"Леди Джаз, украшенная интригующими ритмами, шла танцующей походкой через весь мир. Но нигде ей не встретился рыцарь, который ввел бы ее как уважаемую гостью в высшее музыкальное общество. Джордж Гершвин совершил это чудо. Он смело одел этукрайне независимую и современную леди в классические одежды концерта. Однако нисколько не уменьшил ее очарования. Он - принц, который взял Золушку за руку и открыто провозгласил ее принцессой, вызывая удивление мира и бешенство ее завистливых сестер" - так сказал о своем соотечественнике американский дирижер Уолтер Дамрош.

Джордж был вторым ребенком в семье Он родился 26 сентября 1898 года. Дела у его семьи шли в то время далеко не блестяще. Гершвины снимали квартиру в деревянном доме на Снедикер-авеню  Джордж вырос на улицах Ист-Сайда. В школе не отличался прилежанием, учился

посредственно и явно не оправдывал надежд матери, мечтавшей видеть детей

школьными учителями. В 1912 году она записала Джорджа в Коммерческую школу. Но

коммерсантом он не стал. Судьба распорядилась по-своему.

Когда мальчику исполнилось шесть лет, приятели Джорджа - такие же сорванцы, как

и он, - с удивлением стали

замечать, что чемпион улицы по конькам время от времени перестает замечать

окружающее. Причина была всегда одна и та же - музыка. Глубокое потрясение

восьмилетнего Джорджа вызвал Макс Розенцвейг, впоследствии известный в Америке

скрипач, сыгравший "Юмореску" Дворжака на школьном концерте. Полтора часа после

концерта ждал Джордж солиста, не обращая внимания на проливной дождь, а,

обнаружив, что тот ушел другим ходом, помчался к нему домой.

Они подружились "Макс открыл для меня мир музыки", - вспоминал композитор В доме

у Розенцвейга, который был старше Джорджа, он сам научился играть на фортепиано:

подбирал по слуху популярные мелодии,

Можно себе представить удивление родителей, когда вскоре выяснилось, что Джордж

за короткое время настолько преуспел в игре на фортепиано, что оставил брата

далеко позади К превеликой радости обоих, было решено, что заниматься музыкой

должен Джордж.

Юному музыканту довелось испробовать несколько фортепианных "школ". Три

престарелые леди изводили скучными упражнениями. Четвертый учитель - мистер Голдфарб - техникой вообще не занимался, а воспитывал своего питомца на попурри из опер И только учитель Чарльз Хамбицер

оказался именно тем музыкантом, в котором нуждался Гершвин. Начиная с 1915 года

Джордж, по рекомендации Хамбицера, брал уроки гармонии и оркестровки у

виолончелиста и композитора Киленого.

В один прекрасный день пятнадцатилетний Джордж предстал перед менеджером

издательства "Ремик и К". Волнуясь, Джордж сел за рояль, не рассчитывая на успех

Однако, к его удивлению, он был принят на должность пианиста-популяризатора с

оплатой 15 долларов в неделю.

"Зачем ты играешь фуги Баха9 Ты хочешь стать концертирующим пианистом?" -

спрашивали коллеги по работе в магазине. - "Нет, - отвечал Джордж, - я изучаю

Баха для того, чтобы писать популярную музыку"

В 1916 году Софи Такер - модная певица ревю - заинтересовалась песней Гершвина

"Когда вы захотите" и с успехом исполнила ее. Постепенно он становится известным

в музыкальных кругах на Бродвее. В феврале 1918 года Гершвин встретился с Максом

Дрейфусом, возглавлявшим издательство Хармса. Он предложил композитору работу с

оплатой 35 долларов в неделю. О лучшем Джордж в то время не мог даже и мечтать.

Не нужно было сидеть в конторе или разучивать партии с певцами. Требовалось

только одно: сочинять.

Наибольшее влияние на молодого Гершвина оказал композитор Джером Керн. Именно у

Керна Гершвин учился искусству гармонического и мелодического варьирования,

которое разнообразило музыкальную фразу, делало ее гибкой, подвижной.

В понедельник 9 декабря 1918 года на Бродвее состоялся дебют Гершвина, который

обернулся для него настоящей мукой. Сценическая жизнь ревю закончилась на той же

неделе, в пятницу. Ларчик открывался просто. Продюсер не смог обеспечить

объявленный в афише состав женской труппы, и это решило судьбу ревю.

В 1919-1923 годы Гершвин был автором или соавтором около пятнадцати постановок

на Бродвее. К сожалению, либретто мюзиклов Гершвина были маловыразительны. Из

спектакля в спектакль переходили сюжеты, вращающиеся вокруг любви и наживы.

Следующий, еще более крутой поворот последовал в 1922 году. В течение пяти

лихорадочных дней Гершвин написал одноактную джазовую оперу из жизни негров. Опера называлась "Голубой понедельник". В целом партитура ее оказалась малоудачной. Однако в ней есть "прозрения" и предвосхищения, получившие дальнейшее развитие в творчестве Гершвина.

В 1920-е годы имя Гершвина все чаше стало появляться на страницах газет и

журналов. 6 сентября 1922 года Берил Рубинштейн - известный американский пианист

и педагог - в газетном интервью назвал Гершвина "великим композитором". "У этого

молодого человека есть искра гениальности, - утверждал он. - Я действительно

верю, что Америка в недалеком будущем будет им гордиться..."

С 7 января по 4 февраля 1924 года квартира Гершвина на 110-й улице была словно

на осадном положении. Настороженная тишина изредка прерывалась короткими

репликами вполголоса. Всюду - на рояле, на столе и даже на полу - лежали

исписанные страницы нотной бумаги. Работали так: Гершвин писал клавир рапсодии

для двух фортепиано, оставляя пустые строчки для сольных импровизаций пианиста.

Как только очередная страница была закончена, ее брал Фред Грофе (аранжировщик

оркестра Уайтмэна) и оркестровал музыку для джазового состава. Затем фрагменты

музыки поступали во владение Уайтмэна и он репетировал их со своим оркестром. И,

наконец, родилась "Рапсодия в блюзовых тонах".

Никогда прежде в Иоулиэн-холле не было столь разношерстной публики, как в тот

день 12 февраля 1924 года на концерте, афишированном как "эксперимент в

современной музыке". Поль Уайтмэн с удовольствием и волнением поглядывал из-за

кулис на передние ряды, где сидели Леопольд Годовский, Сергей Рахманинов, Фриц

Крейслер, Леопольд Стоковский, Игорь Стравинский, Эрнст Блох...

Программа концерта была большой и разнообразной. Поначалу "эксперимент" явно не

удавался: публика скучала. В переполненном зале было жарко и душно. Кое-кто

потянулся к выходу. Положение было критическим, когда за рояль сел Гершвин.

Дирижер дат знак, и Гершвин начал соло. Глиссандо на кларнете (прием не обычный

для этого инструмента) сразу же наэлектризовало зал. От прежней скуки не

осталось и следа. Преобразились и музыканты, заиграли совсем по-другому. Они

точно выворачивали себя наизнанку, делясь эмоциями с неистощимой щедростью,

искренне, or души. Уайтмэн дирижировал, не замечая, что по его щекам катятся

слезы восторга. А потом раздались такие овации, что никто больше не сомневался: предсказания Уайтмэна о

"нокаутирующем успехе" рапсодии полностью оправдались.

В рецензиях на "Рапсодию" преобладал панегирический тон. Д. Тэйлор утверждал,

что "Рапсодия" выявила гениальный мелодический дар Гершвина, "оригинальное

чувство гармонии" и "ритмическую изобретательность". Джазовые элементы были

подняты на новый, более высокий уровень и вошли равноправным слагаемым в мир

симфонической музыки. В этом историческое значение "Рапсодии в блюзовых тонах".

Вскоре после премьеры Нью-Йоркское симфоническое общество, по инициативе Уолтера

Дамроша, заказало Гершвину произведение для оркестра. Композитор избрал жанр

концерта. В первоначальных эскизах новое сочинение значилось как "Нью-Йоркский

концерт", но вскоре автор заменил его название более привычным "Фортепианный

концерт фа мажор".

В день премьеры Гершвин нервничал как никогда. Однако публика приняла концерт с

не меньшим энтузиазмом, чем "Рапсодию".

Сценическая судьба музыкальных комедий Гершвина складывалась превосходно. Шумный успех имела премьера спектакля "Первоцвет" в Лондоне. Английское издательство напечатало партитуру, композитор получил хороший гонорар и признание за океаном.

О том, как принимались мюзиклы Гершвина на Бродвее, свидетельствуют цифры:

"Будьте добры" выдержала 330, "Тип Тоуз" и "Песня пламени" - по 194, "О Кей!" -

256 представлений.

Вместе со славой пришла материальная обеспеченность. В 1925 году Гершвины купили

пятиэтажный дом на 103-й улице. Теперь можно было отправиться в Европу. Лондон -

Париж - Вена - таков был маршрут путешествия, которое предпринял Джордж.

Путешествие закончилось летом 1928 года.

Из поездки по Европе Гершвин вернулся с наброском симфонической поэмы

"Американец в Париже". Полностью новое сочинение было завершено в ноябре 1928

года. "Американец в Париже" представляет собой фантазию, объединяющую в себе

черты сюиты и симфонической поэмы. Вместе с тем масштабность разделов, широта

развития блюзовой темы, наличие мо-тивных связей - все это сближает "Американца"

с симфонической поэмой.

Премьера "Американца в Париже" состоялась 13 декабря 1928 года в Нью-Йоркском филармоническом обществе под управлением Уолтера

Дамроша. Три года спустя "Американец в Париже" прозвучал в лондонском Квинз-

холле   Вскоре "Американец" вошел в постоянный репертуар многих оркестров мира,

привлек внимание не только дирижеров, но и балетмейстеров. В трудные годы

кризиса и последовавшей за ним депрессии в литературе и искусстве США произошли

важные перемены. Гер-швин по-своему откликнулся на проблемы, вставшие перед

художниками США. Он написал сатирический мюзикл. "Грянь, оркестр!" -

сатирический памфлет. Гражданственность авторской позиции привела к

публицистичности содержания, расширила средства художественной выразительности.

"Грянь, оркестр!" - первый мюзикл Гершвина, в котором слово и музыка выступают

на равных началах.

В трех последующих работах Гершвин на время отошел от сатиры. Мюзикл "Безумная

девушка" (премьера 14 октября

1930  года) стал событием в театральной жизни Нью-Йорка вопреки слабому

либретто.

И вновь Гершвин переключается на "серьезный" жанр. 23 мая

1931   года он завершает Вторую рапсодию для фортепиано с оркестром. Вторая

рапсодия не вызвала восторгов. Большинство критиков писало, что Гершвин повторил

в ней самого себя.

Явлением этих лет стал мюзикл "О тебе я пою", работа над которым велась

параллельно с сочинением Второй рапсодии. На этот раз мишенью сатиры оказались

политическая верхушка страны и избирательная кампания. Постановки "О тебе я пою"

в Бостоне, а затем в Нью-Йорке (26 декабря 1932 года) стали сенсацией. В 1932-

1933 годах Гершвин написал еще два мюзикла. Однако в них он не смог подняться до

уровня своих сатирических памфлетов. Впрочем, после 1932 года новые замыслы и

жанры увлекают воображение композитора, и успех на Бродвее волнует его все

меньше.

.Как-то ночью Джорджа мучила бессонница, и он решил немного почитать. Раскрыл

роман Хэйворда и с первых страниц ощутил удивительную силу его поэтических

образов. Читал, а в голове помимо воли возникали мелодии, аккордовые созвучия О

сне не могло быть и речи Композитор читал до четырех часов, а потом написал

Хэйворду о намерении сочинить оперу. Это происходило в 1926 году. Однако с

"Порги и Бесс" пришлось повременить.

Наконец, 29 марта 1932 года Хэйворд получил от Гершвина  письмо со следующим признанием: "В поисках сюжета для композиции я вновь

вернулся к мысли положить "Порги" на музыку. Это самая выдающаяся пьеса о

народе".

В декабре 1933 года Гершвин дважды посетил Чарльстон, чтобы обсудить с Хэйвордом

детали оперы, познакомиться с местом действия и послушать народную музыку.

В августе 1934 года Джордж возвращается в Нью-Йорк. Он продолжает сочинять

оперу, уделяя ей все свободное время, за исключением тех часов, которые

необходимы для подготовки к радиопередачам. Работа целиком поглощает его,

становится необходимой как сон, воздух. Двадцать месяцев писал композитор оперу

и все это время жил в уверенности, что она будет лучшим его сочинением. На

последней странице рукописи значится дата: 23 августа 1935 года. Однако работа

над оперой продолжалась также во время репетиций и завершилась лишь за день до

премьеры.

30 ноября 1935 года в "Колониэл-театре" в Бостоне состоялась премьера. Публика

приняла новую оперу с еще большим энтузиазмом, чем прежние сочинения Гершвина.

Четверть часа бушевало море аплодисментов и восторженных возгласов. Все без

исключения, бостонские критики восхищались драматическим и мелодическим даром

композитора, а Элинор Хьюгес назвала "Порги и Бесс" народной оперой Премьера в

Нью-Йорке, состоявшаяся 10 октября в "Алвин-театре", также прошла празднично, но

критики не были единодушны. Опера понравилась только театральным рецензентам,

которые оказались гораздо проницательнее коллег-музыковедов.

Принять "Порги и Бесс" - значило не только оценить ее художественные

достоинства, но и признать право оперного жанра отражать обескураживающие

контрасты "позолоченного века". Гершвин и здесь оказался первопроходцем.

В опере "Порги и Бесс" впервые в истории музыкального театра США негры показаны

с глубоким уважением и сочувствием. Никогда прежде американская музыка не

сверкала таким разнообразием подслушанных у народа интонаций. Истоки

выразительных средств - блюзы и спиричуэле, духовные гимны и элементы джаза,

трудовые негритянские песни и уличные напевы разносчиков, европейская

классическая музыка: оперная и симфоническая

За полтора года опера выдержала 124 постановки в "Алвин-театре" - цифра весьма

солидная для любой оперы классического репертуара. Несмотря на хороший прием, надежды братьев Гершвин на

материальный успех не оправдались: они потеряли 10 000 долларов, вложенных в

постановку. Джордж не огорчался. Когда и где опера приносила доход? -

посмеивался он. Подлинное признание и понимание "Порги и Бесс" пришло после

смерти композитора. В течение нескольких десятилетий продолжается ее

триумфальное шествие по материкам и континентам. Опера вышла за пределы

американской музыкальной культуры.

Колоссальное нервное напряжение во время работы над "Порги и Бесс" истощило силы

композитора. Он не может ни есть, ни спать Врачи рекомендуют поменять климат и

на время забыть о музыке. Первому совету Джордж последовал с большим

удовольствием. О музыке, естественно, он забыть не мог.

Внешне он почти не изменился, но стал очень раздражителен и по временам выглядел

усталым. 9 июля 1937 года обнаружились симптомы опухоли головного мозга. Джорджа

помещают в Лебенен-клинику. Однако спасти Гершвина не удалось. Он скончался, не

приходя в сознание, утром 11 июля 1937 года, не дожив немного до тридцати девяти

лет. Композитор умер в расцвете сил, полный творческих планов.