 В средневековой Западной Европе прочность и
могущество римской церкви были такой незыблемой основой жизни, что
казалось, ничто их не поколеблет. Но в XIV веке зашатались и эти устои, а
началось все с неожиданной победы французского короля Филиппа IV
Красивого над римским папой Бонифацием VIII.
Французский король Филипп IV, вступив в 1294 году в
войну с Англией, для покрытия военных расходов ввел новый налог, которым
облагалось и духовенство. Папа Бонифаций VIII в специальном послании
выступил против мероприятий французского монарха, который словно бы
хотел подчеркнуть, что прежнее согласие Рима на обложение налогом
духовенства и церковных земель ему не требуется. Папа запретил начинание
Филиппа IV, отменил все уступки в этом вопросе, сделанные его
предшественниками, и угрожал церковными карами тем, кто будет взимать
или платить налоги, не разрешенные папской курией. В ответ на это
французский король запретил вывоз из страны золота, серебра и всяких
драгоценностей за границу, и Рим лишился средств, получаемых из Франции.
Однако римский папа вскоре нашел новый источник
доходов: 1300 год был объявлен юбилейным (святым) годом, и всякий
грешник, прибывший в апостольскую столицу на 15 дней и ежедневно
молившийся в храмах Святого Петра и Святого Павла, не только очищался от
всех грехов, но и приравнивался к крестоносцу, который пользовался
особыми милостями церкви.
За сравнительно короткий срок в Риме побывали 2 000
000 человек, которые оставили церкви и хозяевам постоялых дворов
огромные суммы.
А между тем из Франции приходили известия, что
духовенство облагается там большими налогами, а король ведет себя так,
будто «папы и на свете не существует». Филипп IV Красивый, несмотря на
поражение в битве с англичанами, вовсе не собирался покоряться папской
курии. Более того, он вступил с папой Бонифацием VIII в решительную
борьбу. По инициативе Гийома Ногарэ, ближайшего советника короля,
римского папу обвинили в противозаконном занятии Святого престола, и
Государственный совет Франции решил немедленно созвать церковный собор,
который осудил бы верховного понтифика как еретика и чудовищного
преступника.
Гийом Ногарэ по поручению французского короля
отправился в Италию, противников папы собрал в небольшой отряд, многих
подкупил и настиг Бонифация VIII в резиденции Ананьи, где арестовал его и
надавал пощечин. Но вскоре для спасения сошедшего с ума папы из Рима
прибыли 400 всадников, с которыми 86-летний Бонифаций VIII перебрался в
столицу, где через месяц и умер.
Начались долгие поиски нового папы, в результате
которых престол занял безвольный монах Бенедикт XI, но вскоре его
отравили. После этого в течение года опять лихорадочно искали нового
папу, причем каждая сторона настаивала на своем: одни жаждали мести за
поругание Бонифация VIII, другие готовы были примириться с Францией. Но
французскому королю мало было примирения, он требовал полного
подчинения, а Гийом Ногарэ угрожал сторонникам Бонифация VIII суровыми
карами.
Следующую страницу в истории папства, которую
впоследствии стали называть «авиньонским пленением», открыл дотоле
никому не известный гасконский прелат Раймон Бертран де Го — папа
Климент V, выбранный под давлением французского короля. Сразу же после
избрания он удивил всех, решив провести свою коронацию в Лионе в
присутствии короля Филиппа Красивого и французских аристократов.
Новый папа покинул «небезопасный» Рим, и для
постоянного проживания ему был предоставлен французский город Авиньон,
расположенный на юге страны — на левом берегу Роны. Здесь для верховного
понтифика был выстроен громадный замок-дворец, в котором все было
устроено, как в крепости. Но на соседнем холме был разбит прекрасный
парк, откуда открывался чудесный вид на Рону с ее старинными мостами.
Вместе с папой в Авиньон переселилась и папская
курия, насчитывающая тогда более 4000 чиновников. Плененные католические
прелаты купили весь город у графини Жанны, тогдашней его владелицы. Они
тоже построили для себя виллы и дворцы по обеим сторонам Роны и
веселились, стараясь скрасить свое вынужденное пребывание в Авиньоне.
На площади Авиньона стоит массивное, мрачное здание
готического замка, в котором римские папы жили с 1309 по 1377 год. В
течение всего этого времени верховные понтифики находились почти в
полном подчинении У французских королей. Первое, что сделал Климент V в
Авиньоне, — назначил в кардинальскую коллегию несколько французов, чем
обеспечил и в будущем избрание «французских» пап. Но всего этого
французскому королю казалось недостаточным, и папство вынуждено было
принести в жертву Орден храмовников.[35]
Папский двор в Авиньоне был богат и великолепен
необычайно. Папы сумели так наладить сборы с церквей и светских владений
по всей Европе, что их доходы были не ниже, чем у некоторых монархов.
Подчиняясь во всем Франции, из пределов которой они не выезжали, папы
между тем не хотели допустить усиления ее влияния на Италию. Они
поддерживали Неаполитанское королевство, смещали в итальянских землях
французских чиновников и даже объявили крестовый поход против миланского
наместника Висконти, проводившего политику императора. Эта борьба
требовала огромных средств, а между тем папы не могли облагать крестьян и
горожан налогами, поэтому они стали изыскивать другие средства.
Виртуозом в этом деле оказался папа Иоанн XXII,
который за время своего понтификатства (1316–1334) накопил 18 миллионов
золотых флоринов, не считая драгоценностей более чем на 7 миллионов
флоринов. Эти средства предназначались будто бы на организацию
крестового похода, однако Иоанн XXII «не успел» осуществить этот поход,
хотя и прожил 90 лет. Широкий размах при нем получила и торговля
индульгенциями. Сначала их раздавали целыми пачками посредникам, а те
уже продавали всем, «жаждущим очиститься от грехов».
Вслед за папским престолом в Авиньон устремилось
много итальянцев в надежде получить хорошее место и приличное жалованье.
Среди них был и нотариус Петрарка с женой и двумя детьми, так что
будущий поэт и гуманист оказался связан с Авиньоном еще в раннем
детстве. Дела семьи устроились, семья Петрарки поселилась недалеко от
новой столицы пап, а Франческо отправили на обучение в ближайший
университет. Потом он получил должность у авиньонского кардинала
Колонна, и при папском дворе о нем узнали как о поэте и прекрасно
образованном человеке. Петрарку пригласили на должность папского
секретаря, расширился круг знакомств молодого поэта, в уединенном
местечке был куплен небольшой домик, а в самом Авиньоне его с радостью и
сердечным волнением ждала белокурая Лаура.
Как указывалось выше, почти 70 лет папы были заняты
обогащением, внутренними и внешними делами, а также постройками в
Авиньоне и выкупом города у анжуйцев. Рим же, оставшийся без духовной и
светской главы и лишенный многих доходов, вступил в полосу анархии и
упадка. Судьба Вечного города — мировой столицы и освященного
авторитетом апостола Петра места папского престола — волновала Франческо
Петрарку, поэтому тема «Рим — Авиньон» становится одной из особо
значимых в его публицистике.
Состояние авиньонской церкви видится поэту как
«кораблекрушение» тяжелая болезнь с нарывами и язвами, главные причины
которой — погоня за земными благами, алчность, спесь, зависть,
праздность, лицемерие… Но поэту мало было только критики, мало даже
яростных антиавиньонских сонетов, которые были известны всем. Петрарке
важно было доказать, что бегство верхушки церкви из Рима привело к
разрыву исторических, сакральных и духовно-религиозных традиций.
Вернуться из Авиньона в Рим папу Григория XI убедила
Екатерина Сионская — покровительница Италии. В небольшом скверике, на
подступах к замку Святого Ангела в Риме, ей был установлен изящный
памятник, выполненный скульптором Ф. Мессина. А в широком дворе
Авиньонского замка, где когда-то собирались католики, ожидавшие
благословения папы, теперь темными вечерами дают спектакли «Свет и звук»
из истории «авиньонского пленения пап». | 
