Христианские паломники начали посещать Святую землю с конца IV века, когда религиозное рвение императора Константина и царицы Елены, его матери, возвратило Иерусалиму его имя и честь «святого города» вместо языческого названия «Элия Капитолина». Были открыты пещера Гроба Господня и холм Голгофы, на горе Елеонской и на холмах Сиона засияли базилики, были установлены памятные места священной истории Ветхого и Нового Заветов. Вот тогда туда и двинулись тысячи паломников, чтобы поклониться этим священным местам.
Затем начались мусульманские и персидские нашествия, но вначале мусульмане отличались веротерпимостью и разрешали паломникам свободно посещать храм Гроба Господня. Затем они ввели въездную пошлину для всех, кто хотел попасть в Иерусалим, и те, кто не мог заплатить ее, стали подвергаться угрозам и побоям, иногда их даже убивали. Подобные вымогательства, а также желание отвоевать Святую землю и стало одной из причин Первого крестового похода. История их не до конца изучена, и в настоящее время существует несколько версий об их организации и начале.
Первый крестовый поход начался в 1096 году, а последний (официальный) закончился в 1270 году. Но паломники ходили в Святую землю до, во время и после крестовых походов, которые это название получили гораздо позднее. А сначала, как писал французский хронист Жан де Жуанвиль, сопровождавший короля Людовика IX, они назывались «паломничеством к кресту».
В ноябре 1095 года римский папа Урбан II повелел собрать во французском городе Клермон собор, на который должны были прибыть 310 епископов и аббатов, а также и светские лица, главным образом французские вельможи и рыцари. На широкую равнину близ города 26 ноября начали стекаться священники и монахи в черных сутанах, знатные сеньоры в сопровождении оруженосцев и слуг, а также множество простых рыцарей, облаченных в доспехи. Но основную массу собравшихся составляли простолюдины в войлочных шапках, грубых шерстяных рубахах и холщовых штанах, обутые в башмаки из необработанной свиной кожи, а то и вовсе босые, несмотря на конец осени.
Папа окинул пронзительным взглядом колебавшуюся, как океанская волна, многотысячную толпу, тяжело поднялся на дощатый помост и распростер руки, требуя тишины.
Иерусалим — это пуп земли; край, плодоноснейший по сравнению с другими, земля эта словно второй рай. Ее прославил Искупитель рода человеческого своим приходом, украсил ее своими деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением. И этот-то царственный град, расположенный посреди земли, ныне находится в плену у своих врагов и уничтожается народами, не ведающими Господа. Он… жаждет освобождения, он не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку.
Необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку вашим братьям, проживающим на Востоке… Если кто, отправившись туда, окончит свое житие, пораженный смертью, — будь то на сухом пути, или на море, или же в сражении против язычников, и отныне да искупаются ему все грехи!..
Альфред Ахенский изображает Первый крестовый поход как результат внезапного озарения, как чудо Божие, и направил его не папа римский, а Петр Отшельник. Он пробрался в Палестину и, глубоко опечаленный языческой мерзостью, заснул с молитвою в церкви Гроба Господня. И явился Спаситель в небесном сиянии и сказал ему: «Петр, дорогой сын мой, восстань, иди к патриарху Иерусалимскому и возьми от него письмо послания Моего. На родине расскажешь ты о несчастиях и запустении святого места и возбудишь сердца тех, кто верует, чтобы они очистили Иерусалим и освободили святых из рук язычников. Ибо открыты им, избранникам моим, врата рая». И Петр встал на заре и пошел к патриарху… и тот дал ему письмо и очень благодарил Петра. Тот пошел и совершил морской путь с великим опасением.
В Риме папа с радостью и умилением услышал слова призвания и… стал проповедовать путь Господа. И поднялись все земли, все князья и рыцари всей Франции, чтобы освободить Святой Гроб.
У епископа Вильгельма Тирского история крестовых походов начинается с бедственного положения всех слоев населения в Европе. Положение крестьян ухудшалось из-за усиления феодального гнета, рыцарство беднело и нищало, католическая церковь разрушалась сверху и снизу. Поэтому крестовые походы и тот идеалистический ореол, который их окружил, были необходимы уставшей и исстрадавшейся Европе, чтобы спасти ее от окончательного грехопадения. Сотни знатных особ вознамерились освободить святые места Палестины от ига мусульман. Многие пустились в предприятие, которое сулило им лишь нужду и страдания да еще надежды на отпущение грехов. Такой взрыв религиозного рвения было ничем не обуздать, и французская знать стала собирать два войска, итальянцы — еще одно, а Готфрид Буйонский набирал свои отряды в Германии и Нидерландах. Всем им надлежало соединиться в Константинополе, но многочисленные горстки простого люда отправились туда еще раньше. Вот как писал об этом Ж. Ногентский — хронист XII века.
Бедняги скоро загорелись таким пылом, что ни один из них не остановился и не призадумался ни о скудности своих средств, ни о том, разумно ли поступает он, оставляя дом свой, виноградники и поля… Истинные чудеса предстояло увидеть им, порой такие, при виде которых невозможно было удержаться от смеха: бедняги подковывали своих быков, будто лошадей, впрягали их в двухколесные повозки, на которые сваливали свои скудные пожитки и малых детей, и вели упряжки в поводу…
Черепичные крыши, теснящиеся в ущелье у подножия скалы, увенчанной замком, — это и есть маленький бельгийский городок Буйон, затерявшийся в Арденнах, откуда отправились воины-паломники — зачинатели крестовых походов. Эти легендарные рыцари нашивали на свои одежды красные кресты и шагали вперед, пока башмаки не превращались в лохмотья кожи, а лошади — в кляч, не способных нести своих седоков. Но именно они совершили единственный удачный поход в Святую землю, пережили три года сражений, болезней и голода, чтобы в конце пути овладеть Иерусалимом, взяв штурмом стены Святого города, и основать Иерусалимское королевство. Однако, как утверждают средневековые барды, не было среди них ни одного, кто мог бы сравниться с Готфридом Буйонским, сыгравшим одну из главных ролей в единственном победоносном крестовом походе рыцарей.
По преданию на семействе герцогов Буйонских висело родовое проклятие. Жившие в основном войной, предки Готфрида нередко нападали и на более могущественных соседей, один из них не побоялся даже противостоять Франции, захватившей Верден. А третий Готфрид, по прозвищу Бородатый, сжег Верденский собор, что было великим святотатством.
У герцога Готфрида Горбатого не было детей, и он назначил своим наследником племянника — тоже Готфрида — и даже посвятил его, как повествует старинное предание, в тайну проклятия рода Буйонских. Вручая ему в подземелье аббатства Сент-Юбер меч Готфрида Бородатого, он сказал племяннику, что все Буйонские много грешили и даже были противниками церкви. Но все же они надеялись, что когда-то явится на землю их потомок, который совершит подвиг во имя церкви и выполнит волю Господню.
Готфрид Горбатый считал, что этим потомком должен стать его юный племянник, который и искупит все грехи рода Буйонских. Сам же Готфрид Горбатый более других верил в роковое проклятие, нависшее над его родом, и всегда был готов к грядущей расплате. Он часто говорил, что погибнет в результате заговора: во время боев в Нидерландах в 1076 году по усмирению бунтующих зеландских сеньоров он пал от руки наемного убийцы.
Готфрид вступил на престол в возрасте 16 лет. Он серьезно относился к семейному проклятию, тем более что грешить пришлось и ему. Самым страшным было участие в штурме Рима с армией германского императора Генриха IV и разгроме войск римского папы. Предание повествует, что Готфрид тяжело переживал свое участие в разгроме Рима. Мысли об очередном предательстве церкви не покидали его, и когда он вернулся в свой замок, то выглядел так, что были все основания считать его душевнобольным. Готфрид целыми сутками не выходил из своей комнаты, много читал и размышлял.
В то же время мать его, считавшаяся провидицей, напророчила ему свершение великих дел — некий подвиг во имя церкви. В Буйонском замке появился монах-аскет Пьер Амьенский по прозвищу Петр Отшельник, проповедническая деятельность которого имела сильное влияние в Арденнах и Фландрии. Особенно проникся его словами Готфрид, который сдружился с монахом и почитал его за своего учителя. Рассказы дяди, Готфрида Горбатого, пророчества матери, собственная неспокойная совесть стали благодатной почвой для призывов Петра Отшельника — идти в Палестину и отвоевывать христианские святыни.
Герцог Буйонский стал объезжать замки своих вассалов и соседей. В число первых своих соратников он привлек старшего брата — графа Эсташа Булонского и младшего — Бодуэна. Впоследствии к Готфриду примкнули и другие знатные сеньоры, а сам он принял решение, поразившее тогда многих. Он продал свое герцогство, на борьбу за которое положили много сил и немало жизней его предки, да и он сам. Богатейшее владение покупает его сосед — епископ Льежский Отберт за 1300 марок серебром и три марки золотом. Правда, приближенным удалось уговорить герцога продать герцогство с правом выкупа, которое истекало через 3 года после начала крестового похода. Готфрид продает также свои замки в Стене и Музе, освобождает от зависимости жителей Меца в обмен на 100 000 экю. И чтобы отмолить спасение души, дарит каноникам Маастрихта замок Рамиуль, находившийся на Маасе.
Когда Готфрид Буйонский выступил в поход, за ним следовал цвет фландрского, лотарингского и арденнского рыцарства. Но от перехода к переходу армия крестоносцев таяла, сражения и голод опустошали ряды воинов с красными крестами на плащах. В 1097 году Готфриду удалось разгромить и изгнать мусульман в Дорилес, затем он захватил Никею и Эдессу, а в 1098 году — Антиохию. Наконец обессиленная армия — из 600 000 солдат оставалось только 50 000 — подошла к воротам Святого города.
Это долгожданное событие вернуло мужество армии, превратившейся почти в призрак. Да, Иерусалим окружали три ряда стен, и 13 ворот преграждали путь в него, но тараны, передвижные осадные башни и отвага рыцарей одержали верх. После трех дней ожесточенных боев, во время которых свирепствовали пожары и кровь лилась ручьями, Готфрид Буйонский, сопровождаемый своим братом Бодуэном, преодолел стену с криком: «На то воля Господня!»
После завоевания Иерусалима собрание христианских сеньоров избрало Готфрида королем Иерусалимского королевства, но он отказался от этого титула, заявив, что он — всего лишь страж Гроба Господня и его единственной короной может быть разве что терновый венец. Первым королем Иерусалимского королевства стал его брат Бодуэн.
Однако мусульманские армии не давали покоя новому королевству, и потому боевой поход Готфрида Буйонского не закончился взятием Святого города. Но ему, как и многим другим рыцарям, не суждено было вернуться на родину. Возвращаясь из военной экспедиции против султана Дамаска в 1100 году, он умер в возрасте около 39 лет. Было несколько версий о смерти Готфрида Буйонского по одной из них он будто был отравлен плодом, преподнесенным ему эмиром Кесари. Похоронили его в храме Гроба Господня — у подножия Голгофы, а соратники по походу высекли над гробом надпись:
Здесь похоронен знаменитый герцог Буйонский Годфрид,
который отвоевал эту землю христианской церкви.
Да воспарит его душа в Христе.
Аминь.
Перед смертью сэр Готфрид призвал к себе одного из рыцарей, подал ему небольшую шкатулку, которую велел отвезти в Бельгию и открыть в замке Буйон. Рыцарь исполнил эту просьбу. Стоя на крепостной стене замка, он открыл шкатулку и увидел внутри ее горсть семян. Налетевший ветер унес их, и семена упали вниз — в трещины между громадными каменными плитами двора. С тех пор каждый год, в июне, здесь расцветают маленькие гвоздики, подобные нежным краскам далекого Иерусалима.
К 900-летию начала Первого крестового похода в замке Буйон прошел блестящий рыцарский турнир в исполнении французских каскадеров. На бешеной скорости неслись навстречу друг другу кони, «падали» с них сраженные рыцари, буянил и нарушал благородные правила состязаний Черный рыцарь, выступавший без герба и девиза в наказание за прежние прегрешения на турнирах. На стенах крепости самодеятельные актеры разыгрывали сцены из истории подготовки к Первому крестовому походу. А потом к великому удовольствию и неописуемому восторгу зрителей был показан великолепный исторический спектакль из жизни герцога Готфрида Буйонского, завершившийся грандиозным фейерверком над замком-крепостью.
Христианские паломники начали посещать Святую землю с конца IV века, когда религиозное рвение императора Константина и царицы Елены, его матери, возвратило Иерусалиму его имя и честь «святого города» вместо языческого названия «Элия Капитолина». Были открыты пещера Гроба Господня и холм Голгофы, на горе Елеонской и на холмах Сиона засияли базилики, были установлены памятные места священной истории Ветхого и Нового Заветов. Вот тогда туда и двинулись тысячи паломников, чтобы поклониться этим священным местам.