвоиров. На завтрак подавали только чёрный хлеб и чай. Обед состоял из супа и котлет. Караульные часто на глазах обедавших брали руками куски из кастрюли. Одежда заключённых совсем обветшала.
4 июля Уральский Совет сместил Авдеева и его людей. Их место заняли десять чекистов во главе с Юровским. Несмотря на то что он был гораздо вежливее Авдеева, Николай с первых дней почувствовал исходившую от него угрозу. Действительно, тучи над семьёй последнего русского императора сгущались. В конце мая в Сибири, на Урале и в Поволжье вспыхнул чехословацкий мятеж. Чехи развернули успешное наступление на Екатеринбург. 12 июля Уральский Совет получил разрешение из Москвы самому решить судьбу низложенной династии. Совет постановил расстрелять всех Романовых и поручил исполнение казни Юровскому. Уже позже белогвардейцам удалось захватить нескольких участников расстрела и с их слов восстановить во всех подробностях картину казни.
16 июля Юровский раздал чекистам 12 револьверов и объявил, что расстрел будет произведён сегодня. В полночь он разбудил всех узников, велел им быстро одеться и спуститься вниз. Было объявлено, что чехи и белые приближаются к Екатеринбургу, и местный Совет решил, что они должны уехать. Николай спустился по лестнице первым, неся на руках Алексея. Анастасия держала на руках спаниеля Джимми. По цокольному этажу Юровский привёл их в полуподвальную комнату. Здесь он попросил подождать, пока не придут автомобили. Николай попросил стулья для сына и жены. Юровский велел принести три стула. Кроме семьи Романовых здесь находился доктор Боткин, лакей Трупп, повар Харитонов и комнатная девушка императрицы Демидова.
Когда все собрались, Юровский снова вошёл в комнату, сопровождаемый всем отрядом ЧК с револьверами в руках. Он вышел вперёд и быстро сказал: «Ввиду того, что ваши родственники продолжают наступление на Советскую Россию, Уралисполком постановил расстрелять вас». Николай, продолжая поддерживать рукой Алексея, стал подниматься со стула. Он только успел сказать: «Что?» и тут Юровский выстрелил ему в голову. По этому сигналу чекисты начали стрельбу. Александра Фёдоровна, Ольга, Татьяна и Мария были убиты на месте. Боткин, Харитонов и Трупп были смертельно ранены. Демидова осталась стоять на ногах. Чекисты схватили винтовки и стали преследовать её, чтобы добить штыками. С криками она металась от одной стены к другой и наконец упала, получив более 30 ран. Собаке размозжили голову прикладом. Когда в комнате воцарилась тишина, послышалось тяжёлое дыхание цесаревича, — он всё ещё был жив. Юровский перезарядил револьвер и дважды выстрелил мальчику в ухо. Как раз в этот момент Анастасия, которая была только без сознания, очнулась и закричала. Её добили штыками и прикладами…
Наследник русского престола великий князь Николай Александрович вырос в атмосфере роскошного императорского двора, но в строгой и, можно сказать, спартанской обстановке. Его отец, император Александр III, и мать, датская принцесса Дагмара (императрица Мария Фёдоровна) принципиально не допускали никаких слабостей и сантиментов в деле воспитания детей. Для них всегда устанавливался жёсткий распорядок дня, с обязательными ежедневными уроками, посещениями церковных служб, непременными визитами к родственникам, обязательным участием в многочисленных официальных церемониях. Дети спали на простых солдатских койках с жёсткими подушками, по утрам принимали холодные ванны и завтракали овсяной кашей.