Российская актриса театра и
кино. Сценические роли: Васса Железнова («Васса Железнова»), Верди («Лисички»),
миссис Сэвидж («Странная миссис Сэвидж»), Люси Купер («Дальше —тишина») и др.
Снималась в фильмах: «Пышка», «Мечта», «Подкидыш», «Весна», «Легкая жизнь» и
др.
Фаина Григорьевна Фельдман
(Раневская) родилась 15 (27) августа 1896 года в Таганроге. Ее отец, Гирши
Фельдман, был самым богатым человеком города. Миллионное состояние Гирши
Фельдман сделал на операциях с недвижимостью, а кроме того, он владел
ювелирными фабриками, занимался нефтяным бизнесом. Мать актрисы, до замужества
Валова, страстно любила музыку, была человеком кротким и ранимым. Семья жила в
большом двухэтажном доме.
В пятнадцать лет Фаина
Фельдман подружилась со знаменитой актрисой Алисой Коонен, отдыхавшей в
Евпатории.
«По окончании гимназии решила
идти на сцену, — пишет Ф. Раневская. — Решение уйти на сцену послужило поводом
к полному разрыву с семьей, которая противилась тому, чтобы я стала актрисой. В
1915 году я уехала в Москву с целью поступить в театральную школу...»
В Москве Фаина обращалась в
различные театральные школы, но везде получала отказ. Фельдман волновалась до
обмороков. Заикаться она начинала с первых слов. Наконец ей удалось устроиться
в платную театральную школу. Деньги, которые она взяла из дома, вскоре
кончились, а тех, что она зарабатывала участием в цирковой массовке, явно не
хватало. Отец сжалился и прислал ей перевод. Но когда она вышла на улицу, ветер
вырвал деньги из ее рук. Фаина только вздохнула: «Как жаль — улетели...» Узнав
о случае с деньгами, кто-то из ее знакомых сказал: «Это же Раневская, «Вишневый
сад», только она так могла. Ты — Раневская!» И Фаина согласилась — отныне она
будет Раневская. Правда, актриса говорила и другое: «Раневской я стала прежде
всего потому, что все роняла. У меня все валилось из рук. Так было всегда».
Театральная Москва потрясла
Фельдман. «Первым учителем был Художественный театр, — писала актриса. — В те
годы Первой мировой войны жила я в Москве и смотрела по несколько раз все
спектакли, шедшие в то время, Станиславского в Крутицком вижу и буду видеть
перед собой до конца дней. Это было непостижимое что-то. Вижу его руки, спину,
вижу глаза чудные — это преследует меня несколько десятилетий. Не забыть
Массалитинова, Леонидова, Качалова, не забыть ничего...»
С помощью балерины Екатерины
Гельцер, к которой она обратилась за помощью, Раневской удалось устроиться в
подмосковный дачный театр в Малаховке, где в летнее время играли многие
прославленные актеры. Выходы в массовках, роли без слов за 20 рублей в месяц...
Однажды она подошла к
знаменитому трагику И. Певцову, исполнявшему главную роль, со словами «Что мне
играть?» «Ты просто должна меня очень любить. И пусть все, что происходит со
мной, тебя трогает и волнует. Вот и все», — ответил актер. После спектакля он
услышал отчаянный плач и увидел сидящую прямо на полу девушку, ту самую... «Я
так любила вас весь вечер», — прорыдала она. «Запомните эту девушку, друзья, —
сказал взволнованный Певцов. — Она будет настоящей актрисой».
После долгих неудач, наконец,
неталантливую и некрасивую девушку на театральной бирже взяли на 35 рублей в
месяц «со своим гардеробом» на роли «героини-кокет» в Керчь, в антрепризу
Ладовской. Спектакли сборов не приносили, и театр прогорел. Раневская переехала
из Керчи в Феодосию, там она играла в антрепризе Новожилова, который в конце
сезона сбежал от актеров, так и не заплатив. Из Феодосии девушка перебралась в
Кисловодск.
Весной 1917 года все
семейство Фельдман на собственном пароходе «Святой Николай» эмигрировало в
Турцию. Раневскую часто спрашивали, почему же она осталась. Актриса отвечала,
что не мыслит жизни без театра, а лучше русского театра ничего нет.
С работой в провинциальных
театрах у нее ничего не складывалось. Без денег, без ангажемента Раневская
перебралась в Ростов-на-Дону. Она пришла к известной провинциальной актрисе
Павле Леонтьевне Вульф и умоляла дать любую роль, лишь бы находиться с ней на
одной сцене. Взять просительницу в труппу не было возможности, Вульф взяла ее в
семью.
Уроки Вульф стали, по сути
дела, единственной «театральной школой» Раневской. Несмотря на разницу в
возрасте (шестнадцать лет), отношения ученицы и учительницы переросли в крепкую
дружбу на всю жизнь.
Многие работавшие вместе с
Раневской вспоминают ее сокрушительные вздохи после каждого спектакля: «Сегодня
я так дурно играла. Я никогда так плохо не играла». Обычно коллеги пытались
утешить, да и восторг зрителей говорил об обратном, но она панически боялась
плохо играть.
Раневская объездила множество
провинциальных городов и сменила не один театр, сыграв около 300 (!) ролей,
прежде чем режиссер Таиров пригласил ее в Московский Камерный театр на роль
Зинки в спектакле «Патетическая соната».
Актриса переиграла самые
разные роли: Шарлотту в «Вишневом саде», Ольгу и Наташу в «Трех сестрах»,
Глафиру Фирсовну в «Последней жертве», Настю в «На дне», леди Мильфорд в
«Коварстве и любви», Машу в «Живом трупе», Дуньку в «Любови Яровой». Наконец
она встретилась с Вассой Железновой, когда в 1935 году мхатовский режиссер Е.
Телешева приступила к репетициям горьковской пьесы в ЦТКА (Театр армии). По
свидетельству очевидцев, Раневская выступила одновременно в пяти качествах:
прокурора, защитника, судьи, потерпевшего и подсудимого. Среди тех, кто
подобным образом оценивал тогда работу актрисы, — Ю. Юзовский, один из самых проницательных
исследователей драматургии и театра, узревший в этом дебюте рождение нового,
незаурядного таланта.
За полвека она снялась всего
в двадцати четырех фильмах. И ни одной главной роли. «Вы знаете, что такое
сниматься в кино? — спрашивала Раневская. И сама же отвечала: — Представьте,
что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию».
Первым ее пригласил в свой
фильм молодой Михаил Ромм, когда получил разрешение на первую самостоятельную
постановку немой картины. Так, в промороженном павильоне, «напоминавшем
гигантский погреб», родилась «Пышка» (1934) по новелле Мопассана, где Раневская
сыграла мадам Луазо — живое воплощение мещанского ханжества, фальшивой
добродетели и ложного патриотизма. Фаина Григорьевна буквально влюбилась в
режиссера. «Все, что он делал, было талантливо, пленительно. Все в нем
подкупало; и чудесный вкус, и тонкое понимание мопассановской новеллы, ее
атмосферы. Михаил Ильич помогал мне и как режиссер, и как педагог. Чуткий,
доброжелательный, он был любим всеми, кто с ним работал».
Раневскую нередко приглашали
на фильм, где для нее даже роли не было, и актриса из единственной фразы
сценария ее создавала. В 1937 году режиссер Игорь Савченко пригласил ее в
картину «Дума про казака Голоту». Раневская спросила, какая роль, он отвечал: «Роли,
собственно, для вас нет. Но очень хочется видеть вас в моем фильме. В сценарии
есть поп, но если вы согласитесь сниматься, могу сделать из него попадью».
Актриса ответила: «Ну, если вам не жаль вашего попа, можете его превратить в
даму. Я согласна».
Режиссер поставил перед ней
клетку с птичками и сказал: «Ну, говорите с ними, говорите все, что вам придет
в голову, импровизируйте». И Раневская стала обращаться к птичкам со словами:
«Рыбы мои дорогие, вы все прыгаете, прыгаете, покоя себе не даете». Потом он
меня подвел к закутку, где стояли свиньи: «Ну, а теперь побеседуйте со
свинками». Актриса говорит: «Ну, дети вы мои родные, кушайте на здоровье»... А
оператор в это время снимал...
В 1939 году Раневская сыграла
роль жены портного Ида, в шпионской ленте «Ошибка инженера Кочина» (1939).
Вместе с ней блистала Любовь Орлова, уже ставшая звездой отечественного экрана.
Фаина Григорьевна запомнилась
широкой публике в основном по небольшим эпизодам в кино, но слава ее при этом была
поистине всенародной. Она сама придумала знаменитую фразу в сценарии
«Подкидыша» — «Муля, не нервируй меня». После выхода на экраны фильма
«Подкидыш» (1939, режиссер М. Ромм), в котором она снялась в роли Лели, — ей по
Москве шагу нельзя было ступить — сразу же Раневскую окружали мальчишки с
криками: «Муля, не нервируй меня!» Фаина Григорьевна говорила: «Боже мой! Как я
ненавидела, как остро ненавидела роль, принесшую мне успех!»
В кино Раневской только
однажды удалось обнаружить мощные трагедийные основы своего дарования. Михаил
Ромм вновь пригласил Раневскую в свой фильм «Мечта» (1941). На съемках актриса
была в полном восторге от режиссера, а тот, в свою очередь, от превосходной
актрисы. Роль Розы Скороход, грубой, алчной хозяйки захудалого пансиона, жалкой
в безмерной любви к своему сыну — подлецу и пустышке, принадлежит к числу
шедевров мировых кинообразов.
Ростислав Плятт, игравший
вместе с Раневской, вспоминал, что Фаина Григорьевна была в то время молодой
женщиной, с гибкой и худой фигурой. Но она представляла свою героиню массивной,
тяжелой. Актриса нашла «слоновьи» ноги и трудную поступь, для чего перед каждой
съемкой обматывала ноги бинтами.
В 1944 году один из
американских журналов написал о фильме: «В Белом доме картину видел президент
Соединенных Штатов Америки Рузвельт; он сказал: «Мечта», Раневская, очень
талантливо. На мой взгляд, это один из самых великих фильмов земного шара.
Раневская — блестящая трагическая актриса». По воспоминаниям жены Драйзера,
писатель тоже был потрясен игрой Фаины Григорьевны, хотел написать о Раневской,
но из-за своей смерти не успел. Увы, ролей, сопоставимых по масштабу и
драматизму с Розой Скороход, у Раневской больше не было.
«Актриса Раневская, — сказал
критик В. Пименов, — владеет двумя высшими тайнами актерского мастерства. Она
заставляет вас плакать, она заставляет вас смеяться».
О работе в картине «Свадьба»
(1944), где Раневская играла мать невесты, сама актриса вспоминала: «Моя
Голгофа! Снимали в голодной военной Москве и, конечно, только по ночам — в Лиховом
переулке, днем там работали документалисты. Гримировалась я под зонтиком — с
потолка постоянно капало».
В 1947 году Раневская
снимается в фильме «Золушка» по пьесе Евгения Шварца в роли мачехи. Шварц,
который очень ревностно относился к каждому написанному своему слову,
присутствовал на съемках. «И он, представляете, — вспоминает Раневская, —
позволил дополнить мне сцену приготовления к балу — ну, помните, когда я
прикидываю к голове перья, — целой репликой: «Я бегаю, хлопочу, добываю и
добиваюсь, очаровываю!» Он — чудный — хвалил меня постоянно, но в
опубликованный сценарий мои вставки не включил».
Во время съемок она похудела
и, гримируясь, безжалостно обращалась со своим лицом. Когда ее просили не
мучить себя, она раздраженно отвечала: «Для актрисы не существует никаких
неудобств, если это нужно для роли»
В том же 1947 году она играет
вместе с Орловой в фильме Г. Александрова «Весна». Персонаж Раневской —
Маргарита Львовна — вызывает сострадание. Ее наивная вера в свою неотразимость
(«Да, красота — это страшная сила»), поглощенность сферой чувств, роман с
Бубенцовым, как бы пародирующий линию главных героев, горькое разочарование,
когда становится очевидным, что Бубенцов увлечен не ею, а ее жилплощадью.
Почти полвека Раневская
проработала в московских театрах. Шесть — в Театре армии, столько же у
Охлопкова, восемь у Равенских. И почти тридцать у Юрия Завадского в Театре
Моссовета. Отсюда Раневская много раз уходила, возвращалась и вновь уходила.
Наиболее запоминающиеся
работы в театре — Берди («Лисички» Л. Хел-ман) в Московском театре драмы,
Бабушка («Деревья умирают стоя» Л. Касо-ны) в Московском театре им. А.С.
Пушкина, миссис Сэвидж («Странная миссис Сэвидж» Дж. Патрика), Люси Купер
(«Дальше — тишина» В. Дельмар), Фили-циата («Правда хорошо, а счастье лучше»
А.Н. Островского) в театре им. Моссовета. Раневская была актрисой широкого
творческого диапазона — ей одинаково удавались и ярко комедийные роли и роли,
исполненные глубокого драматизма.
Ее любимый партнер Осип
Абдулов говорил: «Фаина — и героиня, и травести, и гранд-кокет, и благородный
отец, и герой-любовник, и фат, и простак, и субретка, и драматическая старуха,
и злодей. Все амплуа в ней одной. Раневская — характерная актриса?! Чепуха! Она
целая труппа!»
Фаина Григорьевна тщательно
готовилась к ролям. Она никогда не позволяла переписывать для нее роль:
переписывала сама — аккуратно, медленно в школьную тетрадочку, скрупулезно.
Сама большая выдумщица, она не терпела, когда актеры вольно обращались с
текстом. На спектакль неизменно приходила за два часа, долго гримировалась.
В театре Раневскую любили, но
и побаивались. Беспощадно требовательная к себе, она хотела такой же
безоглядной самоотдачи и от своих партнеров. Фаина Григорьевна отказалась
играть главную роль в спектакле «Странная миссис Сэвидж», когда ушел из жизни
ее молодой партнер В. Бероев, заменить которого актриса посчитала невозможным.
И это при том, что миссис Сэвидж — одна из любимейших ролей Раневской, в
которой она могла дать волю всему богатству своей артистической натуры — от
эксцентрических красок до трагических нот.
В спектакле «Шторм» Раневская
создала запоминающийся образ спекулянтки Маньки, торгующей тифозным бельем
(сцену допроса у комиссара Фаина Георгиевна написала сама), настолько переиграв
остальных исполнителей, что... этот эпизод на несколько сезонов был изъят из
спектакля: режиссеру показался недопустимым «перевес» зрительского восхищения в
сторону исполнительницы отрицательной роли.
В 1961 году Раневская снялась
в фильме «Осторожно, бабушка», и в этом же году ей присвоили звание Народной
артистки СССР.
В картине «Легкая жизнь»
(1965) она сыграла «королеву Марго», агента подпольной фирмы химчистки на дому
и спекулянтку по совместительству. Ей часто предлагали сниматься, но она редко
соглашалась. Раневская слишком требовательно подходила к сценариям и ролям. «В
актерской жизни нужно везение. Больше чем в любой другой. Актер зависим.
Выбирать роли ему не дано. Я сыграла сотую долю того, что могла».
Одна из лучших театральных
ролей Раневской — Люси Купер в спектакле по пьесе В. Дельмар «Дальше —тишина»,
где партнером актрисы был Р.Я. Плятт. Ее героиня стала обузой для своих
взрослых детей, в их вполне благополучных домах не находится места для двух
нежно любящих друг друга стариков — отца и матери. И случается самое страшное
для Люси, родные дети разлучают ее с мужем. Раневская «перехлестывает» рамки
написанной роли, она поднимает семейную мелодраму до высоты трагедии. Даже в
этой безысходной ситуации ее Люси сохраняет силу и чистоту души, она готова
стать служанкой в доме сына, только бы не разлучиться с больным мужем, а когда
и в этом ей отказано, она предотвращает последнюю низость детей — сама уходит в
приют для престарелых, взяв с детей клятву, что отец не узнает об этом
Этим спектаклем зал всегда
был по-особенному взволнован, растроган, потрясен. Слезы зрителей, овации
стоя... Но случались и казусы. Как-то после окончания спектакля к Раневской
подошел поклонник ее таланта и спросил: «Простите за нескромный вопрос, сколько
вам лет?» — «В субботу будет 115», — отвечает Раневская. Спросивший просто
обмер от восторга: «В такие годы и так играть!..»
Она еще успела появиться в
телеверсии «Дальше — тишина». Правда, Раневская вообще не знала, что ее
снимают. Съемки производили скрытой камерой, без дополнительного света.
19 октября 1983 года
Раневская навсегда оставила сцену, уведомив о своем решении директора театра
имени Моссовета. «Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество
Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все
живу. Бирман [известная актриса] и та умерла, а уж от нее я этого никак не
ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной
музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только
начинаешь жить!»
Ее личная жизнь была похожа
на жизнь забавной «городской сумасшедшей», как у ее героини-домработницы из
фильма «Весна» Она никогда не была замужем. Феминистки любят цитировать меткие
фразы Раневской Например, когда актрису спрашивали, почему женщины так много
времени и средств уделяют своему внешнему виду, а не развитию интеллекта, она
отвечала: «Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем умных». Фаина
Григорьевна близко Дружила с Ахматовой.
В последние годы жизни Раневская
много болела. Врачи, исправно навещавшие ее, обнаружив сильнейший непорядок в
легких, удивлялись, чем она дышит? На этот вопрос у Раневской уже был заранее
приготовлен ответ: «Я дышу Пушкиным...»
Ее уговаривали публично
отметить восьмидесятилетний юбилей. «Нет, — отказалась она. — Вы мне сейчас
наговорите речей. А что же вы будете говорить на моих похоронах?»
В конце жизни она повторяла:
«Я стала такая старая, что начала забывать свои воспоминания». Фаина
Григорьевна Раневская скончалась 19 июля 1984 года. Раневская как-то с горечью
произнесла: «У меня хватило ума глупо прожить жизнь».