Средние века принято считать временем господства религии, массовы
суеверий, замкнутых феодальных владений, ограниченного кругозора подавляющего
большинства жителей Европы. Узкие пределы координат в пространстве и времени:
плоская сравнительно небольшая земля, окруженная океаном, алмазный или ледяной
небосвод, накрывший ее; пять-шесть тысячелетий от сотворения мира, четыре — от
всемирного потопа и еще то ли десятки, то ли сотни лет до конца света.
Апокалипсиса.
Действительно, подобные представления пользовались популярностью около
тысячелетия назад (сравнительно недавно в масштабах истории человечества). Но
немало просвещенных людей и тогда представляли мщ огромным, а Землю — в виде
шарообразного небесного тела (так учил» античные философы). Хотя о дальних
странах рассказывали немало небылиц, существовало огромное количество
странников, путешествовавших по свету то ли в поисках счастья, то ли из-за
превратностей лихой судьбы, лишившей родного дома, то ли из «охоты к перемене
мест» (тоже нередко возникающей не от хорошей жизни).
Время тогда было непростое. Наряду с оседлыми земледельцами,
ремесленниками, горожанами, боявшимися углубляться в окрестные леса, по
большим и малым дорогам двигались тысячи и тысячи людей. Военные отряды и
бродячие артисты, купеческие караваны, посольства и многолюдные выезды князей,
баронов, королей (им приходилось вести кочевую жизнь, чтобы посещать свои
владения для сбора дани и прокорма двора), вереницы паломников к святым местам
и нищих, беглые крепостные и преступники, искатели приключений, а более других
— странствующие монахи. Все эти люди перемещались не только по Европе и
выходили за ее пределы. Они осуществляли обмен товаров, знаний, информации,
человеческой энергии, наконец.
Среди этого кочевого народа немало было разведчиков, шпионов,
выполнявших важные государственные поручения. И когда мы говорим о некоторых
наиболее известных путешественниках тех времен, это обстоятельство также надо
иметь в виду. В дальние маршруты отправлялись монахи, купцы, дипломаты, обычно
от них правители требовали не просто уплаты пошлин или выполнения конкретных
поручений, а определенных сведений о тех странах, с которыми можно торговать,
заключать мирные
соглашения или, возможно, воевать.
Интерес в Европе к государствам Востока в XIII веке приобрел особую
актуальность: оттуда надвигались орды степных кочевников, уничтожающих все на
своем пути. До этого христиане сражались с мусульманами — с переменным успехом,
а католическая церковь стремилась уничтожить или ослабить православные державы
— Византию и Русь. Но вот кочевые племена откуда-то из Монголии стали наносить
сокрушительные поражения самым разным странам в Средней Азии, Иране, Юго-Восточной
Европе, на Кавказе.
В
1240 году летописец Мэтью Парижский писал о монголах: «Подобно саранче,
распространились они по лицу земли, они принесли ужасающие опустошения в
восточных частях, разорив их огнем и мечом. Пройдя через землю Сарацин, они
разрушали до основания города, рубили леса, низвергали крепости, выдергивали
виноградники, опустошали сады, убивали горожан и крестьян». Добавим: в этом
году был захвачен и разорен Киев, а еще раньше Рязань, Владимир и многие другие
русские города.
Монголы продвигались все дальше на запад.
Вторглись в Польшу, Моравию, Силезию. Победы под Лигницем и Пештом открыли им
путь в Западную Европу. Пришла пора всерьез встревожиться местным королям,
императору Фридриху II, римскому папе Григорию IX. Их попытки сплотиться и
организовать очередной крестовый поход, но уже не в Палестину, а против
монголов, не дали результата: слишком велики были противоре^я между
правителями.
Правда, утешал, вселяя надежду, слух о существовании где-то на востоке
могучего христианского царства во главе со священником Иоанном. Якобы войска
Иоанна нанесли поражение монголам. Надо было только ^ьіскать это царство и
организовать с ним военный союз.
Но как это осуществить? В ту пору европейцы
не имели даже сколько-нибудь сносных карт земель, расположенных северней
Персии, Индии. Труды античных географов тоже не могли тут помочь (севернее
маршрутов Александра Македонского античные путешественники не заходили).
Кто
же такие эти ужасные монголы или татары, как их обычно называли? Что это за
дикая суровая страна Тартария? (Учтем, что двумя-тремя столетиями позже в
Западной Европе русских называли татарами, а Россию — Татарией.)
Напрасно самодовольные жители Западной Европы полагали, будто дикие
монголо-татарские орды движутся неорганизованными толпами и побеждают не
умением, а числом. Дело обстояло совсем иначе. Монголы были хоро
шо вооружены, дисциплинированны и сильны в
военном искусстве. Они умело вели дипломатическую деятельность, сея раздор
между своими противниками и находя себе союзников в их стане. Они вели
предварительную разведку и сбор сведений — главным образом через купцов — о тех
государствах, которые предстояло завоевать. Судя по всему, монголо-татары знали
о Европе и европейцах больше, чем в Европе знали о них.
Римский папа решил из первых уст выяснить как можно больше о загадочных
и опасных монголах, а кстати попытаться наладить с ними дипломатические
отношения. Язычников-монголов можно было — почему бы и нет? — обратить в
христианство и обрушить их военную мощь на турецкую империю.
С
личным посланием папы в апреле 1245 года было направлено посольство к
монгольскому хану, возглавляемое францисканским монахом Иоанном Плано Карпини
(настоящее имя — Джованни Пьяно-ди-Карпини). Вот что, в частности, говорилось в
послании:
«Епископ Иннокентий, раб рабов божьих, к царю и народу татарскому.
Не
только люди, но также неразумные твари и даже земные элементы мироздания
соединены и связаны друг с другом как бы естественным образом небесных духов...
А посему мы по всей справедливости удивлены тем, что вы, как мы слышали, напали на многие земли как
христианские, так и других народов и подвергли их страшному опустошению...
Знайте же, если вы, уверенные в силе своей, до сей поры предаетесь таким
неистовствам, разя кинжалом других людей, то лишь по воле всемогущего Бога,
который допустил, чтобы различные народы были повергнуты в прах перед лицом
Его...»
Посольство через Чехию и Польшу достигло Киева. Отсюда они пересекли
Русскую равнину в южной части, перешли Арало-Каспийскую впадину, двинулись
вверх по долине Сырдарьи, обогнули с юга озеро Балхаш, затем почти прямо на
восток после долгого перехода через гористую пустынную местность достигли
летней резиденции монгольского императора в Каракоруме. Прибыв ко двору 22 июня
1246 года и встретив благосклонный прием, Карпини оставался здесь до 13 ноября.
Судя
по всему, столь долгое пребывание в центре монгольской империи объясняется
желанием Карпини выведать как можно больше сведений о монголах (которых он
называл татарами) и их стране. Особое внимание Карпини уделял вооружению,
военной тактике и стратегии, а также верованиям татар, их законам и обычаям,
устройству их державы.
Вот
выдержка из послания великого хана Гуюка папе римскому Иннокентию IV:
«...Силою бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая
теми, где заходит, пожалованы нам. Кроме приказа бога, так никто не может
ничего сделать. Ныне вы должны сказать чистосердечно: «Мы станем вашими
подданными. Мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все
вместе без исключения, придите предложить на службу и покорность... И если вы
не последуете воле бога и воспротивитесь нашим приказам, то вы станете [нашими]
врагами.
Вот
что вам следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет,
одному богу это известно».
Вернулся папский посланник тем же путем, которым прибыл, в конце лета
1247 года, преклонив колени перед папским престолом в Риме. Вскоре он написал
обстоятельный труд: «Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского,
история Монголов, именуемых нами Татарами». Это был общедоступный отчет о его
путешествии. В нем сообщалось прежде всего о географическом положений и
природных условиях Монгольской империи. Наиболее туманными были для Карпини
северные границы страны, где он предполагал «море-океан» (скорее всего, он так
понял сообщение о Байкале).
Карпини первым дал описание климата Центральной Азии, который мы называем резко
континентальным. Он подробно рассказал об устройствe юрт и их перевозке. Меньше всего, пожалуй,
говорится в книге об кстории монголов. Так что сочинение Карпини относится
прежде всего к биографии и географии.
С
уважением папский посол отозвался о мужестве и стойкости русских князей и
воинов. Упомянул он и о некоторых народах фантастических, «...у которых, как
нам говорили, небольшие желудки и маленький рот; они не едят мяса, а варят его.
Сварив мясо, они ложатся на горшок и впитывают дым и этим только себя
поддерживают». Или о других, полулюдях-полусобаках с копытами.
Когда от этих северных народов монголы повернули на юг «против Арменов»,
то встретили якобы в пустыне «некоторых чудовищ, имеющих человеческий облик»,
но только по одной руке и ноге. Хотя и на одной они скакали быстрее лошади, а
когда уставали, «то ходили на руке и ноге, так сказать, вертясь кругом». Автор
счел нужным добавить: «Как нам говорили Русские клирики при дворе, пребывающие
вместе с вышеназванным императором, многие из них приходили в посольство
вестниками...»
Трудно сказать, чем объясняются подобные россказни. То ли «русские
клирики» решили пошутить, а Карпини воспринял их всерьез, то ли виноват переводчик.
Сообщено было о быстроходной повозке с колесами, которой управлял одной рукой
кучер, а лошади постоянно менялись. Рассказ о северянах, которые питаются
исключительно дымом, объясняется просто:люди предпочитали сидеть у костра в дыму, спасаясь от
комаров.
Поездка Карпини показала прежде всего то, что возможно благополучно
добраться до центра Азии и успешно вести переговоры с императором Монголии.
Теперь уже французский король Людовик IX (после неудачногокрестового похода) отправил
весной 1252 года небольшое посольство в ту же державу во главе с Гильомом де
Рубруком, монахом-крестоносцем, и его помощником Бартоломео. По-видимому,
король надеялся сделать хана своим союзником против мусульман.
Маршрут в общих чертах совпадал с предыдущим (Карпини), хотя был
протяженнее. Путешественники обогнули Балхаш сначала с юга, затем с севера;
побывали в Крыму, на Кавказе, в Малой Азии, совершили плавание по Каспию и
также обогнули его: один с севера и запада, другой с востока и юга.
Об
этом море с античных времен существовало два мнения: одни считали его замкнутым
внутренним водоемом (Геродот, Птолемей), но чаще его представляли заливом
Мирового океана. Именно такая версия стала наиболее популярной в средневековье.
Ее, в частности, утверждал авторитетный средневековый энциклопедист Исидор
Севильский в VII веке.
Рубрук высказался определенно: «Это море с трех сторон окружено горами,
а с северной стороны к нему прилегает равнина... Море это можно обогнуть в 4
месяца, и неправильно говорит Исидор, что это залив, выходящий из океана, ибо
оно нигде не прикасается к океану, но отовсюду окружено землей».
Еще
одно достижение подчеркнул историк географии 3. Рунге: «Если мы хотим оценить
по достоинству заслуги Рубрука, мы должны учесть собранные им сведения и его
личные наблюдения... Из всего этого Рубрук правильно заключил, что Азия к
востоку или, точнее, к юго-востоку (от Северного Туркестана) переходит в
громадное плоскогорье. Этот вывод для средних веков был первым намеком на
существование Центрально-Азиатского плоскогорья».
Интересны свидетельства Рубрука о том, как совершало переезд семейство
богатого монгола: сотни повозок, а вокруг перемещались огромные стада. «Мне
казалось, — пишет Рубрук, — что навстречу мне двигается большой город». Правда,
в становище Бату Рубрук с удивлением и робостью убедился, что перед ним
многолюдное поселение, состоящее из повозок, юрт и огромных шатров.
Несомненный вред природе причиняли эти передвижные города и несметные
стада. На время остановок они почти полностью уничтожали растительный покров на
обширных пространствах. Для кочевников невелика беда, когда за ними остается
пустыня: они движутся туда, где лучше. Нередко военные отряды в карательных целях уничтожали
каналы и плоти-чьі, сады и леса, приводя в запустение цветущие районы. Следы
такого запустения наблюдали и Карпини, и Рубрук.
На
некоторый период татаро-монгольские завоеватели овладели огромными богатствами.
Они полагали, что для побед достаточно иметь хорошее Кружение, свирепых воинов,
непобедимую армию. Однако через несколько Десятилетий их империя затрещала по
всем швам: знать была развращенабогатством, отдельные князья добивались полного
суверенитета, массы бедняков (в том числе татар и монголов) жили в нищете,
впроголодь. Лучшие пастбища заметно оскудели, а заинтересованных в повседневном
труде работников стало немного.
Военная империя монголов охватила всю единую географическую зону степей,
лесостепей, полупустынь Евразии с прилегающими к ним территориями. Захватчики
безжалостно уничтожали естественные, а также культурные ландшафты как в мирное,
так и (тем более) в военное время; опустошали охотничьи угодья и пастбища. Одно
это уже подрывало изнутри их экономику, хозяйственный уклад. Для покоренных
народов, стоявших нередко на более высоком культурном уровне, был ненавистен
гнет nopal ботителей. Правда, политика монгольских императоров была продумаш
ной: они не покушались, например, на религиозные верования и обычаи покоренных
народов, понимая, что доводить людей до полного одичания" невыгодно, хотя
бы с точки зрения их эксплуатации, взимания дани.
Появление, пусть и недолговечной. Монгольской империи косвенно
способствовало западноевропейскому Возрождению. Монголы разгромили крупные
мусульманские государства. А европейские путешественники, проникавшие из
Западной Европы в глубины Азии, расширяли кругозор просвещенных европейцев.
Только на первый взгляд может показаться, что
географические открытия Карпини и Рубрука имеют второстепенное значение.
Оценивать подобные достижения следует не с позиции современности, а
относительно: для определенных регионов в конкретный исторический период.
Сейчас трудно даже себе представить, что в начале XIII века европейцы не знали
о существовании замкнутого Каспийского моря, не имели представления о столице
великой Монгольской империи Каракоруме, а сведения о Китае имели самые
неопределенные.
Наконец, отметим еще и литературный аспект путешествия Рубрука. Оно
вдохновило замечательного русского поэта-мыслителя Николая Заболоцкого на цикл
стихотворений «Рубрук в Монголии».
В
этих стихах, как дань времени их создания, поэт называет хана монгольского
«генералиссимус степей» (из контекста ясно видно, что тут намек не на Сталина,
а более глубокий — преемственность великой Монгольской империи и последующей
евразийской России, а затем и СССР). Но в остальном они почти документальны.
В
стихотворении «Рубрук наблюдает небесные светила» точно отмечено отношение
язычников-степняков к небосводу как всеобъемлющему божеству (что, кстати,
Карпини принял за проявление единобожия):
