Шекспировский Мемориальный театр — ведущий английский театр. Мемориальный театр основан на родине У. Шекспира — в Стратфорде-он-Эйвон. Он был построен на пожертвования частных лиц, главным образом на средства семьи Флауэров, уроженцев Стратфорда. Театр открыт в 1879 году комедией Шекспира «Много шума из ничего» (с участием Б. Салливена и Э. Фосит).
Мемориальный театр — частное предприятие. Административное Руководство театром осуществляет Совет попечителей во главе с кем-либо из членов семьи Флауэров, художественное руководство — директор и главный режиссер, назначаемый Советом. В 1925 году Мемориальный театр получил «королевскую грамоту», и с этого времени он находится под покровительством короля, однако субсидий от государства не получает.
На сцене Мемориального театра проходят шекспировские фестивали. Шекспировские фестивали проводились в Стратфорде и раньше — во временных павильонах. Первый из них был организован в 1769 году Д. Гарриком, второй — в 1864-м, но лишь с 1886 года фестивали стали регулярными. Вначале они длились две недели, в последнее время — около восьми месяцев. В конце XIX столетия, когда фестивали стали популярными и постоянными, Стратфорд — родина Шекспира — не был еще мировым туристическим центром, где «шекспировские реликвии» превратились в развитую систему «шекспировской индустрии», не было еще и многочисленных посетителей «Дома Шекспира», «Королевского шекспировского театра», моста с видом на реку Эивон и белых лебедей. В 1886 году это был маленький, крошечный провинциальный городок, почти и не отличающийся от того, каким он был в шекспировское время. В нем по-прежнему не было никакой промышленности, и самым крупным предприятием была пивоварня Чарлза Флауэра, в которой по старинным рецептам производствам.
Театр был построен в самом начале 1879 года — архитекторы задумали его в неоготическом стиле, довольно популярном в викторианской Англии. Внешний вид театра представлял собой достаточно сложное сооружение из ярко-красного кирпича с множеством малых и больших арок, башенок и башен. Он походил на средневековый замок или рождественский пудинг. Сбоку была пристроена галерея с двускатной крышей, что неожиданно напоминало уже русский древний терем, а центральная высокая и тонкая башня (под ее крышей помещалась цистерна с водой на случай пожара) формой и росписью (то есть горизонтальными полосами, выложенными из светлого камня) предвещала будущее архитектурное решение знаменитого Вестминстерского собора — гордости английской архитектуры конца столетия, главного храма Британии. Под круглой островерхой крышей театра располагался пояс из разноцветного кирпича — он имитировал рисунок фасадов елизаветинских домов. Круглая форма основной части здания должна была напоминать об экстерьере публичного театра шекспировского времени. Средневековый замок — это крепость и жилой дом одновременно, так и элементы архитектуры храма и старинного театра в новом здании были причудливо, эклектично переплетены. Архитектуру Мемориального театра часто бранили, особенно в 20-е годы нового века. Но все же в архитектуре театра есть свое обаяние — из всей мешанины стилей рождается веселый, праздничный и солидно-импозантный образ старой доброй Англии. Выполняя волю заказчиков, архитекторы Мемориального театра создавали и особый облик театра, помещая его на большой зеленой поляне над самой рекой, окружали его старыми деревьями — все это словно противопоставляло шекспировский театр зданиям лондонских театров, которые, естественно, были втиснуты в тесноту городского пространства.
Зрительный зал Мемориального театра был отделан так и такими материалами, что все создавало впечатление прочности, надежности и покоя — небольшие фойе и уютный зрительный зал на 700 мест были отделаны темным дубом, норвежской желтой сосной, мрамором и йоркширским камнем. Сцена была невелика, но по тем временам оборудована превосходно — ее от зрительного зала отгораживал занавес, на котором был изображен шекспировский Лондон, южный берег Темзы: среди домов едет блестящая кавалькада всадников, сопровождающих карету с королевским гербом; она приближается к высокому зданию с глухими стенами и флагом на башенке: это королева Елизавета со свитой подъезжает к театру Шекспира «Глобус». Так указывалось на сходство Мемориального театра с театром самого Шекспира. Стратфордский театр задумывался как «наследник» «Глобуса».
В апрельские дни первого шекспировского фестиваля, когда торжественно было открыто само здание театра, публика состояла в основном из местных зрителей, немногих приезжих из соседнего Бирмингема, да личных гостей Чарлза Флауэра. Все они сходились к театру заранее — за три часа до представления. Зрители могли не спеша гулять по берегу Эйвона, а затем шли в театр. Постепенно сложилась такая ситуация, что у каждого стратфордца было свое традиционное место (как в церкви — своя «церковная семейная скамья»). Стратфордские садовники, булочники, торговцы участвовали в шекспировских спектаклях в качестве статистов для массовых сцен. При этом ни гроша не брали «статисты» за свое участие в шекспировских спектаклях, так как относились к своему великому согражданина в большим пиететом. Ведь Шекспиры жили на соседней улице Хенли-стрит, потом переехали на Чепел-стрит, в дом возле городской Гильдии. Их крестили в той же церкви, что и нынешних стратфордцев.
В 1886 году труппа, основанная Фрэнком Бенсоном в 1883 году, под названием «Шекспировский репертуарный театр» и завоевавшая репутацию самой серьезной в провинции, была приглашена Чарлзом Флауэром, пламенным энтузиастом Шекспира для выступлений на шекспировском фестивале. С тех пор в течение 30 лет (а это почти треть всей истории Стратфордского театра) труппа Бенсона играла на ежегодных фестивалях, давая свое первое представление 23 апреля — в день рождения Шекспира. Ежегодно Бенсон ставил семь пьес и показывал их в течение семи дней праздника. В остальные 358 дней года Стратфордский театр чаще всего пустовал, а «шекспировская труппа» скиталась по провинциальным сценам. И так продолжалось все 30 лет, — пример потрясающего театрального энтузиазма. Бенсон не создал своего особого театрального стиля, но просто делал то, что мог в тех условиях, которыми он располагал. Он приспосабливал грандиозный стиль шекспировских постановок эпохи к условиям малой сцены и, увы, жалкого бюджета. Подобно Чарльзу Кину или Ирвингу, он ставил шекспировские пьесы в духе «археологического романа» и исторической живописи XIX столетия. На его спектаклях были занавесы с изображением тех событий, что происходили «за сценой», например, разбитые египетские галеры в море, освещенные лучами заходящего солнца («Антоний и Клеопатра»). Это была картина «полет ведьм» в «Макбете». В «Кориолане» было показано, как римский народ растерзывает трибунов — в пьесе этого не было. Он использовал всяческие театральные «чудеса» — живых голубей и овец в «Генрихе IV», охотничьих собак в «Сне в летнюю ночь», а также и осла. В его спектаклях были точные копии старинного оружия, осадных лестниц, таранов и прочих военных приспособлений, используемых в хрониках Шекспира. Вся уникальность этой труппы Бенсона именно в том и состояла, что это был исключительно шекспировский театр. Они без устали играли Шекспира, разъезжая по всей стране — и в том видели смысл своей жизни. Они буквально служили Шекспиру, оставаясь бедными актерами.
Бенсон, участвующий в жизни Мемориального театра, видел здесь словно некую воплощенную патриархальную утопию старой Англии, он создал праздник искусства, когда все его участники составляли сообщество, объединенное любовью к английскому гению. Если Байрейтский фестиваль Вагнера, открытый за три года до Стратфордского, отличался мистической и священнодейственной патетикой, то шекспировский фестиваль представлял нечто совсем иное — скорее семейное собрание и домашний праздник. Эта братская атмосфера фестиваля, царившая в нем в ранние его годы, была незабываема, о чем и говорили все, кто был участником шекспировских торжеств.
Труппа Бенсона была сплочена не столько профессионализмом, сколько спаяна любовью, она была единоверна — это была творческая община. В программах спектаклей было сообщение, что актеры Бенсона подготовлены «согласно мейнингенской системе», но у них был, собственно, заимствован только порядок внутритеатральной жизни — железная дисциплина за кулисами, равенство всех членов труппы, когда всякий актер безоговорочно играл как главную роль, так и самую последнюю в эпизоде. Труппа Бенсона была своеобразной большой семьей — актеры называли его самого «па», в ней царила строгая пуританская мораль (актерам категорически, например, было запрещено чертыхаться). Сам глава «семьи» Бенсон вел самый скромно-спартанский образ жизни — он не носил пальто и купался в снежную погоду, чего требовал и от своих актеров. Его актеры все были спортивны — искусные боксеры, фехтовальщики, игроки в крикет.
Это было время «святой простоты», идилличности, мягкости, религиозности, которые уже скоро, в конце 90-х годов XIX столетия, покажутся безнадежно старомодными новому театральному поколению. Уже ученики Бенсона, среди которых был актер и режиссер Макс Бирбом-Три, говорили: «Викторианская эпоха подходит к концу, время „святой простоты" прошло. Мы созрели для новой эпохи искусственного». Поэзия теперь вообще воспринималась принципиально иначе — эстет Уайльд уже говорит о том, что «природе не достает точности рисунка». Поэзию ищут в линиях современного города, «слагают гимны жестокой и пряной красоте ночной жизни Лондона». Это была своеобразная оргия «нового гедонизма» и «нового язычества», на которую старомодный Бенсон, конечно же, смотрел с отчаянием. Но бастионы викторианства выстояли. Как выстояли и домашние добродетели. Бенсон испытывал всю свою жизнь преклонение перед «старой веселой Англией», перед «чистыми родниками британского духа», перед Шекспиром и его театром, который был в Стратфорде. Бенсон был патриотом. В начале Первой мировой войны Бенсон ставит патриотическое обозрение «Военный клич Шекспира». Оно шло на сцене мюзик-холла.
Состав труппы Мемориального театра не постоянен. С актерами заключаются контракты на сезон. На сцене театра выступали многие выдающиеся английские актеры: Э. Терри, Г. Бирбом-Три, Дж. Форбс-Робертсон, Дж. Гилгуд, Л. Оливье, Р. Ричардсон, Д. Уолфит, Ч. Лаутон, М. Редгрев, В. Ли. В шекспировском Мемориальном театре работали крупнейшие режиссеры — Т. Гатри, П. Брук, Т. Ричардсон, русский режиссер Ф. Ф. Комиссаржевский. Дух шекспировского фестиваля можно уяснить, обратившись к воспоминаниям современников и участников этого важного в театральной жизни Англии события. Один из тех, кто видел спектакли в апреле 1907 года, Эуген Килиан рассказывает: «В литературной пустыне лондонской театральной жизни, в которой почти безраздельно господствует сенсационная пьеса, оперетта и фарс с пением, шекспировские спектакли Бирбома-Три, — а, прежде всего, ежегодно устраиваемая Бирбомом-Три в ознаменование дня рождения поэта шекспировская неделя (в „Театре Его Величества") — представляют собой оазис благотворной художественной услады.
Цикл шекспировских спектаклей, показанных между 22 и 27 апреля 1907 года, являл собой пеструю многообразную картину: в него входило шесть различных пьес — Буря, Зимняя сказка, Гамлет, Двенадцатая ночь, Юлий Цезарь и Виндзорские кумушки.
Лучшей и наиболее удавшейся из всех была постановка Зимней сказки. Ансамблевые сцены в этом спектакле превосходны; прежде всего — праздник стрижки овец, несмотря на отдельные вольности и трюки, представляет собой первосортное режиссерское достижение благодаря великолепной свежести, благодаря жизни и юмору, наполняющему его, благодаря полному вкуса распределения картин… Правда, музыкальным элементам, как повсюду в Англии, уделено слишком много места и они чересчур назойливы; не только потому, что народные напевы праздника стрижки овец по-оперному сопровождаются большим оркестром, а также потому, что спектакль начинается гимном Аполлону и им же заканчивается…
Во многих недостатках этого спектакля… приходится винить не столько самого Три, сколько английские театральные условия, из которых эти недостатки проистекают. Они теснейшим образом связаны с несчастной системой „театральных звезд", налагающей особый отпечаток на английский театр. Далее, они связаны с тем, что не очень высокий (в среднем) вкус лондонской публики можно приучить к суровой пище серьезной пьесы лишь путем уступок годами воспитываемой страсти к зрелищу и приверженности к оперным и мелодраматическим эффектам. <…>
В постановке Гамлета бросается в глаза стремление к упрощению и к стилизации сценической обстановки… Сам Бирбом-Три играет датского принца. Он ни на мгновение не забывает, что играет принца; своеобразным подкупающим обаянием овеяно все его существо; свойственную ему необычайную любезность, обаяние и благородство артист Три вкладывает в создаваемый им образ Гамлета… Он не переносит на изображение шекспировских образов существеннейшего принципа современного актерского искусства — принципа интимности, проведение которого даже в современных пьесах англичанину дается труднее, чем немецкому актеру; в этом смысле он играет Шекспира, пожалуй, исторически более подлинно, чем немцы… Однако при всей той театральности и сугубом позировании, которые свойственны Три-Гамлету в тоне и жесте, он все же обладает одним качеством, которого немецкий актер достигает лишь с большим трудом, а чаще всего и вовсе не достигает: уверенным и благотворным артистическим чувством стиля. Высокие законы красоты никогда не попираются им в угоду грязному натурализму…»
Бирбом-Три поставил 18 пьес Шекспира. В своих постановках он продолжал традиции пышных спектаклей Ч. Кина и Г. Ирвинга. Его спектакли изобиловали феериями, музыкальными вставками, шумными массовыми сценами.
Шекспировский фестиваль постепенно приобрел общенациональное значение. Его постоянным руководителем оставался долгие годы Бенсон. В 1916 году ему было доверено быть режиссером представления, посвященного 300-летию смерти Шекспира. На этом юбилее играли «Юлия Цезаря», а также показывали «живые картины» по многим пьесам Шекспира. В антракте этого представления Георг V вызвал Бенсона в королевскую ложу. Актер явился в театральном костюме — он играл Цезаря. В этой «окровавленной тоге» он и был посвящен в рыцарство. Так Бенсон стал сэром Фрэнком Бенсоном. Так были оценены его заслуги перед нацией и английским театром. В этом же году в виду особых военных условий театр в Стратфорде был закрыт. Открылся он вновь в 1919 году. Директором фестиваля стал А. Бриджес-Адаме. Но этот новый послевоенный мир нового столетия был уже не миром Бенсона. Он был стар и «по возрасту не годен в школяры», как говорил герой шекспировской пьесы. Бенсон покинул Стратфордт. «Жители шекспировского города не сразу забыли его, — пишет современный историк. — В первые годы после войны что-то от атмосферы бенсоновского Стратфорда еще сохранялось». Еще и в этом году фестиваль был «сельским праздником», а в публике старого Мемориального театра присутствовала дружественность. «Вы были частью шекспировской семьи, а не шекспировской толпы». Но дни такой патриархальности были сочтены. И когда в Стратфорд 1919 года была привезена утонченно-стилизованная постановка «Как вам это нравится», то стратфордцы попросту возмутились. Возмутились той смесью «футуризма и большевизма», которая была на сцене. Возмутились яркими, вызывающими красками и фасонами костюмов, стиль речи актеров показался «большевизмом», поскольку утратил всю прежнюю величавость. От режиссера авангардного спектакля отворачивались, вернее, поворачивались к нему спиной, а одна дама из публики грозила пальцем художнику, выговаривая: «Молодой человек, как вы посмели соваться в нашего Шекспира!» Вместе с пожаром 1926 года сгорели и прежние остатки «шекспировской семьи». Старое здание Мемориального театра, столь Милое сердцу стратфордцев и прозванное ласково «викторианское копыто», сгорело дотла. Новому зданию, построенному через шесть лет, дали другое прозвище. Его назвали «фабрикой». Новое здание было открыто в 1932 году драмой Шекспира «Генрих IV».
На сцене Мемориального театра зрители видели самые разные часто взаимоисключающие шекспировские постановки. Это были и тяжеловесные натуралистические спектакли, и роскошные пиршественные спектакли, и режиссерские эксперименты, и великолепные актерские ансамбли. Начиная с 1913 года театр неоднократно гастролировал в Европе, США, Австралии, Новой Зеландии, дважды приезжал в СССР (1958, 1964). С 1960 года Мемориальный театр имеет филиал в Лондоне в помещении театра «Олдуич», где ставятся классические английские и современные драмы. В 1961 году Мемориальный театр переименован в «Королевский шекспировский театр».
Шекспировский Мемориальный театр — ведущий английский театр. Мемориальный театр основан на родине У. Шекспира — в Стратфорде-он-Эйвон. Он был построен на пожертвования частных лиц, главным образом на средства семьи Флауэров, уроженцев Стратфорда. Театр открыт в 1879 году комедией Шекспира «Много шума из ничего» (с участием Б. Салливена и Э. Фосит).