 «Есть семейства растений, отдельные виды которых так близки друг другу, что сходство здесь превосходит различие: таковы художники Венеции, не только четверо знаменитых — Джорджоне, Тициан, Тинторетто, Веронезе, но и другие, менее известные... Что бросается в глаза — это основной и общий тип; частные и личные черты остаются первое время в тени. Они работали вместе и поочередно во дворце Дожей; но, вследствие невольного созвучия их талантов, вся их живопись образует одно целое...» Так писал французский историк и философ искусств Ипполит Тэн. Из перечисленных им имен мы выделим наиболее знаменитого и плодовитого, не терявшего творческих сил до глубокой старости и прожившего дольше и едва ли не наиболее счастливо из всех художников той эпохи, а может быть, и всех последующих. Уроженец местечка Пьеве-ди-Кадоре, Вечеллис Тициан в юности переехал в Венецию. Здесь он овладел искусством живописца и оставался до конца своей долгой жизни, отлучаясь ненадолго.
О нем Ипполит Тэн высказался красочно, ссылаясь для колорита на мнение одного из современников Тициана: «Когда пытаешься вообразить себе Тициана — видишь счастливого человека, «самого счастливого и благополучного, какой когда-либо был между ему подобными, получившего от неба только одни милости и удачи», первого между всеми своими соперниками, принимавшего у себя на дому королей французского и польского, любимца императора, испанского короля Филиппа II, дожей, папы Павла III и всех итальянских государей, возведенного в сан рыцаря и графа Империи, засыпанного заказами, широко оплачиваемого, получающего пенсии и умело пользующегося своим счастьем Он держит дом на широкую ногу, пышно одевается, приглашает к своему столу кардиналов, вельмож, величайших артистов и даровитейших ученых своего времени «Хотя он не получил особенного образования, он на своем месте в этом высоком обществе, потому что имел природный ум, а придворный быт научил его всем лучшим качествам кавалера и светского человека», и так хорошо, что его находят весьма любезным, обладающим'приятной учтивостью и самыми изящными манерами и приемами общения».
В его характере нет ничего крайнего и мятежного. Его письма к государям и министрам по поводу своих картин и пенсионов носят тот униженный характер, который считался тогда знанием приличий со стороны подданного. Он умело подходил к людям и умело подходит к жизни, — я хочу сказать, что он пользуется жизнью, как и людьми, без излишеств и без низости. . Его переписка с Аретино показывает в нем веселого товарища, который ест и пьет охотно и изысканно, который любит музыку, красивую роскошь и общество женщин легкого поведения.
Ему чужда буйность, его не тревожат безмерные и мучительные замыслы, его живопись здорова, свободна от болезненных исканий и тягостной сложности; он пишет постоянно, без напряжений и без порывов, в течение всей своей жизни. Он начал еще ребенком, и его рука сама собою повинуется его гению. Он говорит, что «его талант — это особенная милость неба», что нужно иметь этот дар для того, чтобы быть хорошим художником, что, если этого нет, «можно породить только уродливые создания», что в этом искусстве «гений не должен быть возмущаем» Вокруг него красота, вкус, воспитание, талант близких возвращают ему, подобно зеркалам, отражение его гения».
Трудно судить, насколько верна такая характеристика великого художника Почти наверняка были у него периоды трудностей, душевных переживаний, сомнений. Отчасти об этом можно догадаться по некоторым его произведениям. Но в целом он, пожалуй, стремился к душевному равновесию и находил успокоение и упоение в творчестве. Первые его картины были поэтичны и жизнерадостны, что отражает название одной из них «Любовь Земная и Небесная» (возможно, в эти годы художник отдавал предпочтение первой из них). Большим успехом у ценителей прекрасного, в частности обнаженного красивого женского тела, имели его «поэзии». Так он называл картины на мифологические темы, которые приобретали у него преимущественно герцог Феррарский и король Испании Филипп II.
Есть у Тициана аллегорические композиции (например — «Испания приходит на помощь религии»), но быть может, наиболее замечательны многочисленные портреты, выполненные им с редким мастерством, передающие не только внешний облик, но и характер персонажа В картинах Тициана — это характерная черта венецианской школы — большая роль отводится обстановке и пейзажу, силам природы, выражающим не столько стихию саму по себе, сколько ее соответствие человеческим чувствам.
В его «Данае» (1554) обнаженная красавица пребывает в сладострастной неге, перебирая пальцами складки простыни, а вожделеющий к ней Зевс (не его ли лицо угадывается в просвете туч?) проливает в ее лоно золотой дождь. Через 20 лет он создал полотно «Христос на кресте». Она производит странное впечатление. Пейзаж, на фоне которого вознесен Иисус, показывает средневековую Италию, а не Иудею; вечернее небо серовато-коричневое, мрачное
Освещено тело распятого Христа, два небесных блика под руками, словно два светлых крыла; светлая полоса на горизонте Возле креста пусто. Словно напрасны мучения Иисуса и его жертва, не стало на Земле от этого светлей и прекрасней, не сделались люди чище и добрей. Даже великолепная отточенная техника и постоянный успех не лишили Тициана склонности к поискам и новаторству Уже в поздние годы он меняет манеру письма, использует смелые мазки, игру светотени, порой отказывается от четко выписанного пейзажа, приближая второй план к абстрактному фону. Отчасти это проявляется в упомянутой выше картине, а более очевидно в другой — «Св. Себастьян». Возможно, к старости художник стал утрачивать оптимизм и жизнерадостность, что вполне естественно. Удивительно другое как смог он в бурные для страны годы сохранять внутреннее спокойствие и неутолимую жажду творчества. |
