Киностудия им. Довженко, 1965 г. Сценарий С.
Параджанова, И. Чендея по повести М. Коцюбинского. Режиссёр С. Параджанов.
Оператор Ю. Ильенко. Художники М. Раковский, Г. Якутович. Композитор М. Скорик.
В ролях: И. Миколайчук, Л. Кадочникова, Т. Бестаева, С. Багашвили, Н. Гринько,
Л. Енгибаров, Н. Алисова и др.
Сергей Параджанов родился в Тифлисе (Тбилиси) в 1924 году в
семье потомственного антиквара. После школы он поступил в Тбилисский институт
инженеров железнодорожного транспорта. Но уже через год продолжил обучение
сразу в двух творческих вузах: Тбилисской консерватории (вокальный факультет) и
хореографическом училище при оперном театре.
В конце войны
Параджанов переводится в Московскую консерваторию в класс профессора Нины
Дорлиак. Параллельно с учёбой в консерватории он сдаёт вступительные экзамены
на режиссёрский факультет ВГИКа (сначала учится в мастерской Игоря Савченко, а
после его смерти у Александра Довженко).
Его дипломной работой
была короткометражная лента «Андриеш» (так звали пастушка из молдавской
сказки). Спустя четыре года Параджанов вместе с Яковом Базеляном снял на
Киевской киностудии полнометражный вариант того же сюжета. Там же он поставил
фильмы «Первый парень» (1959), «Украинская рапсодия» (1961), «Цветок на камне»
(1962). Эти работы не были замечены. И вот резкий поворот судьбы: в связи с
приближающимся 100‑летием со дня рождения украинского классика Михаила
Коцюбинского Киевская студия поручила Параджанову постановку фильма по повести
«Тени забытых предков».
Десятки лет
враждовали два гуцульских рода — Палийчуки и Гутенюки. Но случилось так, что
полюбил Иван Палийчук красавицу из вражеского рода — Маричку…
Параджанов, по
собственному признанию, влюбился в повесть Коцюбинского, он полюбил гуцулов, их
быт, культуру, природу их горного края. Режиссёра давно тянуло к мифу, сказке,
преданию, легенде.
Легенда о любви
гуцульских Ромео и Джульетты — Ивана (И. Миколайчук) и Марички (Л. Кадочникова)
— предстала на экране во всём великолепии фольклорных костюмов, обрядов,
обычаев жизни украинских горцев, живущих на карпатских полонинах — в цветовой
гармонии, подчеркнувшей красоту и величие вечной истории любви.
И всё‑таки, как
справедливо замечает К. Калантир в «Этюдах о Параджанове», «ценность „Теней" не
только в великолепии красок, в беспримерных цветовых решениях и в редкой
мобильности камеры. Этот фильм рождён любовью и состраданием к человеку,
размышлениями о жизни и смерти, поэтическим вдохновением художника, его
искренностью и взволнованностью. Параджанов творил по наитию, подчиняясь
чувству красоты. Это стихийное чувство и было сутью его мироощущения».
«Ведь что наша
жизнь? — говорит в фильме гуцул. — Как вспышка на небе, как цвет
черешни… Мгновенна и мимолётна…».
В роли Ивана актёр
Миколайчук явил зрелое совершенство. Его работа зачаровывала, в ней было
глубинное и на редкость ясно выраженное постижение людского духа, народной
судьбы, правды, борьбы и красоты.
Выпускник киевского
театрального института Иван Миколайчук (кстати, успешно справившийся с ролью
молодого Тараса Шевченко в фильме В. Денисенко «Сон») как бы родился для этой
роли. Сейчас в это трудно поверить, но Миколайчук оказался в съёмочной группе
«Теней забытых предков» в самый последний момент, когда все роли были уже
распределены. Ивана настойчиво рекомендовал его учитель Виктор Илларионович
Ивченко. Параджанов, которого устраивал другой исполнитель, распорядился
провести чисто формальную пробу. И вдруг случилось чудо. То, как зажил
Миколайчук перед камерой, заставило оператора броситься за Параджановым. Через
какие‑то четверть часа Иван был утверждён на главную роль.
Критики высоко
оценили операторскую работу в «Тенях…». Камера Юрия Ильенко — в меру высокого
искусства неугомонная, в меру самой высокой меры точная, вездесущая, бездонно
изобретательная; она то неистовствующая в танце, то парящая вокруг влюблённых,
то неподвижная, всматривающаяся в лицо смерти.
Достойным
сподвижником Параджанова и Ильенко стал художник Г. Якутович, исходивший все
«плии» (стёжки) Карпат. Во многом его заслуга, что фильм звучит как цветовая
симфония.
Василий Катанян
вспоминал в своей книге, как в 1966 году под Косовом, что на Украине, он увидел
скалы, словно выкрашенные синькой. Осенью, среди золотой листвы, это выглядело
необыкновенно. Почему вдруг синие? Никто не знал. А Сергей Параджанов
воскликнул: «Да это же я их выкрасил для „Теней"! Неужели до сих пор не
облезли?» А потом рассказал Катаняну, как снимался фильм.
«Эпизод оплакивания
Миколы. Положили на стол гроб, посадили местных бабушек‑плакальщиц. Начали!
Бабушки не плачут. В чём дело? ¦"Гроб пустой". Я говорю ассистенту:
„Ложись в гроб". Ассистент ложится. Мотор! Начали! Бабушки молчат. В чём дело?
„Он молодой". Нашли деда, положили в гроб, бабуси не плачут: „Он чужой".
Привезли деда из их деревни, своего, любимого. Положили в гроб. Тут такой плач
поднялся, после съёмки остановить не могли».
«…Нашёл я дедусю,
чтобы сыграл народную мелодию для одного эпизода. Он принёс инструмент —
дощечка и струна.
— Что играть,
весёлое или грустное?
— Играй весёлое.
Дед пропиликал: тинь‑тинь‑тинь.
— А теперь
грустное.
Дед опять: тинь‑тинь‑тинь.
— Какая же
разница?
— Не понял?
Тогда вот что. Я сначала буду играть весёлое, потом кивну и сыграю грустное.
Опять: тинь‑тинь‑тинь.
Кивает. И снова: тинь‑тинь‑тинь.
— Понял?
— Нет.
— Тогда не
снимай кино про Гуцульщину».
Но вопреки совету
дедуси фильм был снят, мелодия там звучала, и её слышали в кинотеатрах многих
стран.
По словам актрисы
Ларисы Кадочниковой, на съёмках «Теней забытых предков» Параджанов устроил
настоящий театр: «Когда мы снимали в селе Жабье на Буковине, крестьяне без
конца ходили к нему в хату, носили в дар всё, что у них было. Он тут же на что‑то
менял или дарил. Добр и щедр был — на удивление. Некоторые сцены выезжали
переснимать по 70 раз. Доходили в своей работе до исступления. И в то же время
— до совершенства. Из пульверизатора красили деревья серебрянкой, чтобы создать
соответствующую гамму красок и чувств. Параджанов мог быть и тираном, и
соглашателем. Но в первую очередь он был Художником. С большой буквы».
Премьера «Теней
забытых предков» прошла 4 сентября 1965 года в зале киевского кинотеатра
«Украина». Картина произвела сенсацию, и впервые имя Параджанова появилось в
прессе. Режиссёр был удостоен приза на Всесоюзном кинофестивале в Киеве «За
талантливый художественный поиск и новаторство» (1966).
На Западе фильм
Параджанова демонстрировался под названием «Огненные кони». В одном из его
эпизодов между главами двух семейств вспыхивает ссора, и в ход идут гуцульские
топоры. Тут‑то в предсмертном видении отца главного героя возникает знаменитый
кадр: кроваво‑красные силуэты вздыбленных, устремлённых вперёд коней. Французы
почувствовали уникальность метафоры, вынеся её в заглавие фильма: «Огненные
кони».
В прессе появляются
восторженные отклики.
«Бывают такие фильмы,
которые навсегда врезаются в память. Этот фильм не похож на другие, он
исключителен: поэма, опера, документ, легенда. Это могли бы сделать Флаэрти,
Довженко, Шекспир, Босх или Шагал. Потрясающая картина, поразительное зрелище
жизни народа, все ещё связанного со старыми обычаями. Фильм выходит на экраны
Парижа. Не пропустите его!» («Юманите»).
«Этот полный
драматических ситуаций, красочных костюмов фильм о любви уносит нас далеко от
Советской России в Россию классическую» («Фигаро»).
Фильм получил премии
Британской академии, приз на «Фестивале фестивалей» в Риме, премию за лучшую
режиссуру и приз ФИПРЕССИ в Мар‑дель‑Плата (Аргентина). Всего за два года
проката за рубежом «Тени…» собрали двадцать восемь призов на международных
фестивалях в двадцать одной стране. В адрес советского режиссёра пришли
поздравительные телеграммы от Феллини, Антониони, Годара, Куросавы. Параджанов
по праву вошёл в число ведущих кинематографистов мира.
