Вся жизнь Веберна связана с Австрией. И если он ненадолго покидал ее, то мысленно

всегда здесь оставался - в столь близкой ему культурной среде. Но помимо Вены

есть Тироль, откуда вышел старинный род Вебернов. Просторы гор. Незамутненный и

холодный, как кристалл, воздух. Необозримые луга и ослепительно чистый снег

Вечный покой. Это не только родина Веберна - здесь и источник веры его в гармонию

мира. Композитор Крженек сказал об этом так: "...веберновская музыка наполнена

чистым, прозрачным воздухом и гнетущим молчанием горных вершин...", она часто

звучит "как сверхъестественные, жуткие голоса самой природы, как пугающий грохот

подземных вулканов или парящие крылья с других планет".

Антон фон Веберн родился в семье инженера 3 декабря 1883 года в Вене. Сначала

там же обучался в гимназии, потом в Граце (с 1890 года) и Клагенфурте (с 1893) -

здесь состоялись первые уроки музыки, здесь же - в 1902 году он закончил

образование, после чего поступил в Венский университет, где изучал философию и

занимался музыковедением под руководством Гвидо Адлера. По окончании занятий, в

1906 году, Веберну была присвоена ученая степень доктора философии за

исследование капитального сборника духовных полифонических сочинений Гейнриха

Изаака, старшего современника Жоскена Депре. Исследование Веберна вместе с его

публикацией были напечатаны в серии "Памятники музыкального искусства Австрии".

Случай уникальный: будущий композитор начинает как теоретик-музыковед, ведь

многочисленны противоположные примеры! Не отсюда ли научная

дисциплинированность, организованность композиторского мышления Веберна? Не

отсюда ли также - его увлечение строгой полифонической техникой, интервально-

структурной композицией, рациональной выверенностью в соотношении разделов

формы, симметрией построений?

Первые композиторские опыты Веберна относятся к рубежу XIX-XX веков. Сначала он

увлекся Вагнером (большое впечатление произвело посещение Байрейта в 1902 году),

затем Брамсом, позже - Малером; последнее увлечение - Шёнберг. В первых

произведениях, еще, правда, не вполне самостоятельных, заложены зерна его

дальнейших исканий: это оркестровая Пассакалия, основанная на вариационном

принципе, который так широко использовал позже Веберн, и сравнительно краткая

пьеса для смешанного хора, написанная в строгой канонической форме - в той

полифонической манере, которую в дальнейшем композитор будет все более

совершенствовать Оба сочинения написаны в 1908 году. Однако далеко до завершения

этих произведений он стал одним из учеников Арнольда Шёнберга, с которым его

познакомил Эгон Веллес - композитор и ученый, позже снискавший большую

известность как крупнейший знаток византийской музыки. Он вспоминал, как "...в

октябре 1904 года мы начали встречаться и играли вместе на рояле Третью симфонию

Малера, которая должна была исполняться в том сезоне. Мы вместе посещали все

репетиции, на которых Малер дирижировал этой симфонией, а в последующие годы -

репетиции Пятой и Шестой симфоний На семинарах профессора Адлера мы играли на

рояле последние квартеты Бетховена и анализировали их"

Постепенно круг шёнберговских учеников расширялся (Веберн вовлек в него Берга).

С 1906 года они поддерживали с учителем почти ежедневную связь. Веллес

свидетельствует, что в годы, когда Шёнберг вступил на путь атонализма (то есть с

1908 года) и когда стоял на пороге открытия додекафонного метода композиции

(завершение этих исканий приходится на 1921 год), он часто советовался с

Веберном по волновавшим его вопросам. Учебные занятия с Шёнбергом прекратились в

1908 году, наступила новая фаза отношений - творческое общение, тесная дружба.

С 1906 года дирижирование - по крайней мере на ближайшее двадцатилетие -

становится основным источником доходов Веберна. Места службы: преимущественно

театры драматические и оперные. Города: Прага, Данциг, Штеттин.

В 1909 году Веберн пишет Пять пьес для струнного квартета, затем через год Шесть

пьес для оркестра, с которых начинается первый период его творчества - это

период так называемой свободной атональности. Музыка отличается максимальной

афористичностью высказываний. Еще одна характерная черта - преобладание

инструментальной музыки. Начинается Первая мировая война. В 1915 году Веберн был

мобилизован, но в следующем году освобожден из-за плохого зрения. Он

возвращается к музыке и в 1917 году пишет новое сочинение - Четыре песни для

голоса и фортепиано. Это произведение словно подводит черту под начальным

периодом творчества Веберна.

В последующее десятилетие он, под большим влиянием "Лунного Пьеро" Шёнберга,

пишет вокальные циклы с разнообразным камерно-инструментальным сопровождением

Произведения также весьма кратки: все двадцать пять пьес сольных циклов звучат

немногим более двадцати минут. Но музыка Веберна предстает теперь еще более

строгой и вместе с тем драматичной. Его уже тогда отличает трепетное отношение к

звуку. Чувство отдельно взятого звука, его интенсивности ни у кого из

композиторов не только прошлых времен, но и современности не было столь развито,

как у Веберна. Звук для него - в своем конкретном высотном, тембровом звучании -

нечто живое, одушевленное. Отсюда у Веберна и то, что называется "пуантилизмом",

- пунктирное звучание, в котором тонкой вязью интервальных соотношений,

связанные друг с другом тона возникают изолированно, будто рожденные в вакууме В

1920 году Веберну, наконец, удается заключить первые контракты на издание своих

сочинений - с венским Универсальным издательством. Это издательство и в позднейшие, трудные

времена оказывало ему посильную помощь. После войны оживление дирижерской

деятельности наступает в связи с созданием в Вене по инициативе и под

руководством Шёнберга Общества закрытых (частных) исполнений (просуществовало с

1918 по 1922 год). С 1921 года Веберн руководит любительскими хорами. Он

сближается с рабочими оркестровыми и певческими коллективами, проводит с ними

большую работу: они исполняют Девятую симфонию Бетховена и особенно

запомнившуюся венцам Восьмую Малера - "симфонии тысячи участников". Веберн был

связан с рабочими музыкальными организациями до 1934 года, когда они были

разгромлены реакционным правительством Австрии. В 1924 году, а затем и в 1932

году Веберну была присуждена музыкальная премия города Вены. В этом же году он

сочиняет свой новый опус - Три народных текста для голоса и инструментального

ансамбля. Это одна из вершин композитора. Так считал,- например, композитор

Игорь Стравинский. В недрах данного периода уже вызревает додека-фонная техника.

В 1927 году Веберн становится дирижером Венского радио. Его приглашает на

гастроли и лондонский радиооркестр Би-би-си. С 1929 по 1935 год он выезжал в

Англию пять раз.

В это же время в творчестве Веберна вновь преобладает инструментальная музыка -

Струнное трио, Симфония, Квартет с саксофоном, Концерт для девяти инструментов.

Он переходит к крупным, масштабным замыслам, к более протяженным по длительности

произведениям, конечно, веберновской системе отсчета времени! Ведь веберновская

музыка небывало лаконична. Сместились обычные представления о временной

длительности, и все изданные произведения Веберна - 31 опус - требуют для своего

исполнения всего около трех часов. Самое пространное сочинение - шестичастная

Вторая кантата - звучит минут двенадцать, а самые короткие - немногие секунды. К

примеру, в "Багателях" первая пьеса длится десять секунд, вторая и четвертая -

по восемь, третья и шестая - по девять, пятая - тринадцать секунд. Такая

афористичность выражения вызывает отдаленную ассоциацию с традиционным японским

поэтическим трехстишием - хокку.

Веберн ввел новые параметры времени в музыке. Причем осуществлял это настолько

непроизвольно, что иногда ошибался в определении временной протяженности своего

произведения: ему казалось, будто оно должно длиться дольше, нежели то было на самом деле. Так, в процессе сочинения в 1943 году своего последнего произведения - Второй кантаты

Веберн писал: "Продолжительность - полчаса". Закончив партитуру, тщательно

проставив метроном, композитор отметил' "Длительность шестнадцать минут". Однако

ее реальное звучание длится не более двенадцати минут. Эта психологическая

ошибка, вероятно, объясняется содержательной насыщенностью каждого звучащего

мгновения музыки, что нарушает - не только у Веберна, но и у слушателей! -

представление о привычном отсчете времени.

На рубеже 1920-1930-х годов композитор находится в расцвете своего таланта.

Несколько упрочивается и его материальное положение. Карта дирижерских гастролей

расширяется, включая, помимо Вены - Берлин, Дюссельдорф, Донау-Эшинген, Мюнхен,

Франкфурт, Цюрих, Барселону, Лондон.

Всего исполнительской работе он отдал более тридцати лет. Только сам Веберн

наверняка знает, сколько мучений приносила ему репетиционная работа, как страдал

он от фальшивых нот, от грубого и плотного звучания оркестра, от непонимания

тех, кем приходилось руководить! Слушателей же поражала беспримерная точность

исполнения - результат титанической работы. Знакомый композитора - Крафт

приводит любопытный эпизод. Веберн был приглашен в 1936 году в Барселону

дирижировать премьерой Скрипичного концерта Берга. "В продолжение двух репетиций

- из трех отведенных - он успел удовлетворительно, по его мнению, подготовить

только первые восемь тактов. Тогда разразился скандал, после чего оставшуюся

репетицию провел менее разборчивый дирижер".

Понемногу к нему приходит признание, правда, не столько как к композитору,

сколько как к сведущему серьезному музыканту. Его привлекают на радио в качестве

советника, консультанта по вопросам новой музыки. Порой он выступает с лекциями

в закрытых аудиториях. Но первый (камерный) концерт, целиком составленный из его

произведений, состоялся только в 1931 году. С 1929 года Веберн начинает давать

частные уроки. Среди тех, кто у него учился с конца 1920-х и до начала 1940-х

годов: К. Ранкль и Г. Зваровски, позднее активно проявившие себя как дирижеры,

Э. Ратц и В. Рейх - как музыковеды, П. Штадлен - как пианист, К.А. Хартманн и

Ф.М. Гершкович, который переехал в СССР в 1940 году, - как композиторы.

Последний рассказывает о том, как проходили занятия с Beберном: "Часто урок проходил так: ученик сидел около рояля, а Веберн говорил в

течение двух часов, беспрерывно расхаживая по комнате... Чувствовалось, что

Веберн говорит, обращаясь к обоим - к ученику и к самому себе. Для него урок

являлся чем-то вроде творческой тренировки. Веберн в присутствии ученика,

игравшего роль катализатора, повторял свой урок - урок, полученный им у

Шёнберга. Но то, что он повторял, относилось к сказанному десятилетиями ранее

Шёнбергом так же, как ягоды к цветам. Что это было так, я мог констатировать,

сравнивая слова Веберна с книгами и статьями Шёнберга. Впрочем, я говорю о

плодах и цветах не в порядке качественного сравнения. Плод и цветок, из которого

он вышел, совсем разные явления и в то же время - одно и то же по своей

сущности".

К концу 1920-х годов все заметнее проявляются симптомы фашизации Австрии.

Усиливается нажим реакции. Все это не могло не отразиться на положении Веберна:

объем его деятельности суживается.

В начале 1934 года, в связи с недавним его пятидесятилетием, друзья Веберна

хлопочут о присвоении ему звания профессора. Последовал отказ. Официальная Вена

никак не откликнулась на юбилей Веберна, лишь в одной из газет промелькнула

краткая безымянная заметка. Такое отношение, конечно, не могло не оскорбить

Веберна, но он, несмотря ни на что, продолжает работу.

Крженек пишет о музыке Веберна того времени: "Более захваченная человеческой

трагедией, чем тайнами природы, вебер-новская музыка становится сложнее по

фактуре, более подвижной и еще более конденсированной". С 1934 года вновь

усиливается интерес композитора к вокальной музыке - Веберн пишет кантату "Света

очей". Вообще же, вокальной музыке композитор отвел больше половины изданного

своего наследия (из тридцати одного опуса - семнадцать с текстом!), а собственно

песне - одну треть В 1936 году Веберн дирижирует последний раз за пределами

Австрии - в Винтертуре (Швейцария); спустя два года венское радио освободит его

от занимаемой должности. Шенберг из Германии эмигрировал в США, Берг умер -

Веберн лишился самых дорогих ему друзей. В 1938 году у него остался всего один

ученик, в 1939-м нет уже ни одного. Универсальное издательство, вопреки

нацистскому режиму, все же пытается материально его поддержать: привлекает

Веберна к рецензированию и корректуре чужих и, очевидно, чуждых ему сочинений. С

1938 года его более не исполняют. Лишь спустя пять лет, в Швейцарии, ему

удается услышать свои произведения, в том числе оркестровые Вариации - одно из

наиболее трагичных его сочинений. Начинается жизнь отшельника, жизнь в

скитаниях. Отовсюду приходят печальные вести. В феврале 1945 года, незадолго до

перемирия, убит на фронте его единственный сын. Остались еще три дочери. К

младшей из них, Кристине - ей посвящена единственная симфония композитора, он

едет с женой в Западную Австрию, в местечко Миттерзил, примерно в 100 километрах

от Зальцбурга. Здесь 15 сентября 1945 года Веберна настигает случайная пуля

американского солдата.

Был объявлен комендантский час: после девяти часов вечера нельзя было находиться

на улице. Веберн вышел из дому, чтобы сигарный дым не мешал сну детей Кристины.

В газете "Венский курьер" появляется краткая заметка: "Около десяти часов вечера

он стоял у дома своего зятя, наслаждаясь последней перед сном сигарой, когда

внезапно раздались выстрелы. Д-р Веберн, шатаясь, вошел в дом и сказал жене:

"Меня застрелили". Вскоре после этого он скончался..."

"Я понимаю искусство, - говорил Веберн, - как способность придать какой-то мысли

самую ясную, самую простую, то есть самую "наглядную" форму... И поэтому я

никогда не понимал, что значит "классический", "романтический" и т.п., и никогда

не противопоставлял себя мастерам прошлого, а всегда брал с них пример: то есть

старался выражать то, что мне дано выразить, по возможности ясно".

Бесспорно, при всей своей цельности личность Веберна противоречива. С одной

стороны, это вдохновенный, живой, мыслящий музыкант, влюбленный в прорастание

всего прекрасного в жизни и искусстве, с другой - трезвый рационалист, не

лишенный догматизма, склонный к абстрактному мышлению. Взращенный гуманизмом XIX века, убежденный демократ-просветитель, длительное время общавшийся с

пролетарской аудиторией, он в своем творчестве избирает пути, недоступные

массовому слушателю. Страстный поклонник Бетховена и Малера - художников разных,