Немецкий театральный режиссёр. Спектакли: «День России» (1920), «Разбойники» (1926), «Буря над Готтландом» (1927), «Распутин, Романовы, Война и Народ, который восстал против них» (1927), «Король Лир» (1940), «Война и мир» (1955) и др.

Эрвин Фридрих Максимиллиан Пискатор родился 17 декабря 1893 года в Ульме в протестантской семье. В детстве и юности он увлекался поэзией и театром. Пискатор стажировался в Мюнхенском придворном театре, брал уроки у трагика Эрнста Поссарта, слушал лекции в университете по истории искусств, философии и германистике.

В начале войны Эрвин попал на фронт. Фотопортреты Пискатора-солдата пригодились лет через десять, когда фашисты стали травить режиссёра, утверждая, что он еврей Самуил Фишер, взявший псевдоним («Пискатор» — по-латыни значит «рыбак»). А раз еврей — значит трус и тыловик. Тогда в ответ были опубликованы документы, из которых явствовало, что предок Эрвина — страсбургский профессор теологии Иоганнес Пискатор. Комплект же фотографий из фландрских траншей разрушил легенду о трусливом тыловике.

Творческая карьера Пискатора началась в конце 1919 года, когда Эрвин организовал в Кёнигсберге театр под названием «Трибунал». Театр вскоре был закрыт, так как власти сочли, что он нежелательным образом влияет на зрителей. Тогда Пискатор переселился в Берлин и вместе с друзьями организовал Пролетарский театр, дававший спектакли в клубах рабочих предместий.

Пискатор задаётся целью выпускать агитационные политические спектакли. Его известное обозрение «День России» (1920) состояло из трёх коротких пьес: «Калеки», «У ворот», «День России». Использовались плакаты, лозунги, броские карикатуры — всё это размещалось на деревянных либо картонных щитах. Действие комментировал специальный персонаж.

Пискатор показал, что «в театре могут так переплестись действительность и игра, что сотрётся грань между театром и митингом, принимающим всерьёз решения, обязательные для его участников», — писала «Роте фане» в апреле 1921 года.

Власти запретили театру играть, и Пискатор уговорил драматурга Рефиша совместно приобрести Центральный театр. Режиссёр вернулся к Толстому, Роллану, Гоголю, словом, к «о менш-драматургии» («О менш!» — «О человек!» — восклицание гуманистов).

По поручению Компартии Германии Пискатор поставил во время предвыборной кампании агитационно-театрализованное представление «Р.Р.Р». — «Ревюротерруммель» («Обозрение — красная толкучка»). В обозрении использовались: кино, акробатика, художники-моменталисты, речевики, статистические таблицы. Во время представления аудитория пела хором, голосовала, свистела, становясь своеобразным действующим лицом.

Позже по заданию КПГ Пискатор создал историко-хроникально-агитационное обозрение под названием «Вопреки всему». Оба обозрения исполнялись на знаменитой рейнхардтовской сцене-арене в Большом театре.

В 1924 году Пискатор получил право ставить в Фольксбюне (Народная сцена). Художественные принципы нового, политического театра проявились в таких работах, как «Знамёна» (1924) и «Бурный поток» (1926) Паке, «На дне» (1927) Горького, «Буря над Готтландом» (1927) Велька. Режиссёр использовал принципы документализма, вымышленные события объединялись с подлинными, действие на сценической площадке чередовалось или шло одновременно с показом кинофильмов на экране.

Главной в этих спектаклях становится тема революции и прославление её победы. В финале «Знамён» над сценой загоралась красная звезда, а «Буря над Готтландом» заканчивалась кинофильмом, в последних кадрах которого Ленин беседовал с кронштадтскими моряками (кстати, это послужило причиной увольнения режиссёра из Фольксбюне).

Действие пьесы «Разбойники» (1926) Шиллера режиссёр перенёс в XX век, а Карл Моор и его соратники представляли собой разные типы революционеров.

Блеск постановок этого периода привлёк внимание крупного предпринимателя, который арендовал для Пискатора театр на самой оживлённой магистрали города Ноллендорфплатц.

Режиссёр начал с пьесы Толлера «Гопля, мы живём!» (1927). На сценической площадке был сооружён фасад здания с площадками-ячейками. Эпизоды спектакля разыгрывались на разных этажах; иногда освещались сразу две ячейки, иногда несколько, иногда ячейки и экран, натянутый над сценой.

Пискатор разработал новый сценический жанр, который потом стали называть документальной драмой. Самым характерным примером здесь может служить спектакль 1927 года «Распутин, Романовы, Война и Народ, который восстал против них» по пьесе «Заговор императрицы» А. Толстого и П. Щёголева.

Здесь была применена так называемая «сегментная сцена». Некоторые эпизоды шли на сцене, другие были показаны на экране. Заканчивался спектакль хроникой, посвящённой выступлению Ленина на Втором съезде Советов.

Вильгельм Гогенцоллерн, представленный в спектакле в неприглядном виде, начал процесс против театра. Газеты пестрели карикатурами по поводу поединка между богатейшим человеком Германии и режиссёром-коммунистом.

Постановление суда гласило: «Ответчику под угрозой штрафа воспрещается в публичных представлениях выводить истца при постановке пьесы „Распутин" А. Толстого и Щёголева». Кроме того, Пискатору было предложено уплатить бывшему императору за бесчестие пять тысяч марок.

В результате в спектакле вместо кайзера на сцену выходил один из авторов текста Лео Лания и зачитывал отрывки из постановления суда, вызывая смех в зале…

Вообще с текстами пьес Пискатор особо не церемонился. Он увеличивал количество действующих лиц и переставлял, переворачивал тексты.

Пискатор постоянно применял в своих работах технические новшества. В спектакле по роману Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» (1928) параллельно рампе двигались в противоположных направлениях две ленты конвейера, а персонажи перемещались по этим лентам навстречу основному движению. При этом конвейеры страшно грохотали и почти заглушали текст. Успеха «Швейк» не имел.

Конвейер применялся и в постановке пьесы Вальтера Меринга «Берлинский купец» (1929). В финале на сцену «выезжали» поломанные и никому не нужные предметы, и берлинские мусорщики, распевая песню, выметали с площадки железную солдатскую каску, обрывки старого имперского флага и т.д.

Однако публика всё реже посещала спектакли Пискатора. Чтобы заработать, Пискатор завёл ещё второй театр. Но это не спасло — оба театра обанкротились.

В 1931 году Пискатор переехал в Москву. Руководство «Межрабпомфильма» предложило ему экранизировать рассказ А. Зегерс «Восстание рыбаков из села св. Барбара». Задумывался фильм с грандиозными массовыми сценами. Режиссёр с энтузиазмом взялся за дело, несколько недель провёл в Мурманске, изучая технику рыбной ловли. Были проведены съёмки в Одессе.

Фильм «Восстание рыбаков» вызвал разноречивые отклики. Вне всякого сомнения осталась добросовестность Пискатора, однако следующие проекты пришлось отложить.

Пискатор был назначен на должность председателя МОРТ — Международного объединения рабочих самодеятельных театров. Он разрабатывал план создания в Советском Союзе антифашистского культурного центра в городе Энгельсе. Ядром мыслился театр, вокруг которого должны группироваться литературные силы, главным образом драматурги и критики.

Близился срок открытия сезона. Но тут совсем неожиданно (было это в 1935 году) Пискатор заявил, что должен поехать за границу по делам международных контактов, на две-три недели.

Однако он не вернулся. Фридрих Вольф с юмором рассказывал, что в Париже Эрвин женился на богатой женщине, известной танцовщице с университетским дипломом. Супруги жили в шикарнейшем особняке аристократического квартала города.

Правда, период праздности и «барства» длился недолго. Немцы захватили Францию. Пискатору пришлось бежать.

В 1939 году он перебрался в США, где организовал театральную мастерскую. Среди его американских постановок были такие значительные работы, как «Король Лир» (1940) Шекспира и «Эмилия Галлоти» (1943) Лессинга.

И только в 1947 году Пискатор вернулся в Западную Германию, где стал, по его словам, режиссёром-коммивояжёром. Он гастролировал по городам Швейцарии, Голландии, Италии, Швеции. Семь спектаклей в сезон для человека, которому за шестьдесят, — выдержать было нелегко.

Правление Союза демократической театральной организации выбрало его директором-интендантом Фрайе Фольксбюне (Свободная народная сцена) в Западном Берлине. Здесь им были поставлены спектакли «Робеспьер» (1963) Ромена Роллана, «Венецианский купец» (1963) Шекспира, документальные драмы по пьесам Петера Вайса, Рольфа Хоххута и Хайнера Кидпхардта.

Пискатор и в последних спектаклях не отказывался от своих принципов. Общество взбудоражил его спектакль «Наместник» по пьесе Хоххута. Одни говорили о клевете, об оскорблении папы римского, другие поддержали Пискатора и Хоххута, обвинявших папу, и не только его одного, в преступной терпимости к массовым убийствам в период Второй мировой войны.

Это был последний и громкий спектакль знаменитого режиссёра. Эрвин Пискатор умер 30 марта 1966 года.