 Владимир Иванович Вернадский родился в семье профессора экономики и статистики Окончил Петербургский университет, работал минералогом, как химик стажировался в Западной Европе. Под руководством В.В Докучаева проводил исследования почв в Центральной России, преподавал кристаллографию и минералогию в Московском университете; в 1906 году был избран академиком Петербургской академии наук. Был одним из крупнейших организаторов научных учреждений в России и СССР, плодотворно занимался историей и философией науки. Утверждал, что в духовной жизни общества одинаково важны философия, наука и религия. Основал геохимию и биогеохимию (изучающую глобальную деятельность живого вещества, совокупности организмов) Предполагал, что благодаря научной деятельности и труду человечество преобразует область жизни в ноосферу, где господствует разум. Вершиной его творчества стало учение о биосфере, которое за последние десятилетия активно разрабатывается в экологическом аспекте, но все еще недооценивается философами. В XX веке в науке окончательно воцарилась узкая специализация. И лишь Владимир Иванович, верный классическим традициям, осуществлял синтез знаний, хотя был и творцом новых идей Вспомним: около полувека назад в физике немало споров вы-звало предположение, что в мире элементарных частиц существует отличие правого и левого. Один из создателей квантовой механики, нобелевский лауреат (1945), швейцарец В. Паули тогда писал: «Я не верю, что Бог является левшой... и готов побиться об заклад на очень большую сумму, что эксперимент даст симметричный результат». Того же мнения придерживались едва ли не все авторитетные специалисты, например, один из основателей квантовой электродинамики, нобелевский лауреат (1965), американец Р. Фейнман, который, правда, все-таки рекомендовал провести опыт. Вернадский же предвидел возможность различия правого и левого в микромире за 20 лет до того, как физики всерьез поставили эту проблему.
Он утверждал: «Пространство-время глубоко неоднородно, и явления симметрии могут в нем проявляться только в ограниченных участках». Что и подтвердилось в 1956 году благодаря работам американских физиков (выходцев из Китая) Ли Цзундао и Янга Чжэньнина (нобелевских лауреатов 1957 года). Чем объяснить столь замечательную проницательность9 Тем, что Владимир Иванович никогда не ограничивал себя узкими рамками одной научной дисциплины, а стремился понимать природу как целое. Поэтому умел и имел смелость выходить мыслью за пределы известных фактов Не потому ли он, специалист по наукам о Земле, задолго до Второй мировой войны предупреждал о возможности использования атомной энергии для военных целей? В этой связи он первым — еще в 1910—1911 годах— заговорил о великой ответственности ученых перед обществом.
Предвидя начало «атомной эры», именно Вернадский организовал в 1922 году Радиевый институт (Петроград), затем академические комиссии, благодаря которым у нас развернули разведку радиоактивного сырья, изучали возможности использования нового вида энергии Это позволило нашим ученым в 1954 году создать первую в мире атомную электростанцию (Обнинск, Калужская область) и быстро ответить на появление в США атомной бомбы Очень интересны и поучительны труды Вернадского, посвященные истории и философии науки, преимущественно — естествознания. До сих пор они почти не известны на Западе. Возможно, по этой причине около сорока лет назад произвела сенсацию работа американского ученого Т. Куна «Структура научных революций». А ведь значительно раньше, еще в начале XX века, Владимир Иванович не менее глубоко и более полно исследовал те же проблемы (впрочем, он предпочитал говорить не о революциях, а о вспышках научного творчества, рассматривая их не в узкоспециальном, а в широком, прежде всего в мировоззренческом и отчасти социальном аспектах, в связи с общим развитием духовной и материальной культуры).
В частности, Т. Кун, следуя укоренившейся традиции в физико-математических науках, выделял «установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработку теории», считая, будто этим исчерпывается «поле нормальной науки». А Вернадский особо подчеркивал важность для познания природы эмпирических обобщений. Кстати, учение о биосфере явилось именно великим эмпирическим обобщением. Правда, еще до Вернадского английский океанолог, иностранный член-корреспондент Петербургской АН Дж. Мерей, а также французский географ Ж.Э. Реклю и некоторые другие писали о сфере жизни, но ограничивались общими формулировками. Владимир Иванович окончательно обосновал учение о биосфере во время научной командировки в Париж (1923—1924), где работал в ряде институтов и читал в Сорбонне лекции по геохимии.
В книгах «Очерк геохимии» (1927), «Биосфера» (1926) он раскрыл глобальные масштабы, огромное значение живого вещества и человека на планете. «Живые организмы, с геохимической точки зрения, — подчеркивал ученый, — не являются случайным фактором в химическом механизме земной коры; они образуют его существенную и неотделимую часть. Они неразрывно связаны с косной материей земной коры, с минералами и горными породами». Исходя из этих предпосылок и геологических данных, он обосновал смелую идею о геологической вечности жизни и постоянстве массы живого вещества в истории Земли (точнее было бы сказать, о постоянстве геохимической активности живых организмов). В дальнейшем — до сих пор! — исследователи так и не обнаружили горные породы, существовавшие до появления живого вещества на нашей планете.
Первым о биосфере как особой планетной оболочке, охваченной жизнью, написал в 1875 году австрийский геолог Э. Зюсс. С тех пор это понятие вошло в науку, но только В.И. Вернадский раскрыл планетную и космическую сущность жизни в своем учении. Сначала он писал о «механизме биосферы», затем по отношению к ней стал употреблять определение «организованность», подчеркивая ее подобие организму, а не механической системе. Развивая эти взгляды, можно предположить, что было бы плодотворно изучать биосферу именно как организм, осуществляющий обмен веществ, частично аккумулирующий лучистую солнечную энергию, обладающий системой памяти и накопления информации (земная кора). Данный подход мог бы, помимо всего прочего, расширить наши представления о сущности и формах жизни.
Другая идея Вернадского, заслуживающая серьезного внимания, относится к представлению о человеке — творении биосферы — не только как о телесном, но и духовном, интеллектуальном существе: «...Человек, являясь частью биосферы, только по сравнению с наблюдаемыми на ней явлениями может судить о мироздании». И еще: «До сих пор историки, вообще ученые гуманитарных наук... сознательно не считаются с законами природы биосферы — той земной оболочки, где может только существовать жизнь. Стихийно человек от нее неотделим». Владимира Ивановича часто называют творцом учения о ноосфере (сфере разума). В действительности ничего подобного он не создавал, а выдвинул гипотезу, согласно которой человек преобразует природу, используя свой интеллект и руководствуясь научной мыслью.
Термин «ноосфера» он заимствовал у своих современников, французских философов Э. Леруа и Т. де Шардена Однако сами они стали разрабатывать концепцию ноосферы под впечатлением сорбоннских лекций Вернадского и последующих бесед с ним... Впрочем, справедливости ради надо заметить: еще в начале XX века упомянутый Дж Мерей писал: «...В пределах биосферы у человека родилась сфера разума и понимания, и он пытается истолковать и объяснить космос; мы можем дать этому наименование ПСИХОСФЕРЫ».
Примерно то же имел в виду Т. де Шарден, говоря о «Духе Земли». В отличие от них, Вернадский исходил прежде всего из глобальной геологической деятельности человека, отчасти в развитие идей американского ученого Г. Марша («Человек и природа, или О влиянии человека на изменение физико-географических условий природы», 1866), немецкой географической школы XIX века (А. Гумбольдт, Ф. Ратцель и др.), а также ряда других исследователей. При этом Владимир Иванович подчеркивал особую роль науки: «Научной мыслью и государственно организованной, ею направляемой техникой, своей жизнью человек создает в биосфере новую биогенную силу». Ученик Вернадского, замечательный минералог и геохимик академик А.Е. Ферсман называл эту геологическую силу не биогенной, а техногенной, справедливо отмечая принципиально важное значение техники в преобразовании природной среды. Однако Владимир Иванович, оставаясь энтузиастом науки, по-видимому, переоценивал ее роль в жизни людей и природы.
Это стало особенно ясно во второй половине XX века, когда остро встали экологические проблемы, связанные с уничтожением многих видов растений и животных, загрязнением природных вод, почв и атмосферы, обеднением ландшафтов, опустыниванием, истощением минеральных и водных ресурсов, дестабилизацией погоды и климата... Анализ показывает: техногенез действует на биосферу преимущественно разрушительно, вызывает ее деградацию, а вовсе не переход на более высокий уровень сложности и организации. Она превращается в глобальную область господства техники (техносферу), чья деятельность направляется не столько научной мыслью, сколько системой постоянно растущих материальных потребностей, экономическими принципами, борьбой за власть и прибыль, а также другими факторами, в том числе невежеством.
Впрочем, Вернадский сознавал, что человек отчуждается от создавшей его природы. По его словам, «благодаря условностям цивилизации эта неразрываемая и кровная связь всего человечества с остальным живым миром забывается, и человек пытается рассматривать отдельно от живого мира бытие цивилизованного человечества. Но эти попытки искусственны и неизбежно разлетаются, когда мы подходим к изучению человечества в общей связи его со всей Природой» Он не мог представить, что люди будут и впредь рассматривать окружающую природу лишь как средство для удовлетворения своих материальных потребностей, мало заботясь о ее состоянии, используя научные достижения почти исключительно для экстенсивной эксплуатации ее ресурсов. Ученый думал о ноосфере, надеялся на ее создание уже в XX веке Действительность опровергла эти мечты. Заблуждение гения? Вряд ли.
Только вот достижение того, что он подразумевал под ноосферой, оказалось необычайно трудной задачей. Ее не решить посредством создания более совершенных технических средств, технологий. Еще древнегреческий философ Аристотель отметил: «Природа дала человеку в руки оружие — интеллектуальную и моральную силу, но он может пользоваться этим оружием и в обратную сторону; поэтому человек без нравственных устоев оказывается существом самым нечестивым и диким» Следовательно, на пути к ноосфере необходимо духовное обновление человечества, преобразование не столько окружающей среды, сколько внутреннего мира людей.
Идея ноосферы обладает эвристическим потенциалом, помогая сопоставлять реальность с тем идеалом, к которому следует стремиться. Сам Вернадский был, можно сказать, человеком ноосферы. Он старался делать все возможное для развития научных идей и претворения их в жизнь Работал на благо родины, науки и всего человечества, не обращая внимания на то, при какой власти трудится. Еще во времена Российской империи он организовал при Академии наук Радиевую комиссию (1910) Во время Первой мировой войны стал одним из инициаторов создания и председателем академической Комиссии по изучению производительных сил России. Эти организации плодотворно работали и при советской власти.
В гражданскую войну (1918—1920) он основал, став первым ее председателем, Украинскую академию наук. В дальнейшем ему довелось организовать ряд академических комиссий, лабораторий, институтов. Конечно, Владимир Иванович был патриотом России — СССР. Однако отношение ученого к господствовавшей с 1917 года в стране марксистско-ленинской философии было, мягко говоря, неоднозначным. Не случайно официозные круги подвергали резкой и несправедливой критике его философские взгляды. Вернадский не стал отмалчиваться. Он откровенно признался «Я философский скептик. Это значит, что я считаю, что ни одна философская система... не может достигнуть той общеобязательности, которую достигает (только в некоторых определенных частях) наука». «Я как философский скептик могу спокойно отбросить без вреда и с пользой для дела в ходе моей научной работы все философские системы, которые сейчас живы». Это было сказано в 1932 году.
Преуменьшал ли ученый на самом деле значение философии? Нет. Он писал: «Философская мысль играет огромную, часто плодотворную роль в создании научных гипотез и теорий». Более того, надеялся, что философское осмысление концепции биосферы позволит преодолеть господствующее в науке механистическое мировоззрение, основанное на данных физико-математических и химических наук. По его мнению, разработанные таким образом модели мироздания и Земли демонстрируют механический синтез Космоса: «В сущности, этот мир космоса дает нам совершенно чуждое, нас не трогающее впечатление и, очевидно, представляет схему, далекую от действительности». И верил, что эта формализация будет преодолена: «Есть всегда ученые, которые ярко чувствуют и охватывают живую реальную природу нашей планеты, всю проникнутую вечным биением жизни, и для которых это понимание единой Природы является руководящей нитью всей научной работы». Увы, и в этом случае он проявил излишний оптимизм.
По-прежнему чрезмерно популярны модели мертвой Вселенной, рожденной., нет, взорвавшейся как некая сверхсупербомба (идея, обоснованная с позиций ядерной физики и квантовой механики), а также мертвой Земли, по которой механически перемещаются плиты литосферы (геофизическая теория).
Жизнь и разум в подобных моделях остаются частными случайными и ничтожными явлениями в механике Мироздания. А с позиций Вернадского следовало бы говорить о жизни Земли (не только — на земле) и предполагать возможность биосферы Вселенной. Преобладание материальных ценностей над духовными, укрепление техносферы — тупиковый путь современной цивилизации. Он ведет к деградации области жизни, культуры и человеческой личности, о чем убедительно писал немецко-французский мыслитель, лауреат нобелевской премии (1952) А. Швейцер. Надо стремиться к тому, чтобы homo sapiens был разумным не по самоназванию, а по верности идеалам ноосферы: добра, справедливости, красоты, разума. И как бы ни были замечательны научные и философские идеи Владимира Ивановича Вернадского, не менее важен опыт и пример его творческой счастливой жизни. У него были ограниченные материальные и безграничные духовные потребности. Только при этих условиях на Земле сохранится великолепная биосфера и достойное ее человечество. |
