На восточном берегу Нила, в трехстах километрах от Каира, есть местность,
очертания которой очень своеобразны и неповторимы. Вплотную подошедшие к Нилу
горы затем начинают отступать, а потом вновь приближаться к реке, образуя почти
правильный полукруг.
Именно здесь построил свою новую столицу Аменхотеп – один из самых
знаменитых фараонов XVIII династии. Вступив на египетский престол в 1370 году до
нашей эры, он унаследовал государство все еще могущественное, хотя в нем уже
наметились две соперничающие силы – царская власть и фиванские жрецы. И
Аменхотеп начал борьбу со жречеством, которое стало угрожать неограниченной
власти фараонов. Отменив культ всех других богов, он установил не свойственное
египтянам почитание единого бога Атона (вместо бога Амона). Фараон закрыл многие
храмы и разогнал жрецов, столицу страны перенес на новое место и назвал ее
Ахетатоном («горизонт Атона», «небосклон Атона»), а себя приказал именовать
Эхнатоном («угодным богу»).
Фараон-еретик, фараон-реформатор, Эхнатон и в искусстве был реформатором.
Необычность нового искусства проявилась прежде всего в изображении самого
фараона и членов его семьи. Ни до, ни после правления Эхнатона египетское
искусство не знало столь «интимных» изображений фараона. Рядом с ним почти
всегда присутствует его любимая жена Нефертити и очень часто одна или сразу
несколько дочерей. У всех заметны черты фамильного сходства – удлиненные головы
и тонкие шеи, изящные (но иногда и угловатые) движения и жесты изысканно тонких
рук.
Фараон Эхнатон правил Египтом семнадцать лет. Как и у всякого восточного
владыки, у него был свой гарем, но единственной официальной женой-царицей была
Нефертити.
Честь открытия всемирно известного бюста Нефертити принадлежит немецкому
археологу Л. Борхардту. Зимой 1912 года возглавляемая им археологическая
экспедиция приступила к раскопкам Ахетатона. Но тогда и предполагать никто не
мог, что именно здесь будут найдены необыкновенные памятники, которые откроют
совершенно новую страницу в истории древнеегипетского искусства.
Сначала рабочие нашли бюст самого фараона Эхнатона, сделанный в натуральную
величину из известняка и раскрашенный. Но, к сожалению, лицо было разбито на
мелкие кусочки.
Дальнейшие раскопки археологи продолжили с большими предосторожностями и
вскоре заметили проступившую из кирпичных осколков часть скульптуры. Это был
кусок окрашенного в телесный цвет затылка с изображением спускавшихся вдоль шеи
красных лент. Почти сразу же ученым стало ясно, что это – бюст царицы, сделанный
тоже в натуральную величину.
Немедленно были отложены в сторону все инструменты, и дальнейшие раскопки
археологи продолжили только руками. Вот показался синий головной убор, а вскоре
был поднят и весь бюст Нефертити. Он оказался почти целым и совершенно
поразительным по красоте. Когда Л. Борхардт заполнял рабочий дневник этого
исключительного дня, было уже далеко за полночь, и ученый смог только написать:
«Описывать бесцельно – смотреть!». Он воздерживается от подробного анализа
памятника, ограничиваясь только описанием отдельных черт лица и отмечая, что оно
является явным «воплощением покоя».
Действительно, можно без конца смотреть на лицо Нефертити с нежным овалом, с
прекрасно очерченным небольшим ртом, прямым носом, чудесными миндалевидными
глазами, слегка прикрытыми широкими веками. В правом глазу у бюста была вставка
из горного хрусталя со зрачком из черного дерева. Левый глаз не имел вставки, и
сейчас уже довольно трудно установить, была ли она изначально или это было
намеренно недоделано. Некоторые исследователи предполагают, что это было сделано
намеренно, так как бюст служил лишь скульптурной моделью. Законченная круглая
скульптура с двумя глазами в представлении древних египтян приобретала
сакральное значение, становилась обителью души, частью существа изображенного
человека.
Синий головной убор Нефертити (или парик) охватывает широкая лента, в свое
время украшавшаяся драгоценными камнями, а ниже шла золотая диадема. К ней
прикреплялся сделанный из золота урей – стилизованное изображение священной
кобры, что было непременным признаком всех портретов египетских правителей, так
как кобры защищали царей и богов от злых сил. Подобные диадемы ведут свое
происхождение из глубокой древности, еще от времен Древнего царства. Одна из
таких диадем была найдена и среди сокровищ гробницы Тутанхамона.
Шею Нефертити охватывало широкое ожерелье из золота и самоцветов. Такие
ожерелья представляли своего рода гирлянды из плодов, цветов, отдельных
лепестков лотоса, мака и васильков.
Бюст египетской царицы сейчас находится в Берлинском музее, и многочисленных
его посетителей особенно поражает сочетание строгого, скупого отбора черт,
которые были необходимы мастеру для выразительности портрета, и мягкой их
трактовки, которая всему произведению придает характер жизненности. Тонкая,
длинная шея словно гнется под тяжестью головного убора, голова немного выдвинута
вперед, чтобы легче его удерживать.
Как мы уже говорили выше, Л. Борхардт записал в своем дневнике: «Описывать
бесцельно – смотреть!». А через несколько лет он повторил в одной из своих
работ: «Я и сегодня мог бы написать то же самое, потому что я убежден, что мои
слова не могут передать впечатление от этого произведения искусства».
Действительно, бюст Нефертити сразу же стал памятником мировой культуры. Однако
в течение своей тысячелетней истории он не раз подвергался опасности
уничтожения. Более 3000 лет назад, когда закончилось царствование Эхнатона,
разгневанные жрецы чуть было не погубили скульптурный портрет прекрасной
Нефертити. А в 1945 году эту же скульптуру пытались уничтожить в Берлинском
музее проигравшие войну фашисты.
На восточном берегу Нила, в трехстах километрах от Каира, есть местность,
очертания которой очень своеобразны и неповторимы. Вплотную подошедшие к Нилу
горы затем начинают отступать, а потом вновь приближаться к реке, образуя почти
правильный полукруг.