После смерти правителя Карий Мавсола в 352 году до нашей эры его жена Артемисия воздвигла ему надгробие в виде огромного архитектурного сооружения, получившего название Мавсолей. В древности это надгробие считали одним из самых замечательных сооружений и по величине, и по богатству и красоте украшений. Римский архитектор Витрувий (І в н. э.) пишет, что Мавсолей входит в число семи чудес света. Павсаний об этом говорит: «Видел много замечательных могил и особенно могу указать на следующие две, одну в Галикарнасе, другую в столице евреев — Та, что в Галикарнасе, сделана в честь галикарнасского царя Мавсола. По размерам она так велика и так художественно украшена, что даже римляне, если хотят выразить свое удивление каким-либо знаменитым памятником, говорят — „Настоящий Мавсолей"».

Это надгробие сохранялось на протяжении многих столетий. Но в средние века памятник стали постепенно разрушать. Так, в 1402 году крестоносцы ордена святого Иоанна при постройке своей крепости близ Мавсолея брали оттуда материал для строительства. Ещё в 1522 году погребальная камера была цела, но после завоевания Малой Азии турками разрушение монумента продолжалось, и уже в 1665 году от него почти ничего не осталось. При современных археологических раскопках были обнаружены лишь руины с обломками архитектурных деталей, статуй и рельефов. Эти фрагменты хранятся теперь в Британском музее в Лондоне.

Свидетельство древних авторов и археологические данные позволяют примерно представить общий облик этого грандиозного сооружения, строителями которого были Пифий и Сатир с острова Парос.

Высота здания была около 45 метров, ширина основания около 40 метров. На огромном цоколе высотой 24 метра, составляющем первый этаж, где помещалась погребальная камера, возвышался заупокойный храм с тридцатью шестью ионическими колоннами. Чудом инженерного искусства древности являлось пирамидальное, в 24 ступени, перекрытие из мраморных плит, увенчанное скульптурной колесницей с четверкой коней работы Пифия.

Над украшением памятника трудились, кроме Пифия, четыре греческих скульптора: Скопас, его ровесник Тимофей и двое молодых мастеров: Бриаксис и Леохар.

Плиний говорит, что каждый из них работал на одной стороне здания: Скопас на восточной, Тимофей на южной, Леохар на западной и Бриаксис на северной. Мастера приступили к работе по приглашению жены Мавсола. Насколько велика была заинтересованность художников в этом заказе, свидетельствует Плиний, сообщая, что хотя Артемисия умерла прежде, чем скульпторы закончили свою работу, «они оставили ее не раньше, чем довели до конца, полагая, что этот памятник послужит во славу как им самим, так и искусству».

Самый известный из авторов Мавсолея — Скопас, который по праву может быть назван одним из величайших скульпторов Древней Греции. Созданное им направление в античной пластике надолго пережило художника и оказало огромное влияние не только на его современников, но и на мастеров последующих поколений.

Известно, что Скопас был родом с острова Парос в Эгейском море, острова, славившегося своим замечательным мрамором, и работал между 370–330 годами до нашей эры. Отец его, Аристандрос, был скульптор, в мастерской которого, по-видимому, и формировался талант Скопаса.

Художник исполнял заказы разных городов. В Аттике находились две работы Скопаса. Одна, изображавшая богинь-мстительниц Эриний, — в Афинах, другая — Аполлона-Феба в городе Рамнунте. Две работы Скопаса украшали город Фивы в Беотии.

В духе эмоционально насыщенных произведений фиванских живописцев создал Скопас одно из знаменитейших своих творений — группу из трех фигур, изображающих Эроса, Потоса и Гимероса, то есть любовь, страсть, желание. Группа находилась в храме богини любви Афродиты в Мегариде, государстве, лежащем к югу от Беотии.

Самым значительным из творений Скопаса в круглой пластике может считаться статуя Вакханки (Менады) с козленком. Менада — спутница греческого бога виноделия Диониса — Вакха.

Знаменитые творения Скопаса находились также в Малой Азии, где он работал в пятидесятых годах IV века до нашей эры, участвуя в украшении храма Артемиды в Эфесе и Мавсолея в Карий.

Мавсолей был украшен с истинно восточным великолепием. Там были статуи богов, Мавсола, его жены, предков, изваяния всадников, львов и три рельефных фриза. На одном из фризов было изображено состязание колесниц, на другом — борьба греков с кентаврами (фантастические полулюди-полукони), на третьем — амазономахия, то есть битва греков с амазонками. От первых двух рельефов сохранились лишь небольшие фрагменты, от третьего — семнадцать плит.

В результате исследования руин и архитектурных деталей создано несколько реконструкций общего вида монумента и высказаны различные предположения о размещении статуй и фризов. По всей вероятности, статуи Мавсола и Артемисии находились в заупокойном храме, так же как и статуи предков. Фигуры всадников стояли внизу, у основания монумента. Между колоннами также были помещены статуи. Львы были установлены вдоль священной дороги к Мавсолею. Один из фризов тянулся над колоннадой, а два других украшали цоколь здания.

Фриз с амазономахией, имеющий общую высоту 0,9 метра, с фигурами, равняющимися примерно трети высоты человеческого роста, опоясывал все сооружение, и если мы не можем с точностью сказать, в какой части он был помещен, то все-таки можно определить его длину, приблизительно равную 150–160 метрам. Вероятно, на нем было размещено более 400 фигур.

Легенда об амазонках — мифическом племени женщин-воительниц — была одной из излюбленных тем греческого искусства. По преданию, они жили в Малой Азии на реке Фермодонте и, предпринимая далекие военные походы, доходили даже до Афин. Они вступали в сражения со многими греческими героями и отличались отвагой и ловкостью. Одно из таких сражений и изображено на галикарнасском фризе. Битва в самом разгаре, и трудно сказать, кто будет победителем. Действие развертывается в бурном темпе. Пешие и конные амазонки и греки яростно нападают и храбро защищаются. Лица сражающихся охвачены пафосом битвы. Греки почти все изображены обнаженными, в шлемах, со щитами; некоторые в коротких, развевающихся за спинами плащах. Амазонки в коротких хитонах, иногда в плащах, с открытыми головами или в мягких азиатских колпаках.

Особенностью композиционного построения фриза было свободное размещение фигур на фоне, некогда окрашенном в ярко-синий цвет. Сравнение сохранившихся плит показывает общий художественный замысел, общее композиционное построение фриза. Весьма возможно, что композиция принадлежит одному художнику, но вряд ли автор сам компоновал все отдельные фигуры и группы. Он мог наметить общее расположение фигур, дать их размеры, задумать общий характер действия и предоставить другим мастерам отделывать рельеф в деталях. Предполагают, что автором амазономахии был Скопас. Действительно, только гениальный скульптор мог создать столь эмоционально насыщенную, динамичную многофигурную композицию.

На плитах этого наиболее сохранившегося фриза достаточно ясно различаются «почерки» четырех мастеров. Выдающимися художественными достоинствами отличаются три плиты с десятью фигурами греков и амазонок, найденные с восточной стороны развалин; они приписываются Скопасу. На плитах, считающихся работой Леохара и Тимофея, стремительность движения подчеркивается не только позами сражающихся, но и усиливается развевающимися плащами и хитонами. Скопас, наоборот, изображает амазонок только в коротких прилегающих одеждах, а греков совершенно обнаженными, и достигает выражения силы и быстроты движения главным образом смелыми и сложными поворотами фигур и экспрессией жестов.

Одним из излюбленных композиционных приемов Скопаса был прием столкновения противоположно направленных движений. Так, юноша воин, упав на колено, удерживает равновесие, касаясь земли правой рукой, и, уклоняясь от удара амазонки, защищается, протянув вперед левую руку со щитом. Амазонка, сделав выпад в сторону от воина, в то же время замахнулась на него секирой. Хитон амазонки плотно облегает тело, хорошо обрисовывая формы; линии складок подчеркивают движение фигуры.

Ещё сложнее расположение фигуры амазонки на следующей плите. Юная воительница, отступая от стремительно нападающего бородатого грека, успевает все же нанести ему энергичный удар. Скульптору хорошо удалось передать ловкие движения амазонки, быстро уклоняющейся от нападения и тотчас переходящей в атаку. Постановка и пропорции фигуры, одежда, распахнувшаяся так, что обнажилась половина тела амазонки, — все близко напоминает знаменитую статую Вакханки. Особенно смело Скопас использовал прием противопоставления движений в фигуре конной амазонки. Искусная наездница пустила хорошо обученного коня вскачь, повернулась спиной к его голове и обстреливает врагов из лука. Ее короткий хитон распахнулся, показывая сильную мускулатуру.

Плиты фриза работы Леохара, Тимофея, Бриаксиса отличаются от плит, выполненных Скопасом, тем, что фигуры сражающихся поставлены более тесно, иногда в однообразных позах. В некоторых группах движение резко утрировано, в других, наоборот, фигуры скованы и малоподвижны. В композициях Скопаса впечатление напряженности борьбы, быстрого темпа битвы, молниеносности ударов и выпадов достигнуто не только различным ритмом движения, свободным размещением фигур на плоскости, но и пластической моделировкой и мастерским исполнением одежды. Каждая фигура в композиции Скопаса ясно «читается». Несмотря на невысокий рельеф, всюду чувствуется глубина пространства. Вероятно, Скопас работал и над сценой состязания колесниц. Сохранился фрагмент фриза с фигурой возничего. Выразительное лицо, плавный изгиб корпуса, плотно прилегающая к спине и бедрам длинная одежда — все напоминает скопасовских амазонок. Трактовка глаз и губ близка тегейским головам.

В манере Скопаса была выполнена и статуя Аполлона, от которой сохранилась лишь голова замечательной работы. Аполлон, вероятно, был представлен в движении, так как голова энергично повернута. Лицо его очень красиво и мужественно, волнистые длинные волосы подобраны с висков и заложены надо лбом. Несмотря на то, что часть лица сбита, хорошо видно, как мягко моделированы щеки и губы. Во взгляде Аполлона чувствуется вдохновение артиста, пафос творчества. Ваятелю с редкой силой выразительности удалось создать возвышенный образ музыканта, находящегося в мире звуков, охваченного красотой мелодии. Подобное выражение лица, вероятно, было у рамнунтского Аполлона, которого видел на Палатине Пропорций, и становится понятным, почему статуя могла так взволновать римского поэта.

Яркая индивидуальность Скопаса, его новаторские приемы в раскрытии внутреннего мира человека, в передаче сильных драматических переживаний не могли не повлиять на всех, кто работал рядом с ним. Это ясно выступает и в плитах амазономахии, и в других скульптурах Мавсолея. Даже в фигурах львов в какой-то мере отразилась патетика великого мастера. Особенно сильно повлиял Скопас на молодых мастеров — Леохара и Бриаксиса. Не достигая такой, как у него, глубины раскрытия душевного состояния человека, они все-таки сумели создать произведения, согретые большим чувством.

То немногое, что сохранилось от Мавсолея, показывает роль Скопаса в создании скульптурного убранства памятника, который имел такое же значение в греческом искусстве в IV веке до нашей эры, как Парфенон на афинском Акрополе в V веке до нашей эры. По словам Плиния, именно скульпторы Скопас, Тимофей, Бриаксис и Леохар своими произведениями сделали это сооружение столь замечательным, что оно вошло в число семи чудес света.