Под таким заглавием Пушкин написал сатирическую сказочку про одного своего доброго знакомого:

«Павлуша был опрятный, добрый, прилежный мальчик, но имел большой порок. Он не мог сказать трёх слов, чтобы не солгать. Папенька его в его именины подарил ему деревянную лошадку. Павлуша уверял, что эта лошадка принадлежала Карлу XII и была та самая, на которой он ускакал из Полтавского сражения. Павлуша уверял, что в доме его родителей находится поварёнок-астроном, форейтор-историк и что птичник Прошка сочиняет стихи лучше Ломоносова. Сначала все товарищи ему верили, но скоро догадались, и никто ему не хотел верить даже тогда, когда случалось ему сказать правду».

Павел Петрович Свиньин (1787–1839) — герой этого дружеского шаржа. Он был одарён немалыми способностями. Но так уж сложилась его судьба, таким уж был его отчасти ветреный, легкомысленный характер, что ни одна из них не развернулась в полноценный талант. Его можно отнести к неугомонному племени авантюристов, искателей приключений, но не из числа злодеев.

Писатель Валентин Пикуль высказался о нём так:

«Этого человека, казалось, собирали по кусочкам, словно мозаику из различных узоров смальты: окончил Благородный пансион в Москве, Академию художеств в Петербурге, плавал переводчиком на эскадре Сенявина, побывал в плену у англичан, занимался матросской самодеятельностью, стал академиком за картину „Отдых после боя князя Италийского графа Суворова", он же писатель, дипломат, хороший литограф, и на все руки мастер… Всё это в двадцать четыре года!»

Родился он в усадьбе Ефремово Костромской губернии в семье отставного лейтенанта флота Петра Никитича Свиньина. Обучался сначала дома, затем был отдан в Московский университетский благородный пансион, где в разные годы учились многие знаменитые люди России. Участвовал в литературном обществе и печатался в пансионском литературном журнале.

Поступив в Петербургскую Академию художеств, Павел Свиньин проявил себя неплохим рисовальщиком. Однако занятие живописью его не привлекало. Прекрасное знание иностранных языков позволило ему поступить на службу по ведомству иностранных дел. Его назначили переводчиком на боевой корабль «Рафаил», который в 1806 году из Балтики был направлен для пополнения средиземноморской эскадры адмирала Д.Н. Сенявина, ведущей совместно с англичанами боевые действия против французов и турок.

Во время длительного морского перехода на стоянках в иностранных портах он имел возможность наблюдать жизнь и нравы цивилизованных западноевропейцев. Действительно, внешние впечатления были самые благоприятные. Довелось любоваться опрятными домиками и двориками английских селян, отменными дорогами. Картина идиллическая, если бы не попадались порой у дороги виселицы с телами повешенных (в России тогда смертных казней не было более полувека).

Участвовал он в сражении за крепость Тенедос 12 марта 1807 года. «Рафаил», несмотря на полученные 20 пробоин, нанёс большой урон туркам, прозвавшим корабль «ужасным чёрным». Побывал он и в Дарданелльской баталии 10 мая 1807 года, когда в результате стремительной атаки русских судов турки потеряли до 2000 убитыми, а через месяц — в сражении у острова Лемнос, где вражеским ядром был разорван командир корабля Д.А. Лукин — легендарный «русский Геркулес».

Однако в порту Лиссабона эскадру адмирала Сенявина блокировали англичане. Они превратились в противников после того, как в Тильзите (Восточная Пруссия) 25–27 июня Россия заключила мирный договор с Францией.

Свиньина отправили в Петербург с донесениями. В столице он пробыл недолго: был прикомандирован к русской дипломатической миссии в Североамериканских Соединённых Штатах. Там он издал на английском языке «Очерки о Москве и Санкт-Петербурге» со своими иллюстрациями. (Столетие спустя в США издали его акварели американского цикла, а ещё через полвека ленинградский Русский музей приобрёл два альбома его рисунков с видами Америки.)

В Филадельфии Свиньин подружился с высланным в Америку французским генералом Моро — идейным противником Наполеона Бонапарта и соперником его боевой славы. В 1813 году император Александр I пригласил Моро принять участие в совместной борьбе с Наполеоном. Свиньин организовал тайный отъезд генерала из Америки в Европу на быстроходном бриге «Ганнибал» и сопровождал его в пути. Был он рядом с французским генералом во время сражения под Дрезденом в августе того же года, когда Моро был ранен в ногу, которую пришлось ампутировать. Свиньин находился с генералом до самой его смерти 2 сентября в чешской деревеньке Лауны.

Павел Петрович побывал в большинстве столиц послевоенной Европы. В 1815 году издал «Опыт живописного путешествия по Северной Америке», а через год «Ежедневные записки из Лондона». Возвратившись в Россию, он вышел в отставку и по представлению адмирала Сенявина был награждён орденом Св. Владимира с бантом.

Деятельная натура Свиньина не терпела пустого времяпрепровождения. В 1819 году он основал журнал «Отечественные записки». Эпиграф избрал патриотический:

Любить Отечество велит природа. Бог,

А знать его — вот честь, достоинство и долг.

(Не только тогда просвещённые русские люди плохо знали Россию. За последние полвека значительная часть наших интеллектуалов утратила чувство Родины; мнящие себя патриотами толкуют о «России, которую мы потеряли» с балами, юнкерами под «хруст французской булки».)

Обращаясь к читателям журнала, Свиньин писал: «Только зная своё Отечество, россиянин может в полной мере чувствовать своё достоинство, убеждаясь опытами, что благословенное его Отечество изобилует всеми сокровищами мира, всеми прелестями природы, что в Отечестве его есть люди с необыкновенными способностями и добродетелями, достойные просвещённейших наций, и некоторые из оных доведены до столь высокой степени совершенства и в столь огромном объёме, что не существуют нигде им подобные. Только узнав всё что, можно отвыкнуть от страсти удивляться чужеземному; можно излечиться от слепого пристрастия к иностранцам и, наконец, можно с пользой и приятностью путешествовать по обширной России».

Как тут не вспомнить приведённую выше сказочку Пушкина, где с иронией упомянуты российские феномены, пребывающие в поварах, форейторах, птичниках. Но разве не был прав Свиньин, предполагая высокий творческий потенциал в русском народе? Он объективно оценивал и полезную деятельность некоторых иностранцев в России.

Ему довелось посетить собор Св. Павла в Лондоне. Там рядом с надгробьем адмирала Нельсона находится памятник выдающемуся английскому гуманисту и филантропу, реформатору тюремного дела Джону Говарду, организатору борьбы с чумой и другими заразными болезнями, в том числе и в России. Свиньин отметил:

«Нельзя русскому не поклониться памятнику Говарда, сего друга человечества, которому и наше Отечество обязано признательностью… Когда после взятия Очакова большая часть наших войск была соединена в Крыму, кровавый понос распространился между ними. В сие время случился Говард в Херсоне, познаниями своими и пожертвованиями он прекратил заразу, но сам захворал горячкою и умер посреди тысяч оплакивающих его в чуждом государстве. Он представлен в мраморе, подающим руку помощи страждущим и несчастным».

Особо пропагандировал Свиньин благотворительность и гуманность. Отметил он пермского врача Фёдора Христофоровича Граля, который бесплатно принимал больных с 5 до 6 часов утра, а затем целый день разъезжал по городским больницам. В двух номерах журнала за 1821 год была описана уникальная операция, совершённая Николаем Фёдоровичем Арендтом (в последующем лейб-медиком императора Николая I). Подчёркивалось, что она «нам, русским, даёт право гордиться таковым соотечественником, потому что г. Арендт получил начальное и окончательное образование своё в российских учебных заведениях — в Москве и С.-Петербурге. Подобной операции, столь благополучно совершённой, не было ещё примера в истории хирургии».

Павел Петрович не только призывал к познанию России, но и сам подавал в этом пример. Он совершил путешествие по Волге, Каспийскому морю, Уралу, Западной Сибири, северо-восточной части России. Ещё раньше побывал на Кавказе, в Крыму, в Молдавии. Итогом странствий, наблюдений и зарисовок стала книга «Картины России и быт разноплемённых её народов» с иллюстрациями автора. Писал он также исторические романы: «Шемякин суд», «Ермак, или Покорение Сибири» и другие.

В 1830 году издание «Отечественных записок» прекратилось из-за недостатка средств. Свиньин поселился в своём галичском поместье и занялся изучением истории Петра I. Он собрал музей русской культуры: произведения живописи и скульпторы, миниатюрные портреты царствующих особ и вельмож, старинное серебро, монеты, медали и жетоны, минералы (415 наименований), древние рукописные документы, около 200 иностранных книг, «до России относящихся», и 1200 книг на русском языке.

Писатели-западники недолюбливали Свиньина. Поэт П. Вяземский назвал его в эпиграмме расчётливым любителем чинов, восклицающим: «Я не поэт, а дворянин!» Другую эпиграмму сочинил на него литератор А.Н. Измайлов:

Пусть Павлушка — медный лоб

Дураков морочит,

Лжёт бездельник, как холоп,

Обмануть всех хочет… (и т.д.)

Он же посвятил Свиньину басню «Лгун», впрочем, тоже не блещущую остроумием и умом. Гоголь объявлял Свиньина прототипом Хлестакова (недаром Хлестаков хвалился: «С Пушкиным на дружеской ноге»).

Судя по всему, «прогрессивисты» западники считали его сумасбродом и невеждой; не может же здравомыслящий человек, побывавший в Америке и Западной Европе, отстаивать самобытность России и утверждать, будто она в чём-то не уступает цивилизованным государствам!

Говорят, в Пажеском корпусе один паж пожурил другого за непочтительное высказывание в адрес России:

— Какой же вы после этого сын отечества!

И услышал в ответ название двух периодических изданий:

— Я не «Сын Отечества», я «Вестник Европы».

Однако прошло несколько десятилетий, и русские писатели, учёные, художники, композиторы получили мировое признание. Прав оказался Свиньин. Увы, ему не довелось убедиться в этом.

…Много воды утекло с той поры, грандиозные изменения происходили в государстве Российском, а в прошлом веке и вовсе преобразился общественный уклад, обновилась вся социальная структура империи, преобразованной в СССР. Но в памяти поколений Свиньин остался странной и нелепой фигурой безудержного враля, квасного патриота, помещика-ретрограда и реакционера.

Автор знаменитого в XIX веке памфлета «Дом сумасшедших» литератор Л.Ф. Воейков выразился о нём так:

Вот чужих статей писатель

И маляр чужих картин,

Книг безграмотный издатель,

Северный орёл — Свиньин.

Он фальшивою монетой

Целый век перебивал

И, оплёванный всем светом,

На цепи приют сыскал.

Вот уж поистине «злые языки страшнее пистолета». По странной прихоти судьбы чаще всего именно демократы и либералы клеветали на своих политических оппонентов. И если его допустимо называть «маленьким лгуном», то они не гнушались и большой ложью. Ведь писал-то свои статьи Свиньин сам, так же как рисовал картины.

Когда знакомишься с его биографией и трудами, то всё более отчётливо возникает в сознании образ образованного, мужественного, много испытавшего и повидавшего русского человека, не обделённого талантами.

Возможно, он был слишком увлекающейся, отчасти авантюрной и чудаковатой натурой. Порой старался ошеломить слушателей небылицами. Но не гонялся за выгодой или славой, подобно большинству авантюристов, и не стремился достичь высот на каком-то одном, как тогда говорили, поприще. Но и того, что он создал, достаточно, чтобы имя его — не слишком благозвучное — произносили с уважением.