В феврале 1913 г. известный норвежский полярный исследователь Руаль Амундсен заявил в связи с гибелью английской полюсной группы во главе с Робертом Скоттом: «Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтоб вернуть его к жизни. Мой триумф омрачен мыслью о его трагедии, она преследует меня».
Чем же была вызвана такая реакция норвежца? Какие события этому предшествовали? Что объединяло этих двух людей из разных стран?
Амундсен и Скотт… Они никогда не были в одной экспедиции, в одной «связке», но именно так, «Амундсен – Скотт», ныне называется американская антарктическая научная станция, расположенная прямо на Южном полюсе. И в этом есть нечто символичное. Ибо в именах двух великих полярников навечно слились воедино триумф первого и трагедия второго…
Когда в 1887 г. пятнадцатилетний норвежский мальчик по имени Руаль Амундсен вполне осознанно поставил перед собой цель – стать полярным исследователем, девятнадцатилетний мичман Роберт Скотт проходил службу на одном из кораблей военно-морского флота Великобритании и даже не помышлял о суровых полярных странах.
Но вот что интересно: именно в этом году на умного и энергичного Скотта обратил внимание секретарь Королевского географического общества Клементс Маркхэм. Находясь на корабле, в гостях у командира учебной эскадры, он был поглощен размышлениями о неведомой Антарктике – и поделился этими мыслями с юным мичманом… Конечно же ни Скотт, ни Маркхэм тогда не могли предвидеть последствий их случайной непродолжительной встречи.
В 1897 г. Амундсену удается попасть первым штурманом в международный экипаж бельгийской антарктической экспедиции на корабле «Бельжика». Она должна была исследовать район магнитного полюса, но начальник экспедиции оказался недостаточно опытным. Корабль попал в ледяной плен у берега Антарктиды – и пробыл там долгих тринадцать месяцев. Большинство членов экспедиции не были готовы к подобному развитию событий.
Один матрос умер, двое других сошли с ума, все остальные заболели цингой и были на краю гибели. Немалую роль в этом сыграли нелепые предубеждения начальника, который запрещал команде есть свежее мясо тюленей и пингвинов. Только находясь при смерти, он передал руководство… 25‑летнему Амундсену. Получив власть, Руаль прежде всего отдал распоряжение повару приготовить тюленье мясо.
В результате уже в течение первой недели все начали заметно поправляться, что позволило пережить зиму. Эта вынужденная зимовка во льдах Антарктики со всеми ее перипетиями стала серьезным экзаменом на зрелость и сослужила Амундсену хорошую службу в его последующих полярных экспедициях.
Вернувшись в 1899 г. домой, Амундсен вскоре сдает экзамен на должность капитана дальнего плавания и приступает к окончательной подготовке своей собственной экспедиции.
Он решает сделать то, что до него никому не удавалось, – пройти на судне северным морским путем между Атлантическим и Тихим океанами через моря и проливы Канадского Арктического архипелага. Кроме того, чтобы получить поддержку у научного мира, Руаль объявляет своей целью изучение земного магнетизма в полярных областях.
Найдя одобрение своих планов у самого авторитетного в Норвегии полярного исследователя Фритьофа Нансена, вдохновленный Амундсен отправляется за необходимыми знаниями в Гамбургскую обсерваторию. Закончив здесь занятия, он в 1900 г. покупает судно «Йоа», на котором и готовится отплыть в свою первую экспедицию…
А чем же занимается все эти годы Роберт Скотт? Подобно многим морским офицерам ее величества, он делает обычную флотскую карьеру. В 1889 г. Скотт произведен в лейтенанты; через два года поступает в минно-торпедное училище. Закончив его в 1893 г., некоторое время служит на Средиземном море, а затем по семейным обстоятельствам возвращается к родным берегам.
К тому времени Скотт знает не только навигацию, лоцманское и минное дело. Он также освоил геодезические инструменты, научился съемке местности, хорошо разбирается в основах электричества и магнетизма. В 1896 г. его назначают офицером на эскадру, располагающуюся в Ла-Манше.
Именно в это время и происходит вторая встреча Скотта с К. Маркхэмом, который, став уже президентом Королевского географического общества, упорно побуждал правительство направить экспедицию в Антарктиду. Во время бесед с Маркхэмом офицер постепенно увлекается этой идеей… чтобы не расстаться с ней уже никогда.
Впрочем, прошло еще около трех лет, прежде чем Скотт принял судьбоносное для себя решение. При поддержке Маркхэма он подает рапорт о своем желании возглавить экспедицию на крайний юг Земли. После многомесячного преодоления разного рода препятствий, в июне 1900 г., капитан второго ранга Роберт Скотт наконец-то получает командование Национальной антарктической экспедицией.
Итак, по удивительному стечению обстоятельств, на рубеже ХІХ и ХХ веков два главных участника будущего грандиозного состязания практически одновременно были готовы к своим первым самостоятельным полярным экспедициям.
Но если Амундсен собирался отправиться на Север, то Скотт намеревался покорить крайний Юг. И в то время, как Амундсен в 1901 г. предпринимает пробное плавание на своем судне в северной Атлантике, Скотт уже направляется к Антарктиде.
Экспедиция Скотта на судне «Дискавери» прибыла к берегам ледяного континента в начале 1902 г. На зимовку корабль был поставлен в море Росса (южная часть Тихого океана). Она прошла благополучно, и антарктической весной, в ноябре 1902 г., Скот впервые отправляется в поход на юг с двумя спутниками – военным моряком Эрнстом Шеклтоном и ученым-натуралистом Эдуардом Уилсоном, втайне надеясь дойти до Южного полюса.
Правда, несколько странным выглядит то, что, собираясь сделать это с помощью собак, они не сочли нужным заранее приобрести необходимый опыт обращения с собачьими упряжками. Причиной тому были представления англичан (оказавшиеся впоследствии роковыми) о собаках как не слишком важном транспортном средстве в условиях Антарктиды.
Об этом свидетельствует, в частности, такой факт. Впереди основной группы Скотта некоторое время шла вспомогательная партия с дополнительным запасом продовольствия, собственноручно таща несколько саней с грузом, и с флагом, на котором была гордая надпись: «В услугах собак не нуждаемся». Между тем, когда 2 ноября 1902 г. Скотт со своими товарищами выступили в поход, они были удивлены быстротой, с которой собаки потащили их груженые сани.
Впрочем, довольно скоро животные утратили первоначальную резвость. И дело было не только в необычайно трудной дороге, многочисленных неровностях, покрытых глубоким рыхлым снегом. Главной причиной быстрого упадка сил у собак стал некачественный корм.
При неполноценной помощи собак экспедиция продвигалась медленно. К тому же нередко свирепствовали метели, вынуждая путешественников останавливаться и пережидать непогоду в палатке. В ясную же погоду белоснежная поверхность, легко отражавшая солнечные лучи, вызывала у людей снежную слепоту.
Но, несмотря на все это, группа Скотта смогла дойти до 82 градуса 17' южной широты, туда, где никогда еще не ступала нога человека. Здесь первопроходцы приняли решение повернуть назад. Это оказалось своевременным, поскольку вскоре собаки одна за другой стали дохнуть от истощения.
Наиболее ослабевших животных убивали и скармливали остальным. Кончилось тем, что люди опять-таки сами впряглись в сани. Огромные физические нагрузки в чрезвычайно неблагоприятных природных условиях быстро истощали силы.
Скотт и Уилсон тащили сани вдвоем. Шеклтон, ослабленный цингой, кое-как плелся за ними. Спустя три месяца, в начале февраля 1903 г., все трое вернулись на «Дискавери».
Вскоре больной Шеклтон был отправлен (против своей воли) домой на вспомогательном судне экспедиции «Морнинг», а прочие полярники остались на вторую зимовку. Как и первая, она также прошла успешно.
Удачными стали и последовавшие весной 1903 г. очередные походы двух отрядов экспедиции Скотта. В кратких описаниях походов сказано примерно так: обследовали часть вновь открытой горной страны и гигантский ледник (названный впоследствии шельфовым ледником Росса).
Чего стоило людям обследование неведомой земли, можно понять лишь благодаря сохранившимся дневниковым записям участников экспедиции.
Скотт: «Ветер – наш бич. Он рвет нас на части. Ноздри и щеки сильно потрескались, губы тоже покрылись трещинами и стали шершавыми, а наши пальцы приходят в ужасное состояние. У Эванса на одном из пальцев по обе стороны от ногтя образовались раны, настолько глубокие, как если бы их нанесли ножом».
Громадную опасность представляли собой и ледниковые трещины. В одну из них внезапно провалились Скотт со своим спутником. От падения в пропасть их спасли только сани, зацепившиеся упряжью за край обрыва.
Британская экспедиция 1901–1904 гг. окончательно установила, что Южный географический полюс расположен на высокогорном участке и что для его покорения нужна более основательная подготовка. Поэтому, после благополучного возвращения в Англию, Роберт Скотт не только готовит издание трудов экспедиции, но и разрабатывает план нового штурма Южного полюса.
А как же Амундсен? Мог ли он уже тогда составить конкуренцию Скотту? Не мог, поскольку норвежец в это время был и в прямом, и в переносном смысле во власти Севера. В 1903–1906 гг. он все-таки осуществил давно задуманный план, первым успешно пройдя Северо-Западный морской путь. Для этого ему понадобилось трижды зимовать.
Вот тут-то и пригодились его поразительная выносливость и терпение, выработанные годами упорных тренировок. Достаточно сказать, что во время третьей зимовки в Канадском Арктическом архипелаге Амундсен, чтобы известить мир о своей победе, один прошел на лыжах полярной ночью, при морозах до –50 градусов Цельсия, 700 км до населенного пункта, преодолев по пути горный хребет высотой в 2750 м. Отправив телеграммы, после небольшого отдыха он вернулся обратно тем же путем.
1906 и 1907 годы Амундсен посвятил чтению лекций, разъезжая по Европе и Америке. Вернувшись домой и рассчитавшись со всеми кредиторами (экспедиция стоила недешево), неутомимый норвежец приступил к составлению новых планов. Теперь он решил покорить еще остававшийся неприступным Северный полюс.
Пока Скотт готовился ко второй атаке на Южный полюс, его бывший товарищ по экспедиции, Эрнст Шеклтон, разочарованный досрочным возвращением на родину, решил опередить своего недавнего начальника. Очевидно, энергия Шеклтона оказалась все же не вполне востребованной, а самолюбие сильно ущемленным. А тут еще пришел явный и несколько неожиданный успех его выступлений и очерков о первом годе работы экспедиции…
Шеклтон становится популярным в высшем обществе и в то время, как экспедиция Скотта продолжает свои тяжелые походы на крайнем Юге, единолично и не слишком обоснованно принимает лавры «покорителя Антарктиды». Подобное испытание славой выдерживает далеко не каждый. Не стал исключением и честолюбивый Шеклтон.
Его официальное сообщение о намерении возглавить новую антарктическую экспедицию стало для Скотта полной неожиданностью.
Подготовившись, Шеклтон в конце октября 1908 г. вместе с тремя спутниками отправляется к Южному полюсу. Следует заметить, что в экспедицию были взяты 10 маньчжурских лошадей, автомобиль (!) и, «на всякий случай», всего лишь девять собак. Первые же испытания показали, что пользы от автомобиля в Антарктиде никакой, его колеса проваливались в снег. Несколько позднее стало ясно, что и маньчжурские пони малополезны в условиях Антарктиды.
Пони нуждались в большом количестве корма и, в отличие от собак, не могли питаться мясом павших упряжных животных. Кроме того, во время движения они сильно потели, а на остановках мерзли.
Поэтому уже к северу от 84‑й параллели все пони погибли. На самом тяжелом этапе пути, при подъеме на высокое плато, Шеклтону и его спутникам пришлось самим впрячься в сани. С величайшими усилиями они медленно продвигались на юг на высоте около 3000 м, ежесекундно рискуя провалиться в ледниковые трещины.
Скоро к тяготам пути добавилась жестокая двухдневная пурга, во время которой сила ветра достигала 130–140 км в час. Когда же ветер стих, у отряда осталось продовольствия только на обратный путь. Достигнув 88 градуса 23' южной широты, 9 января 1909 г. полуголодные и замерзающие путешественники повернули назад, не дойдя до полюса всего 180 км.
Осенью 1909 года появилось официальное сообщение о предстоящей новой экспедиции Роберта Скотта, который давно и тщательно к ней готовился. Главная цель была однозначной – водрузить флаг Великобритании на Южном полюсе. В начале июня следующего года экспедиция отправилась в путь на судне «Терра-Нова». А через пару месяцев, находясь в Австралии, Скотт неожиданно получил послание… от Амундсена. Тот извещал, что намерен вступить в состязание за открытие Южного полюса. Но что же случилось? Почему упрямый норвежец отказался от покорения Севера?.
Еще в 1909 г. Руаль Амундсен готовился повторить дрейф Нансена в Арктике, для чего и приобрел старый, но достаточно крепкий корабль знаменитого полярника – «Фрам». Цель плавания не вызывала сомнений – первым достичь Северного полюса. Однако во время подготовки к экспедиции Амундсен узнал, что американец Роберт Пири уже обошел его.
Интерес норвежца к Северному полюсу быстро угас. Долго не раздумывая, Руаль обратил свой взор на другую, все еще не покоренную «верхушку» Земли. Приняв новое решение, Амундсен держал его в секрете даже от команды «Фрама», пока не вышел в океан (спустя два месяца после отплытия «Терра-Новы») и не взял курс на юг. С Мадейры он послал Скотту то самое письмо…
Заметим, что полученное сообщение не слишком насторожило Скотта; причин тому было несколько. Прежде всего, следует учесть, что ажиотаж, разгоревшийся вокруг гонки к Южному полюсу, продолжался далеко не первый год. Уж очень трудной была задача… Тем более об Амундсене Скотт знал крайне мало. Да и высаживаться тот собирался, как почему-то решил Скотт, на побережье моря Уэдделла. А это дальше от полюса, чем его собственная база, – следовательно, и переход норвежцев к заветной точке будет более длительным. Очень скоро Скотт поймет, насколько он недооценил Амундсена.
После длительного и опасного плавания среди айсбергов моря Росса «Терра-Нова» останавливается возле знакомого берега Антарктиды, у подножия вулкана Эребус.
В середине января 1911 г. Скотт приступил к созданию вспомогательных складов для будущего весеннего похода к полюсу. Судно же тем временем направилось с исследовательскими целями на восток, вдоль берегов материка.
В начале февраля, огибая один из мысов, англичане с удивлением обнаружили другое судно, стоящее на якоре. Это был уже разгруженный «Фрам». Амундсен успел создать на берегу моря Росса базу норвежской экспедиции. Именно отсюда в ближайшее время, как сообщил сам ученый посетителям с английского судна, он и намеревался осуществить бросок к полюсу…
Узнав об этом, Скотт был по-настоящему потрясен. Он пишет в дневнике: «Не подлежит сомнению, что план Амундсена является серьезной угрозой нашему. Амундсен находится на 60 миль ближе к полюсу, чем мы. Никогда не думал, чтоб он мог благополучно доставить на барьер столько собак. Его план идти на собаках великолепен. Главное, он может выступить в путь в начале года, с лошадьми же это невозможно».
Наконец-то Скотт осознал, что неожиданно возникшие на его пути норвежцы и есть настоящие, единственные конкуренты. Опасения Скотта были небезосновательны. Скотт полагался на моторные сани и маньчжурских лошадей. Норвежцы же привезли с собой в Антарктиду 116 собак, которых предполагалось использовать не только как тягловую силу. Каждая эскимосская собака дает около 25 кг съедобного мяса. А это значит, что на такой же вес можно уменьшить груз продовольствия на санях, в которые запряжены эти «живые консервы».
Амундсен точно рассчитал день, когда каждая собака из средства передвижения должна превратиться в продовольствие для животных и людей. Так же продуманно были устроены между 80 градусом и 85 градусом ю. ш., через каждый градус, склады с продовольствием и топливом.
В решающий поход к Южному полюсу группы Амундсена и Скотта выступили в разное время. Норвежец отправился раньше, 20 октября, а Скотт – только 2 ноября 1911 г. При этом путь Амундсена был хоть и короче, но несколько труднее.
Движению препятствовали два значительных участка трещин на шельфовом леднике Росса. Тяжелым оказался и подъем с ледника на крутой горный хребет, расположенный на пути. Но с Амундсеном в штурмовой группе было 52 собаки. По ровной местности они легко тащили сани, и люди лишь держались за привязанные к ним веревки, скользя на лыжах.
Впрочем, поверхность, по которой двигались путешественники, все время менялась. То это был, по выражению Амундсена, «лед – как зеркало, хуже не придумаешь», то «поднимался вал за валом, и за каждым прятались широкие расселины, которые надо обходить», то «великолепный снег, благодаря которому… идти на лыжах было сплошным удовольствием…», то «сплошные провалы и торосы, высокие и крутые, как горы».
Когда же норвежцы вышли на ледяное плато, поднявшись на высоту более 3500 м над уровнем моря, идти стало еще труднее: воздух был разрежен, кислорода для дыхания не хватало. Амундсен описывает густые туманы и метели, когда «земля и небо заодно, ничего не видно…».
Надолго не останавливались, ибо никто не знал, сколько придется ждать хорошей погоды. Как и было запланировано, лишних собак со временем начали съедать. И людям, и оставшимся животным свежее мясо было крайне необходимо для восстановления сил во время тяжелого перехода.
Конечно же, англичане также встретили на своем пути серьезные препятствия. Но преодолевали их две соперничающие группы по-разному.
И не только с точки зрения затраты физических сил, сохранить которые лучше удалось методичным норвежцам. Моральное состояние людей в группах Амундсена и Скотта тоже было явно неравным. Уверенность первых, ежедневно подкрепляемая точным выполнением всех поставленных задач, явно контрастирует с постоянными сомнениями и колебаниями вторых… Об этом можно судить, сравнивая воспоминания Амундсена, написанные после его похода к Южному полюсу, и дневниковые записи Скотта. Особенно драматичны последние страницы дневника злосчастного англичанина…
Английский и норвежский отряды были равны по количеству людей – пятеро полярников в каждом. Скотта сопровождали врач Э. Уилсон, офицеры Л. Отс и Г. Боуэрс и унтер-офицер Э. Эванс.
Моторные сани англичан быстро вышли из строя; задолго до подхода к полюсу пришлось застрелить и последних, выбившихся из сил пони. Собачьи упряжки были отправлены обратно со вспомогательным отрядом.
Поэтому люди с большим напряжением сил сами потащили тяжело нагруженные сани. И хотя у группы Скотта были лыжи, англичане относились к ним с непонятным пренебрежением, по поводу которого Скотт замечает: «Одно средство – лыжи, а мои упрямые соотечественники питают против них такое предубеждение…»
Каким разительным контрастом выглядят строки из книги Амундсена: «Не проходило дня, чтобы мы не хвалили наши превосходные лыжи… Можно смело сказать, что лыжи сыграли… наиважнейшую роль в нашем походе к Южному полюсу».
15 декабря 1911 г. Амундсен и его четыре спутника подняли норвежский флаг на Южном полюсе. Противоречивые чувства охватили в тот исторический момент Амундсена. В своей книге «Южный полюс» он пишет: «По-моему, еще никто из людей не стоял в точке, диаметрально противоположной цели его стремлений… Северный полюс манил меня с детства, и вот я на Южном полюсе. Поистине, все наизнанку!»
Но наизнанку все выходило у Скотта. К организационным просчетам прибавились отвратительные погодные условия. В середине января 1912 г., буквально за несколько километров до полюса, англичан ожидал самый сильный удар. Они наткнулись на следы норвежской экспедиции. Скотт горестно пишет: «Мы поняли все. Норвежцы опередили нас и первыми достигли полюса. Это страшное разочарование… Конец всем нашим мечтам; возвращение будет печальным».
Никто из англичан не знал, что возвращения домой не будет никогда, хотя в тот же день пятерка Скотта, сфотографировавшись и водрузив на полюсе «Юнион Джек», в состоянии глубокой депрессии повернула на север.
Фортуна действительно отвернулась от них. Обратный путь оказался непосильным. Страшные морозы (температура временами падала ниже –40 градусов Цельсия) при почти непрекращающемся ветре неумолимо отнимали силы. В поисках очередного промежуточного склада они часто сбивались с пути и, вынужденно уменьшая паек, сильно недоедали.
Чем ближе англичане подходили к базе, тем голоднее и слабее становились они. Из дневника Скотта видно, как у них изо дня в день исчезала воля к жизни и росло отчаяние.
3 марта он записал: «Господи, помоги нам, мы не выдержим такую муку…» Но даже в этих условиях отряд до самого конца тащил ценнейшую геологическую коллекцию собранных образцов пород весом около 15 кг, хотя каждый лишний килограмм был тяжелейшим бременем.
Кроме того, Скотт продолжал, иногда теряя счет дням, при сильнейшем морозе вести дневниковые записи. Постепенно они становились короче и короче… Воистину, мужество не оставило этих людей и перед лицом мучительной смерти. Они несли лежавшего без чувств Э. Эванса, получившего во время падения в трещину травму головы. Эванс умер первым. Обмороженный, окончательно выбившийся из сил Отс, просивший бросить его, сознательно пошел на смерть, выйдя из палатки во время метели…
Оставшись втроем, Скотт, Уилсон и Бауэрс отчаянно пытались побороть судьбу. Но стихия была неумолима. На расстоянии менее одного дневного перехода, примерно в 20 км от спасительного склада с продуктами и горючим, Скотт делает запись, оказавшуюся последней:
«Четверг, 29 марта. С 21‑го непрерывный шторм… 20‑го у нас было топлива на две чашки чаю и на два дня – сухой пищи. Каждый день мы собирались отправиться к складу, до которого осталось 11 миль, но за палаткой не унимается метель. Не думаю, чтобы мы могли теперь надеяться на лучшее. Будем терпеть до конца, но мы слабеем и смерть, конечно, близка. Жаль, но не думаю, что смогу писать еще. Р. СКОТТ». И приписка: «Ради бога, не оставьте наших близких».
Лишь с приходом антарктической весны (12 ноября 1912 г.) поисковый отряд нашел частично занесенную снегом палатку английской экспедиции и в ней три тела. Их не тронули. Когда убраны были подпорки, палатка рухнула и накрыла собой погибших.
В январе 1913 г. на вершине холма, с которого открывается прекрасный вид на место первой зимовки Скотта, был установлен крест. На нем начертали имена погибших и знаменательную строку английского поэта ХІХ столетия Теннисона: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Думается, что эти слова в равной степени относятся к главным героям описанных событий.
Именно в те дни, когда лондонская «Дейли кроникл» начала впервые рассказывать миру о достижениях Амундсена в Антарктиде, жизнь медленно покидала окоченевших, голодных и совершенно беспомощных перед лицом стихии Скотта и его спутников в их последнем лагере.
Но суровая природа полярных широт все же примирила бывших соперников, – примирила по-своему. Через 16 лет после того, как Скотт навечно остался в Антарктиде, Амундсен нашел свой последний приют в горячо любимой им Арктике, на дне Баренцева моря. Тайна его гибели не разгадана до сих пор…
В феврале 1913 г. известный норвежский полярный исследователь Руаль Амундсен заявил в связи с гибелью английской полюсной группы во главе с Робертом Скоттом: «Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтоб вернуть его к жизни. Мой триумф омрачен мыслью о его трагедии, она преследует меня».