Немецкий театральный режиссёр. Спектакли: «Коварство и любовь» (1967), «Мать» (1970), «Оптимистическая трагедия» (1972), «Дачники» (1975), «Орестея» (1979), «Три сестры» (1985), «Фауст» (2000) и др.

Петер Штайн родился 1 октября 1937 года в Берлине. В детстве одноклассники, а позже и товарищи по университету почему-то звали его на русский манер — Петя. «Фашизм в Германии я пережил в детском возрасте. Его возрождение вызывает тревогу, — говорит режиссёр. — Но у меня были счастливая юность, прекрасный родительский дом. Мама в молодые годы увлекалась скульптурой. Отец — инженер. Он фанат России, создавал даже на Каме целое дело по производству грузовиков».

Петер Штайн изучал изобразительное искусство и филологию в немецких университетах. Систематического театрального образования он не получил. Как режиссёр Штайн дебютировал в 1966-м в Мюнхене постановкой пьесы Э. Бонда «Спасение». Последующие два года работал в Бремене.

В октябре 1967 года Штайн поставил на сцене Бременского драматического театра «Коварство и любовь» Шиллера, а затем «Торквато Тассо» Гёте. Обратившись к классике, Штайн преследовал прежде всего просветительские цели, полагая, что многие современные беды и конфликты объясняются скудостью и неточностью эстетических и исторических знаний. В каждом из своих классических спектаклей Петер Штайн, как пишут критики, «темпераментно и последовательно стремится преодолеть отчуждённость минувшего и настоящего, показать тесную и полную большого смысла связь истории с нынешним днём».

После премьеры «Торквато Тассо» возник острый конфликт между Штайном и интендантом Бременских театров Куртом Хюбнером. Штайн заявил, что не хочет постоянно испытывать на себе «попытки интеграции художника в государственную систему», и с группой актёров ушёл из театра.

В 1970 году Штайн получил приглашение от муниципалитета Западного Берлина возглавить театр Шаубюне, где и проработал двадцать лет. Кроме четырёх актёров, приехавших с ним из Мюнхена (Ютты Лампе, Михаэля Кёнига, Эдит Клевер, Вернера Рема), к противникам Хюбнера присоединился Бруно Ганц.

Театралы стремились попасть в Западный Берлин, чтобы посмотреть в Шаубюне нашумевшие штайновские спектакли: «Пер Гюнт» Ибсена, «Принц Гомбургский» Клейста, «Оптимистическая трагедия» Вишневского… «Без разума и без взаимопонимания театр — не театр, — говорил позже режиссёр. — Изначально главное в театре — включение интеллекта в эмоциональный праздник, сочетание разума и чувств».

Штайна всегда интересовала современная драматургия. Сочинения немца Бото Штрауса, француза Кольтеса занимают важное место в репертуаре Шаубюне. Однако основа творчества режиссёра всё-таки классика. Он убеждён в том, что «европейский театр покоится на трёх китах: античной трагедии, Шекспире и Чехове».

В 1979 году Штайн выпускает спектакль, ставший театральной легендой, — «Орестею» Эсхила. Зрителей особенно поразила сцена убийства Клитемнестры. Она лежит на столе, напоминающем операционный, вокруг неё какие-то шланги, трубочки, по которым течёт кровь, и в это время звучит древний текст.

Режиссёр с успехом ставил не только драматические, но и оперные спектакли. В начале 1980-х Петер Штайн показал в Байрёйте (Германия) лучшую в XX веке трактовку «Кольца нибелунгов» Вагнера. Позже он будет работать режиссёром в Оперном театре Уэльса.

К русской драматургии Петер Штайн испытывал особый интерес. В его чеховских и горьковских спектаклях чувствуется прекрасное знание традиций К.С. Станиславского и Московского художественного театра.

В 1985 году Штайн поставил один из лучших своих спектаклей — «Три сестры». «Мнение о Чехове, как о драматурге заката, ошибочно, — считает он. — Если хорошо инсценировать Чехова, то каждому захочется оказаться в окружении его героев. Это не образы прошлого, покрытые пылью, нет, они настолько переполнены жизненной силой, что с ними хочется разговаривать и жить! Чтобы хорошо поставить Чехова, нужно создать на сцене именно такой эффект».

Начиная с 1986-го года Петер Штайн много и плодотворно работает за границей — Италии, Англии, России. В 1989 году Штайн приехал в Москву по приглашению Союза театральных деятелей СССР. В рамках фестиваля театров ФРГ было решено показать спектакль «Три сестры». «В первые минуты я ещё слышал немецкие слова, произносимые артистами, — делился впечатлениями председатель СТД Кирилл Лавров. — Но очень скоро они растворились в атмосфере спектакля, и показалось, что со сцены полилась русская речь. Я забыл, что играют немецкие актёры. Они действительно были русскими — чувствовали по-русски».

Успех был оглушительный. В глазах актрис, игравших сестёр Прозоровых, стояли слёзы. Даже Штайн при всей своей внешней сдержанности не мог сдержать эмоций: «Я испытал чувство большой гордости, что приехал с постановкой туда, где эта чеховская пьеса была поставлена Станиславским».

В 1991 году Штайн поставил в Москве «Вишнёвый сад». Начиная репетиции он задавался вопросом: «Что означает название „Вишнёвый сад"?» и сам отвечал: «А то, что в центре её — не история одного человека или группы людей, а часть природы — сад, взращённый руками человека. Главное для Чехова — человек и природа, человек и Космос. И это для него, как мне кажется, гораздо важнее того, что связывает людей. Тем самым уже в начале века Чехов уловил то состояние, которое характерно для всего нашего столетия — разобщённость людей, их отчуждённость».

В 1990-е годы имя Петера Штайна редко возникает в связи с немецким театром. Мэтр весьма холодно попрощался с Германией, бывает там редко, наездами, если что и ставит (как, например, «Фауста»), то деньги находит сам. Нелюбовь к сегодняшнему театру Германии формулирует просто. «Я, — говорит он, — люблю женщин без нижнего белья. Но не на сцене».

Для постановки «Орестеи» Эсхила Штайн приехал в Россию. Он оказался в Москве 3 октября 1993 года, когда в столице происходили трагические события. Представители Международной конфедерации театральных союзов сразу же сообщили ему о сложной ситуации в городе. Однако реакция прославленного маэстро была однозначной: он приступает к работе. На следующий день, ровно в 10 часов утра, в условиях чрезвычайного положения Штайн провёл первую репетицию «Орестеи» в Театре Российской армии.

Идея постановки возникла более шести лет назад. Однако в своё время этот замысел не получил поддержки у бывшего министра обороны Язова, который запретил постановку трагедии на сцене Театра Советской армии.

Прежде Штайн приезжал в Москву с чеховскими спектаклями. «Но трагедию я делаю совсем по-другому, — заметил он. — Хотя у меня вообще нет никакого художественного стиля. Есть только стиль работы. Но в любом случае в „Орестее" не будет натурального сена, которое вы видели в „Вишнёвом саде". А вот живая кровь на сцене будет. К счастью, в театре есть очень безобидный способ её производства».

В спектакле были заняты известные российские актёры: Е. Васильева, Т. Догилева, Е. Майорова, И. Костолевский, Е. Миронов и другие.

Петер Штайн известен всему миру как немецкий театральный режиссёр большого стиля. Его называют великим вслед за Станиславским, Бруком, Стрелером. Петер Штайн придерживается традиционного направления в театре: «Я ни в коей мере не считаю себя вправе что-то менять или добавлять в намерения автора… Поэтому Нина у меня не будет наркоманкой, а Аркадина на сцене не будет насиловать Тригорина, что в принципе возможно при современных интерпретациях Чехова. Я попытаюсь донести только то, что написал сам Чехов, и бережно отнестись не только к самому тексту, но и ко всем его ремаркам».

10 октября 1998 года в Москве состоялась ещё одна премьера Штайна: он поставил Гамлета с Е. Мироновым в главной роли. Молодой артист имел большой успех. В частности, критика писала: «Если кто-то сомневался, что Евгений Миронов едва ли не самый интересный русский актёр своего поколения, теперь может убедиться в этом окончательно».

В 2000 году Петер Штайн показал на сцене Ганновера самую продолжительную в истории мирового театра постановку «Фауста». Это неординарное событие культурной жизни Германии было включено в программу всемирной выставки «Экспо-2000». Штайн представил на суд зрителей несокращённый вариант философской трагедии Гёте. «Фауст» шёл 21 час! Инсценировка Штайна просто поразительна. Эта железная точность текста и неприкосновенность, с которой было использовано каждое слово.

При таком серьёзном отношении к театру и к работе Петер Штайн отдыхает очень мало. В свободное время он занимается земледельческими работами. Петер выращивает зерновые культуры, делает оливковое масло. «Мне грех жаловаться на судьбу, — говорит режиссёр. — Однако, как мне кажется, быть довольным собственным существованием просто невозможно. Для художника самодовольство, спокойствие равнозначно смерти. В подобном случае надо идти печь булочки или лепить пельмени, а кому-то просто искать блаженство в объятиях женщины».