Борис Леонидович Пастернак родился 10 февраля 1890 года в
Москве в семье известного художника Леонида Осиповича Пастернака, академика
живописи, преподавателя Училища живописи, ваяния и зодчества. Мать поэта,
урожденная Роза Кауфман, известная пианистка, отказалась от карьеры музыкантши
и занималась воспитанием детей. В семье было два сына и две дочери. Несмотря на
скромный достаток семьи, она устроила в своем доме своеобразный литературно‑художественный
салон. В доме Пастернаков бывали Ге, Рахманинов, Рильке, Серов, Скрябин,
Толстой.
В детстве Борис обучался живописи, затем под влиянием матери
в 1905 году он поступил в Московскую консерваторию. С 1909 по 1913 год
Пастернак учится на философском отделении историко‑филологического факультета
Московского университета. В 1912 году Борис провел один семестр в Марбургском
университете в Германии, где слушал лекции знаменитого философа Г. Когена (тот
предрек ему блестящее будущее в философии).
Борис же долго не мог выбрать свое основное поприще,
колеблясь между философией и музыкой, но после путешествия по Италии в 1912
году окончательно остановился на поэзии.
Вернувшись в Москву, Пастернак вошел в кружок молодых московских
литераторов «Центрифуга», примыкавших к футуристам, познакомился с В.
Маяковским, личность и творчество которого сильно подействовали на него.
На жизнь Пастернак зарабатывал, служа на фабрике управляющим
и давая частные уроки. В 1913 году в сборнике «Лирика» напечатаны его первые
стихи, в следующем году вышла из печати книга «Близнец в тучах». Об ее издании
автор впоследствии сожалел.
Уже в ранних стихах он проявил себя как поэт со своей,
сложившейся поэтической системой. Об этом, в частности, писал в своем
критическом отзыве основатель символизма В. Брюсов. Его стихи причудливы,
наполнены различными ассоциациям, построены на впечатлениях автора, необычны по
образам, сложны по языку.
В 1917 году вышла (с цензурными изъятиями) вторая книга
поэта «Поверх барьеров». Летом того же года Борис начал работать над третьей
книгой «Сестра моя жизнь», которую публикует в 1922 году. В ней отразилась
атмосфера революционных перемен. Сам писатель утверждал, что в этой книге
«выразил все, что можно узнать о революции самого небывалого и неуловимого».
Книга явилась переходной в творчестве поэта, а когда в 1923
году Пастернак опубликовал другой свой сборник стихов «Темы и вариации», его
стали называть одним из первых поэтов России. В это же время произошли перемены
в его личной жизни: его родители и сестры эмигрировали в Европу, а сам
Пастернак женился на художнице Евгении Лурье и вскоре у него родился сын.
С начала двадцатых годов Пастернак стал одной из самых
заметных фигур в советской поэзии, и его влияние ощутимо в творчестве очень
многих молодых поэтов‑современников – П.Г. Антокольского, Н.А. Заболоцкого,
Н.С. Тихонова, А.А. Тарковского и К.М. Симонова. «Он сейчас – больше
всех, – утверждает в 1922 году Цветаева. – Пастернак не прятался от
революции в те или иные подвалы…»
В 1922 году он написал повесть «Детство Люверс». Затем вышли
поэмы «Высокая болезнь» (1923–1928), «Девятьсот пятый год» (1925–1926) и
«Лейтенант Шмидт» (1926–1927).
А. Пикач пишет:
«В середине 20‑х он выступил с поэмой «Девятьсот пятый год».
Революция здесь видится как справедливый и праведный взрыв народной стихии,
потопленный в крови. В поэме замечателен личный подмалевок, ведь 1905 год – это
не только ближайшая история, но и часть собственной биографии Пастернака‑подростка.
Следом появляется поэма «Лейтенант Шмидт». Здесь акцент
переносится с народной стихии на нравственное деяние интеллигента, что в те
годы получило определение жертвенного отношения к революции. Так замкнулся
мотив – народ и интеллигенция в революции.
В поэме «Высокая болезнь» болезненно переживается разрыв
между высоким идеалом революции и ее «мелочами» в ту пору, когда, увы, эти
«мелочи преобладали». Она заканчивается знаменитым фрагментом о Ленине – «Он
управлял теченьем мыслей и только потому – страной». Фрагмент вроде бы и восторженный,
но вдруг обернувшийся, под занавес, зловещим прозрением:
Я думал о происхожденьи
Века связующих тягот.
Предвестьем льгот приходит гений
И гнетом мстит за свой уход.
Революция для Пастернака праведна в раскрепощении
угнетенного и униженного народа и как высокий и далекий идеал интеллигента, но
он очень озабоченно размышляет о социализме как о государственной системе, и о
вождизме – роли личности в истории, хорошо понимая при этом, что без этих
атрибутов власти всякое раскрепощение превращается в анархию, а идеал – в
пустую химеру».
К 1930 году Пастернак закончил работу над романом в стихах
«Спекторский» и повестью в прозе с тем же героем.
«Спекторский» – высочайшее создание зрелого
Пастернака, – отмечает А. Пикач, – но к 1930 году появляется и автобиографическая
«Охранная грамота» – этот итог «первой жизни», ибо в 1930–1931 годы из‑под его
пера выходят стихи книги со знаменательным названием – «Второе рождение». Свое
сорокалетие поэт встречает на небывалом творческом взлете. Невольную краткость рассказа
об этом периоде отчасти возместят комментарии, но «Второе рождение» содержит
вершинные образцы пастернаковской лирики, в которых счастливо обретается
равновесие между ранней экспрессией и будущей поздней ясностью».
В 1931 году Пастернак развелся с первой женой, и новой его
спутницей жизни стала Зинаида Николаевна Нейгауз, оставившая ради него мужа –
известного музыканта Станислава Нейгауза. От второго брака у Пастернака родился
еще один сын.
Пастернак выступил с речью на Первом съезде Союза советских
писателей (1934): «При огромном тепле, которым окружает нас народ и
государство, слишком велика опасность стать литературным сановником. Подальше
от этой ласки во имя ее прямых источников, во имя большой и дельной любви к
родине…»
Отстаивание им творческой независимости писателей, их права
на собственное мнение нередко вызывало резкую критику партийных кураторов
литературы. В годы все нараставшего сталинского террора Пастернак неоднократно
вступался за невинно репрессированных, и его заступничество оказывалось порой
небесплодным.
С 1936 года и до конца жизни поэт жил в Переделкино. Он не
мог опубликовать ни одного стихотворения. Главным из литературных занятий
Пастернака стали переводы. Он перевел современных и классических грузинских
поэтов, трагедии Шекспира («Отелло», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», «Ромео и
Джульетта»), «Фауста» Гете и многое другое, стремясь при этом не к точной
передаче языковых особенностей оригинала, но, напротив, к созданию «русского
Шекспира».
Его переводы трагедий Шекспира считаются лучшими на русском
языке, хотя, например, Чуковский считал, что в «Гамлете» Пастернак выразил
больше себя, чем Шекспира.
В годы войны Пастернак эвакуировался вместе с семьей в город
Чистополь на Каме. В 1943 году состоялась поездка Бориса Леонидовича на
орловский участок фронта в составе бригады писателей.
Во время войны, когда культурная политика была не такой
жесткой, Пастернак смог опубликовать два томика стихов – «На ранних поездах»
(1943) и «Земной простор» (1945), где видны его стремление к простоте и попытки
приблизиться к классической традиции в лирике.
Итогом своего творчества сам Пастернак считал роман «Доктор
Живаго», над которым он работал с 1946 по 1955 год.
К.М. Поливанов пишет: «В основу романа, посвященного
«вечным» вопросам (о смерти и бессмертии, укорененности человеческой жизни в
культуре и истории, роли искусства и природы в преодолении дисгармонии, которую
вносят в существование мира и человека смерть, войны и революции), положены
«новая идея искусства» и «по‑новому понятое христианство»; в рамках этих
представлений культура рассматривается как результат стремления человечества к
бессмертию, а главной ценностью Евангелия и европейской литературы объявляется
умение иллюстрировать высокие истины «светом повседневности». Круг философских
проблем анализируется на примере судьбы русского интеллигента – врача и поэта
Юрия Живаго, его друзей и близких, ставших очевидцами и участниками всех
исторических катаклизмов, выпавших на долю России в первые четыре десятилетия
XX в. Извечность проблем и ситуаций, в которых оказываются персонажи романа,
при всей их конкретной социальной и исторической обусловленности,
подчеркивается евангельскими и сказочными сюжетами стихов главного героя,
которые составляют последнюю часть «Доктора Живаго»».
А вот мнение академика Д.С. Лихачева:
«Не перестаю удивляться, читая и перечитывая «Доктора
Живаго». Если бы роман был написан в совершенно иной, новаторской манере, он
был бы более понятен. Но роман Пастернака, его форма, его язык кажутся
привычными, устоявшимися, принадлежащими к традициям русской романной прозы XIX
века. Эта близость «Доктора Живаго» в каких‑то своих элементах классической
форме романа заставляет нас постоянно сбиваться на проторенную колею, искать в
нем то, чего нет, а то, что есть, толковать традиционно: искать прямых оценок
событий, видеть прозаическое, а не поэтическое отношение к действительности,
находить за описаниями бедствий осуждение чего‑то, их породившего.
А между тем «Доктор Живаго» даже не роман. Перед нами род
автобиографии – автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют
внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора. Центральный образ романа –
доктор Юрий Андреевич Живаго, воспринимаемый в привычных требованиях,
предъявляемых к романам, кажется бледным, невыразительным, а его стихотворения,
приложенные к произведению, – неоправданным довеском, как бы не по делу и
искусственным. И, тем не менее, автор (Пастернак) пишет о самом себе, но пишет
как о постороннем, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее
полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь».
В издании романа на родине Пастернаку было отказано. Он
передал его для публикации итальянскому издателю, и в 1957 году появилась
публикация «Доктора Живаго» на итальянском языке, вскоре последовали русское,
английское, французское, немецкое и шведское издания, а к концу 1958 года книга
переводится на 18 языков. В СССР роман был опубликован только в 1988 году.
В 1958 году «за значительные достижения в современной
лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического
романа» Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе, что было
воспринято в СССР как чисто политическая акция.
В СССР роман «Доктор Живаго» признали антисоветским, и
началась травля писателя, которая усилилась еще больше после того, как
Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе. Пастернак был исключен
из Союза писателей, ему грозили высылкой из страны, было даже заведено
уголовное дело по обвинению в измене родине. Все это вынудило Пастернака отказаться
от Нобелевской премии. Диплом и медаль были вручены его сыну в 1989 году.
Пастернак умер 30 мая 1960 от рака легких в Переделкино.
