 Чарлз Спенсер Чаплин
(1889–1977) родился в семье артистов лондонского мюзик-холла, рано стал
выступать на сцене. Многое в его гении определило детство, проведённое в
лондонских трущобах. Он вспоминал: «Уродливые контуры берегов реки портили
пейзаж. Половина моего детства прошла среди шлака и мусора этих закопчённых
пустырей». Он был необычайным тружеником, многократно переделывая отснятый
материал, добивался предельной выразительности и доходчивости. Даже в пожилом
возрасте сохранял ясность ума и прекрасную память.
В 1907 году с труппой он
гастролировал в США как мим, был приглашён сниматься в кино и вскоре создал
образ «маленького человека». Как писал позже, «хотя моя работа сильно стилизована,
но она всегда была пронизана человечностью. Началась она как чистейший фарс, а
затем вылилась в создание почти нормального человеческого характера».
Большим успехом
пользовались его «короткометражки», в частности «Малыш». С 1923 года на своей
киностудии он стал создавать фильмы: «Парижанка», «Золотая лихорадка» (1925),
«Цирк», «Огни большого города» (1931). Чаплин высмеивал механизированный
бездушный мир капитала с его погоней за деньгами («Новые времена», 1936). В
фильме «Диктатор» (1940) великолепно и смело пародировал А. Гитлера, Г.
Геринга, Б. Муссолини.
После войны в США его
преследовали как сторонника коммунистов (хотя ни в какие партии он не входил).
Он переехал в Швейцарию. Его послевоенные произведения: «Месье Верду», «Огни
рампы», «Король в Нью-Йорке», «Графиня из Гонконга» (1967), где он сыграл
эпизодическую роль и написал музыкальную тему, ставшую очень популярной (в ней
слышится печаль прощания).
Когда его милый и
застенчивый убийца женщин месье Верду арестован, то поясняет свои преступления
просто: «Это мой маленький бизнес». Ведь во имя большого бизнеса убивают
тысячи, миллионы людей, калечат жизни десяткам миллионов женщин. А тут всего
лишь несколько жертв, да и не лучших представительниц слабого пола, к тому же
ради лечения своей больной жены…
Великий художник и
мистификатор Сальвадор Дали как-то высказался: «Надеюсь, никто не посягнёт на
мой высший титул — титул шута. Шутом был Чарли Чаплин, а ведь повсеместно
признано, что он воплотил эпоху. Так что вообразите, что Чарли Чаплин не только
шут, а кроме того рисует, пишет картины, ставит спектакли, то есть делает всё
то, что делаю я, это уже непревзойдённая степень гениальности…»
Да, художник Дали
десятилетиями эпатировал, развлекал, привлекал к своей персоне состоятельную
публику, создавая себе рекламу. Но допустимо ли сказать нечто подобное о
Чаплине? Знаменитые комики немого кино стремились вызвать смех в зрительном
зале, и некоторым это удавалось с блеском. Но разве этим славен Чарли?
По словам выдающегося
советского режиссёра С. Эйзенштейна, «Чаплин равноправно и твёрдо становится в
ряд величайших мастеров вековой борьбы Сатиры с Мраком — рядом с Аристофаном из
Афин, Эразмом из Роттердама, Франсуа Рабле из Медона, Джонатаном Свифтом из
Дублина, Франсуа Мари Аруэ де Вольтером из Ферне. И даже, быть может, впереди
других, если принять во внимание масштаб Голиафа фашистской Подлости,
Злодейства и Мракобесия, которого сокрушает пращёй смеха… Чарлз Спенсер
Чаплин».
Верно отметил в 1944 году
писатель Илья Эренбург: «Не высокие институты Запада, не философы и мудрецы, а
комедиант отстаивал человека. Его принимали за клоуна. Он был рыцарем».
Этот маленький смешной
человечек в котелке, с усиками, тросточкой, в мешковатых штанах и непомерно
больших стоптанных башмаках сражался за справедливость, свободу и человеческое
достоинство. Он велик не телом с грудой мышц, не огромным капиталом, ловким
владением техникой, знанием наук. Он хрупок, беден, неловок. Но именно он —
полноценный человек.
Судьба не балует бродягу
Чарли. Он то и дело попадает в опасные передряги, убегает от полицейских,
вступает в схватку с громилами. У него нежное сердце, он влюбчив, наивен и
прост, не привык унывать и всегда готов помочь ближним (хотя ему редко кто
помогает). Это — Дон Кихот Нового времени. Рыцарь Печального Образа, воспитанный
не на романах, а жестокой школой жизни.
В фильме «Пилигрим» Чарли
бежит из тюрьмы, переодевается в одежду пастора, случайно оказывается у
прихожан в провинциальном городке и вынужден прочесть им проповедь.
Рассказывает библейскую притчу о Давиде и Голиафе. Самодовольный гигант,
потрясающий мечом, с презрением смотрит вниз, на Давида. А тот, поглядывая
наверх, деловито берёт пращу, кладёт туда камень, раскручивает оружие и… Камень
пробивает череп Голиафа навылет, великан падает, Давид отсекает ему голову
подбрасывает её и поддаёт ногой, как мячик.
Всё это показано без
единого слова (кино-то немое!) — стремительно, ярко, образно, убедительно и
смешно. Завершается сцена тем, что какой-то мальчишка, забыв, что находится в
храме, вопит от восторга и аплодирует. Мнимый пастор, войдя в роль,
раскланивается и игриво убегает с паперти, словно балерина, исполнившая номер;
возвращается, посылая ошеломлённым прихожанам воздушные поцелуи. Не забывает он
и о гонораре, пытаясь взять церковную кружку, куда градом посыпались монеты.
Пилигрима приглашают в
богатый дом. Туда же проникает грабитель, забрав ценности, однако Чарли
отнимает их и отдаёт владельцам. Шериф узнаёт в нём разыскиваемого беглеца.
Судя по безупречному поведению Чарли ясно, что посадили его несправедливо.
Шериф, делая вид, будто отводит преступника в тюрьму, доставляет его к
мексиканской границе и отпускает. Честный Чарли продолжает идти рядом с
шерифом, который едет верхом. Шериф посылает его за границу, предлагая нарвать
цветов, а сам поворачивает коня обратно. Его сзади окликает Чарли, бегущий во
всю прыть с букетом в руке. Шерифу ничего не остаётся, как подвести наивного
чудака к границе и дать ему пинка.
Получив такую «путёвку в
жизнь» и обретя свободу, Чарли тотчас всё понимает. Он счастлив, готов обнять
весь мир… Вдруг из кустов возникают вооружённые мексиканцы, начав яростную
перестрелку. Куда бежать? Чарли мчится вдоль границы, по одну сторону которой
подлый буржуазный порядок, а по другую — бандитизм…
Впрочем, Чаплина лучше
один раз увидеть, чем сто раз о нём услышать. Тем, кто его понимает — а таких
сотни миллионов, — он сообщает очень многое, забавляя, веселя и поучая
одновременно, вызывая «чувства добрые». Множество его находок, трюков с той
поры использовали самые разные режиссёры и артисты, а Чаплин по-прежнему
остроумен и нов, ибо вызывает смех сочувствия, понимания, очищения.
Подобно всем настоящим
гуманистам Запада, Чаплин надеялся, что Советский Союз прокладывает путь в
общество свободы, равенства, братства и справедливости. Говорил: «Я не
коммунист, но поддерживаю коммунистов всей душой». Его поступки и творчество
полностью подтверждают эти слова. Недаром Центральное разведывательное
управление США вело расследование его «подрывной антиамериканской»
деятельности.
Действительно, фильм «Новые
времена» — едкая и точная сатира на буржуазное общество эпохи технической
цивилизации. В одной из американских статей говорилось: «Чаплина упрекают в
том, что никогда ещё он не был так резок, так строптив. Находят, что нынешнее
его политическое направление совсем близко к коммунизму. Ему не прощают того,
что он яснее, чем когда-либо, заявил себя врагом крупных промышленников и
полиции».
Но значение фильмов
Чаплина не ограничивается разоблачением бесправия, страданий и унижений
«простого человека» в буржуазном обществе. Чаплин поднимается до более высоких
обобщений, показывая трагедию человека в бесчеловечной цивилизации.
…У его шедевров автором
сценария, режиссёром, композитором, актёром, продюсером был один и тот же
человек — Чарлз Спенсер Чаплин. А созданный им образ Чарли остаётся живым для
новых и новых поколений (чудесное достоинство кинематографа!). Он не устареет
до тех пор, пока у обитателей Земли не угаснет любовь к людям и сочувствие к их
нелёгкой жизни, пока будут в чести стремление к справедливости и сохранению
человеческого достоинства.
А он высказывался о своей
работе без пиетета:
«Откуда берутся идеи?
Только из упорных поисков, граничащих с одержимостью. Для этого человек должен
обладать способностью мучиться и не утрачивать увлечённости в течение
длительных периодов. Может быть, для некоторых людей это легче, чем для других,
хотя я сильно сомневаюсь в этом.
Всё, что может такой
человек, как я, — это разоблачать зло, предоставляя тем, кто способен на
большее, миссию решать сложные проблемы современной жизни.
Одна лишь правда в
искусстве живёт вечно».
| 
