Одной из самых мощных и характерных фигур итальянского искусства XVIII столетия

является Доменико Скарлатти. Его роль особенно велика в истории фортепианного

творчества, в становлении жанра сонаты, в развитии и усовершенствовании сонатной

формы.

Доменико Скарлатти родился 25 октября 1685 году в Неаполе. Его отец, знаменитый

композитор Алессандро Скарлатти, был его первым учителем музыки. Отличными

музыкантами были и другие члены семьи - братья Алессандро и его сыновья. Имена не только Алессандро

и Доменико, но и Пьетро, Томмазо, Франческо Скарлатти были известны в Италии и

других странах. Еще ребенком Доменико выказал блестящие способности к игре на

чембало и органе, а в отроческие годы занял должность органиста королевской

капеллы в Неаполе. После занятий с отцом он совершенствовался в сочинении под

руководством композиторов Д. Гасперини и Б. Пасквини. Первое произведение,

принесшее ему известность, - опера "Октавия", написанная в 1703 году. Обретя

славу в родном городе, а также во Флоренции и Венеции, где он побывал еще в

ранней юности, Скарлатти в 1709 году отправился в Рим. Там его виртуозная игра

получила широкое признание. Около десяти лет находился он на службе у разных

высокопоставленных лиц, покровительствовавших искусству: при римском дворе,

дворе королевы польской Марии, в капелле португальского посланника, в капелле

Джулиа в Ватикане.

В 1715 году Скарлатти стал органистом собора Св. Петра и прослужил четыре года

на этом посту. Вскоре по приезде в Рим он появился в "академии" Оттобони, где

сблизился с Генделем, и эта дружба длилась долгие годы. К этому времени

относится создание нескольких опер и различных произведений культовой музыки,

которые теперь уже не занимают видного места в наследии Скарлатти, а тогда

пользовались завидным успехом.

С 1720-х годов в жизни композитора наступил период странствований по европейским

столицам: он побывал в Англии (возможно, в Ирландии), затем отправился в

Лиссабон, где жил с 1721 по 1728 год, ненадолго выезжал на родину, а с 1729

обосновался в Мадриде в качестве придворного капельмейстера. В Испании слава

Скарлатти достигла апогея. Там написал он большую часть тех произведений,

которые навсегда обессмертили его имя, - фортепианных (клавирных) сонат. Здесь он приобрел и талантливых учеников,

воспринявших его принципы, и создал свою школу, к которой принадлежали

выдающиеся музыканты, в том числе высокоодаренный испанец Антонио Солер.

Но Испания, ставшая его второй родиной, не оправдала его надежд. Ни

блистательное мастерство, ни придворная служба и покровительство имущих, ни

громкая слава артиста не принесли Скарлатти достатка и спокойной, обеспеченной

жизни. Королевский двор, так расточительно и эгоистично эксплуатировавший его

гений, отвернулся от него, когда он стал старым и больным; сказались и

последствия его рассеянной жизни. Скарлатти умер в Мадриде 23 июля 1757 года,

оставив без средств к существованию большую семью. При жизни композитора издана

была лишь очень небольшая часть его сочинений.

Доменико Скарлатти написал двадцать опер ("Октавия", "Ифигения в Авлиде",

"Ифигент в Тавриде", "Орландо", "Сильвия", "Нарцисс" и другие), шесть ораторий и

кантат, предназначенных для концертного исполнения, четырнадцать камерных

кантат, арий и несколько ориалов церковной музыки. Все это - небольшая и

художественно наименее значительная часть его творчества. Подобно Корелли, он

почти всецело посвятил себя клавиру, написал по крайней мере пятьсот пятьдесят

сонат! При жизни его - в 1753 году - опубликовано было всего лишь тридцать из

них! Композитор скромно называл свои создания "Упражнениями для клавесина". Так

же скромны были цели, которые он ставил перед собою, предпринимая самое издание.

В авторском предисловии говорится: "Не жди - будь ты дилетант или профессионал -

более глубокого смысла в этих произведениях; бери их, как забаву, чтобы приучить

себя к технике клавесина... Быть может, они покажутся тебе приятными, и тогда я

готов ответить на новые запросы в стиле, еще более приятном и разнообразном".

Однако, вопреки этим словам, речь шла не о забаве и не об одной только технике

клавесинной игры. В "приятном разнообразии" сонат Скарлатти, в их совершенно

новом стиле раскрывался перед артистом и публикой глубокий и необъятно богатый

мир поэтических образов. С несравненной тогда яркостью и силой они отразили

действительность жизни, а вместе с нею запечатлели и облик самого автора.

Доменико Скарлатти хотя и походил некоторыми чертами на своих знаменитых

предшественников и современников, но во многом от них и отличался. Он отчасти напоминал Тартини темпераментом, Вивальди

- творческим размахом, Корелли - классическим совершенством и сжатостью формы.

Правда, он не достигал ни масштабов "Времен года", ни драматизма "Дьявольских

трелей" или "Покинутой Дидоны", ни величавой и спокойной красоты

"Рождественского концерта". Но никто до него не сумел так остро и внимательно

вслушаться в плеск и говор народной жизни, поэтически и точно запечатлеть в

музыке эмоции, нравы, быт множества совершенно различных людей, - по крайней

мере двух стран, с которыми он связан был происхождением, трудом, судьбою.

Его сонаты - это не "Экзерциции", но скорее маленькие этюды или жанровые картины

народной жизни, могущие подчас соперничать с реалистическими полотнами Караваджо

или Мурильо на бытовые темы. Метод, которым они созданы, совершенно своеобразен.

Он сочетает, казалось бы, полярные стороны или элементы, приведеннвге, однако,

силою гения к совершенному художественному единству: графически четкий, иногда

резкий рисунок - и пламенную яркость колорита; сочную и терпкую народность

музыкального языка - и элегантность фактуры; миниатюрность масштабов, сжатость

формы - и чрезвычайно интенсивное тематическое развитие; гомофонность склада-и

мелодическую насыщенность всей ткани; праздничный концертный блеск - и

камерность жанра; подражание звучности щипковых инструментов, особенно лютни,

мандолины, испанской гитары - и огромную октавную и аккордовую технику. Соната

перерастает возможность клавесина и требует нового, ударного механизма.

Есть у Скарлатти сонаты-каприччо и токкаты; сонаты-пляски - головокружительные

быстрые хоты, сальтареллы, жиги, форланы. Есть у него и сонаты-элегии, песенные

и меланхоличные. Есть остроумные, .пикантные бурлески; комическою суетой и

миниатюрностью они напоминают сценки какого-нибудь театра из "Дон-Кихота". Есть

среди них идиллические пасторали и маленькие драмы, неожиданно возникающие где-

нибудь в веселой сутолоке праздника и смываемые потоком звуков, прежде чем вы

успеете вслушаться в эти голоса.

Мелодика Скарлатти совсем не та величаво и покойно льющаяся кантилена вокального

типа, которая составляла едва ли не главное очарование итальянской скрипичной

школы XVII века. Ее образно-выразительная и техническая основа - иная. Мелодические образы "Экзерциции", развернутые обычно в очень широком диапазоне,

бывают разнообразны: иногда они гибки, округлы, текучи, когда, рассыпаясь в

фигурациях, взбегают или скользят вниз; но больше любит композитор ритмически

острый, ломкий рисунок с короткими, остро выразительными фразами, шаловливыми,

порою вызывающе-дерзкими бросками на широкие интервалы и в удаленные друг от

друга крайние регистры.

Ритмическая изобразительность Скарлатти была для своего времени и инструмента,

кажется, беспредельной. Сохраняя опору на ритмы танцев и наигрышей, очень часто

испанских, он воссоздавал их в сотнях изящнейших вариантов, никогда не сковывая

ими мелодического движения и не впадая в манерность. Его ритмические фигуры

энергичны, упруги, экспрессивны, естественны. Его знаменитые своевольные

синкопы, так экстравагантно, на первый взгляд, перебивающие размер музыки, также

народно-плясового происхождения.

Новые, свежие краски и приемы клавирного письма применил Скарлатти в области

гармонии, запечатлев и обобщив здесь многое самобытное и драгоценное,

подслушанное им в народной музыке.

Есть у композитора и сонаты-фуги, не уступающие знамени-тым фугам его отца и

даже более богатые и совершенные по тематическому развитию. К числу

полифонических пьес концертного репертуара, исполнявшихся едва ли не всеми

виртуозами мира, принадлежит так называемая "Кошачья фуга".

Фактура этих сонат, разнообразная, изменчивая, то легкая и прозрачная, то

массивная, иногда разреженная и хрупкая вследствие "захвата" крайних регистров

инструмента, всегда отделана с таким совершенством и изяществом, что сама по

себе уже доставляет исполнителю удовольствие.

Но всего ярче новаторство Скарлатти и его несравненный талант строителя формы

проявились в создании старинной сонаты, основанной на двух различных и в

особенности на двух контрастных темах. Это было большим прогрессивным

завоеванием музыкального искусства на пути воплощения образов реальной жизни.

То, что Вивальди смело, но лишь эпизодически осуществил в некоторых концертах,

Скарлатти еще смелее перенес в нециклическую форму камерной музыки.

Выразительные возможности одночастной сонаты расширились, дыхание жизни овеяло

ее; в ней, как на сцене, вдруг явились различные образы, характеры, ситуации. Правда, все это лишь поверхностно мелькало в оживленном движении

без широкого развития, без драматизма, тем более - без притязаний на философскую

глубину в художественном постижении действительности. И все же положено было

начало пути, ведущему от Скарлатти к Моцарту и Бетховену.