 Немецкий театральный
режиссёр. Спектакли: «День России» (1920), «Разбойники» (1926), «Буря над
Готтландом» (1927), «Распутин, Романовы, Война и Народ, который восстал против
них» (1927), «Король Лир» (1940), «Война и мир» (1955) и др.
Эрвин Фридрих Максимиллиан
Пискатор родился 17 декабря 1893 года в Ульме в протестантской семье. В детстве
и юности он увлекался поэзией и театром. Пискатор стажировался в Мюнхенском
придворном театре, брал уроки у трагика Эрнста Поссарта, слушал лекции в
университете по истории искусств, философии и германистике.
В начале войны Эрвин попал
на фронт. Фотопортреты Пискатора-солдата пригодились лет через десять, когда
фашисты стали травить режиссёра, утверждая, что он еврей Самуил Фишер, взявший
псевдоним («Пискатор» — по-латыни значит «рыбак»). А раз еврей — значит трус и
тыловик. Тогда в ответ были опубликованы документы, из которых явствовало, что
предок Эрвина — страсбургский профессор теологии Иоганнес Пискатор. Комплект же
фотографий из фландрских траншей разрушил легенду о трусливом тыловике.
Творческая карьера
Пискатора началась в конце 1919 года, когда Эрвин организовал в Кёнигсберге
театр под названием «Трибунал». Театр вскоре был закрыт, так как власти сочли,
что он нежелательным образом влияет на зрителей. Тогда Пискатор переселился в
Берлин и вместе с друзьями организовал Пролетарский театр, дававший спектакли в
клубах рабочих предместий.
Пискатор задаётся целью
выпускать агитационные политические спектакли. Его известное обозрение «День
России» (1920) состояло из трёх коротких пьес: «Калеки», «У ворот», «День
России». Использовались плакаты, лозунги, броские карикатуры — всё это
размещалось на деревянных либо картонных щитах. Действие комментировал
специальный персонаж.
Пискатор показал, что «в
театре могут так переплестись действительность и игра, что сотрётся грань между
театром и митингом, принимающим всерьёз решения, обязательные для его
участников», — писала «Роте фане» в апреле 1921 года.
Власти запретили театру
играть, и Пискатор уговорил драматурга Рефиша совместно приобрести Центральный
театр. Режиссёр вернулся к Толстому, Роллану, Гоголю, словом, к «о
менш-драматургии» («О менш!» — «О человек!» — восклицание гуманистов).
По поручению Компартии
Германии Пискатор поставил во время предвыборной кампании
агитационно-театрализованное представление «Р.Р.Р». — «Ревюротерруммель»
(«Обозрение — красная толкучка»). В обозрении использовались: кино, акробатика,
художники-моменталисты, речевики, статистические таблицы. Во время
представления аудитория пела хором, голосовала, свистела, становясь
своеобразным действующим лицом.
Позже по заданию КПГ
Пискатор создал историко-хроникально-агитационное обозрение под названием
«Вопреки всему». Оба обозрения исполнялись на знаменитой рейнхардтовской
сцене-арене в Большом театре.
В 1924 году Пискатор
получил право ставить в Фольксбюне (Народная сцена). Художественные принципы
нового, политического театра проявились в таких работах, как «Знамёна» (1924) и
«Бурный поток» (1926) Паке, «На дне» (1927) Горького, «Буря над Готтландом»
(1927) Велька. Режиссёр использовал принципы документализма, вымышленные
события объединялись с подлинными, действие на сценической площадке
чередовалось или шло одновременно с показом кинофильмов на экране.
Главной в этих спектаклях
становится тема революции и прославление её победы. В финале «Знамён» над
сценой загоралась красная звезда, а «Буря над Готтландом» заканчивалась
кинофильмом, в последних кадрах которого Ленин беседовал с кронштадтскими
моряками (кстати, это послужило причиной увольнения режиссёра из Фольксбюне).
Действие пьесы
«Разбойники» (1926) Шиллера режиссёр перенёс в XX век, а Карл Моор и его
соратники представляли собой разные типы революционеров.
Блеск постановок этого
периода привлёк внимание крупного предпринимателя, который арендовал для
Пискатора театр на самой оживлённой магистрали города Ноллендорфплатц.
Режиссёр начал с пьесы
Толлера «Гопля, мы живём!» (1927). На сценической площадке был сооружён фасад
здания с площадками-ячейками. Эпизоды спектакля разыгрывались на разных этажах;
иногда освещались сразу две ячейки, иногда несколько, иногда ячейки и экран,
натянутый над сценой.
Пискатор разработал новый
сценический жанр, который потом стали называть документальной драмой. Самым
характерным примером здесь может служить спектакль 1927 года «Распутин,
Романовы, Война и Народ, который восстал против них» по пьесе «Заговор
императрицы» А. Толстого и П. Щёголева.
Здесь была применена так
называемая «сегментная сцена». Некоторые эпизоды шли на сцене, другие были
показаны на экране. Заканчивался спектакль хроникой, посвящённой выступлению
Ленина на Втором съезде Советов.
Вильгельм Гогенцоллерн,
представленный в спектакле в неприглядном виде, начал процесс против театра.
Газеты пестрели карикатурами по поводу поединка между богатейшим человеком
Германии и режиссёром-коммунистом.
Постановление суда
гласило: «Ответчику под угрозой штрафа воспрещается в публичных представлениях
выводить истца при постановке пьесы „Распутин" А. Толстого и Щёголева». Кроме
того, Пискатору было предложено уплатить бывшему императору за бесчестие пять
тысяч марок.
В результате в спектакле
вместо кайзера на сцену выходил один из авторов текста Лео Лания и зачитывал
отрывки из постановления суда, вызывая смех в зале…
Вообще с текстами пьес
Пискатор особо не церемонился. Он увеличивал количество действующих лиц и
переставлял, переворачивал тексты.
Пискатор постоянно
применял в своих работах технические новшества. В спектакле по роману Ярослава
Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» (1928) параллельно рампе двигались в
противоположных направлениях две ленты конвейера, а персонажи перемещались по
этим лентам навстречу основному движению. При этом конвейеры страшно грохотали
и почти заглушали текст. Успеха «Швейк» не имел.
Конвейер применялся и в
постановке пьесы Вальтера Меринга «Берлинский купец» (1929). В финале на сцену
«выезжали» поломанные и никому не нужные предметы, и берлинские мусорщики,
распевая песню, выметали с площадки железную солдатскую каску, обрывки старого
имперского флага и т.д.
Однако публика всё реже
посещала спектакли Пискатора. Чтобы заработать, Пискатор завёл ещё второй
театр. Но это не спасло — оба театра обанкротились.
В 1931 году Пискатор
переехал в Москву. Руководство «Межрабпомфильма» предложило ему экранизировать
рассказ А. Зегерс «Восстание рыбаков из села св. Барбара». Задумывался фильм с
грандиозными массовыми сценами. Режиссёр с энтузиазмом взялся за дело,
несколько недель провёл в Мурманске, изучая технику рыбной ловли. Были
проведены съёмки в Одессе.
Фильм «Восстание рыбаков»
вызвал разноречивые отклики. Вне всякого сомнения осталась добросовестность
Пискатора, однако следующие проекты пришлось отложить.
Пискатор был назначен на
должность председателя МОРТ — Международного объединения рабочих самодеятельных
театров. Он разрабатывал план создания в Советском Союзе антифашистского
культурного центра в городе Энгельсе. Ядром мыслился театр, вокруг которого
должны группироваться литературные силы, главным образом драматурги и критики.
Близился срок открытия
сезона. Но тут совсем неожиданно (было это в 1935 году) Пискатор заявил, что
должен поехать за границу по делам международных контактов, на две-три недели.
Однако он не вернулся.
Фридрих Вольф с юмором рассказывал, что в Париже Эрвин женился на богатой
женщине, известной танцовщице с университетским дипломом. Супруги жили в
шикарнейшем особняке аристократического квартала города.
Правда, период праздности
и «барства» длился недолго. Немцы захватили Францию. Пискатору пришлось бежать.
В 1939 году он перебрался
в США, где организовал театральную мастерскую. Среди его американских
постановок были такие значительные работы, как «Король Лир» (1940) Шекспира и
«Эмилия Галлоти» (1943) Лессинга.
И только в 1947 году
Пискатор вернулся в Западную Германию, где стал, по его словам,
режиссёром-коммивояжёром. Он гастролировал по городам Швейцарии, Голландии,
Италии, Швеции. Семь спектаклей в сезон для человека, которому за шестьдесят, —
выдержать было нелегко.
Правление Союза
демократической театральной организации выбрало его директором-интендантом
Фрайе Фольксбюне (Свободная народная сцена) в Западном Берлине. Здесь им были
поставлены спектакли «Робеспьер» (1963) Ромена Роллана, «Венецианский купец»
(1963) Шекспира, документальные драмы по пьесам Петера Вайса, Рольфа Хоххута и
Хайнера Кидпхардта.
Пискатор и в последних
спектаклях не отказывался от своих принципов. Общество взбудоражил его
спектакль «Наместник» по пьесе Хоххута. Одни говорили о клевете, об оскорблении
папы римского, другие поддержали Пискатора и Хоххута, обвинявших папу, и не
только его одного, в преступной терпимости к массовым убийствам в период Второй
мировой войны.
Это был последний и
громкий спектакль знаменитого режиссёра. Эрвин Пискатор умер 30 марта 1966
года. | 
