Это выдающийся памятник русской архитектуры XIX века и одно из величайших в мире купольных сооружений, уступающее по размерам только соборам Св. Петра в Риме, Св. Павла в Лондоне и Санта-Мария дель Фиоре во Флоренции.

Свою историю величественный Исаакиевский собор ведёт от небольшой деревянной церкви, заложенной по указу Петра Великого в 1710 году. Церковь была построена рядом с Адмиралтейством, примерно на том месте, где сегодня стоит Медный всадник. Храм освятили в честь Исаакия Далматского, небесного покровителя Петра Великого. День Святого Исаакия Далматского (30 мая) совпадает с днём рождения Петра I. Император любил этот храм. Именно в Исаакиевской церкви 19 февраля 1712 года состоялось венчание Петра I и Екатерины Алексеевны, будущей императрицы Екатерины I. А в 1723 году царь Пётр подписал специальный указ, по которому моряки Балтийского флота должны были принимать присягу только в этой церкви.

После смерти Петра Великого не раз предпринимались попытки перестроить церковь, всё менее и менее гармонировавшую с парадным обликом центра Петербурга. Но все эти попытки не увенчались успехом. Так, например, Исаакиевский храм, заложенный в 1768 году архитектором Ринальди, прослужил недолго: на одной из служб с потолка посыпалась отсыревшая штукатурка, а при более детальном обследовании храма выяснилось, что оно находится в плачевном состоянии и подлежит капитальной переделке.

В 1809 году Александр I объявил конкурс на лучший проект Исаакиевского собора. К удивлению многих, царь выбрал проект никому не известного молодого француза О. Монферрана, за два года до этого приехавшего в Россию. Он представил сразу двадцать четыре варианта проекта собора в различных стилях: в византийском, романском, готическом стилях и даже в духе китайской и индийской архитектуры. Императору Александру I понравился проект пятиглавого собора в классическом стиле.

Работы по возведению собора начались в 1818 году и затянулись на сорок лет. В столице даже шутили, что, дескать, Монферрану предсказали, что он умрёт сразу же, как закончит строительство, и потому архитектор не торопится. На самом же деле, вскоре после начала работ были обнаружены несколько серьёзных ошибок в чертежах Монферрана, который был талантливым архитектором-рисовальщиком, но совершенно не имел опыта как архитектор-строитель. Работы пришлось прервать и создать специальную комиссию, которая внесла бы необходимые исправления в проект.

Строящийся Исаакиевский собор задолго до своего завершения стал одной из главных достопримечательностей столицы. Маркиз де Кюстин, приехавший в Петербург летом 1839 года, вспоминает, что в день приезда, по дороге в гостиницу, он «задержался перед величественным, ещё в лесах, зданием, широко уже известным в Европе, хотя оно ещё не закончено». А другой иностранец, посетивший Петербург в том же году, также отметив, что «леса Исаакиевского собора ещё стояли», сообщает: «Монферран повёл нас наверх, и с этой высоты нам представилась прелестнейшая панорама Петербурга».

За долгие годы своего созидания собор не раз давал людям волнующее и праздничное зрелище. Это было в самые трудные и ответственные моменты: подъём колонн на основание купола в 1837 году, сооружение его металлического каркаса в 1838 году и, наконец, покрытие купола медными листами и золочение через огонь червонным золотом. «Открытие купола» произошло 14 сентября 1839 года. Современник рассказывает: «Я отлично помню тот день, в который был снят громадный холщовый чехол. Какой необыкновенный эффект произвёл огромный купол, прежде чёрный, а теперь покрытый червонным золотом и просто ослеплявший в прекрасный солнечный день глаза многих тысяч зрителей… Первые две недели народ постоянно собирался толпами и глазел, радостно улыбаясь, на оконченный собор Св. Исаакия». Но до конца было ещё очень далеко.

К 1842 году собор был весь облицован серым гранитом, но внутренние отделочные работы продолжались ещё 16 лет. По контрасту со строгостью гранитной облицовки особенно поражали яркостью цветов лазурит, малахит, порфир, мрамор внутренней отделки. По фасаду и внутри здание украшают около 500 произведений живописи, скульптуры и мозаики, созданные выдающимися скульпторами (С. Пименовым, П. Клодтом, И. Витали) и художниками (К. Брюлловым, Ф. Бруни, П. Басиным, В. Шебуевым и др.).

Надо отметить, что создатель четвёртого Исаакиевского собора бережно сохранил мраморные алтари Ринальди.

Торжественное открытие и освящение Исаакиевского собора, который был провозглашён кафедральным собором Русской православной церкви, состоялись 30 мая 1858 года. Храм стал центром общегородских празднеств, в нём проходили все главные церковные службы и крестили членов царской семьи. Он обошёлся российской казне в немыслимую по тем временам сумму — в более чем 23000000 рублей серебром.

Со времени своего освящения этот храм стал центром общегородских празднеств. В его стенах проводились торжественные богослужения в честь святых, тезоименитных членам царствующей фамилии, сопровождавшиеся крестными ходами и парадами гвардии. Особое воодушевление у горожан вызывали такие празднества, как годовщины Ништадтского мира, Полтавской и Чесменской викторий, и в те времена ещё памятное «чудесное спасение Руси от нашествия галлов и с ними двунадесяти языков» (Отечественная война 1812 года). Установленный в 1814 году, этот праздник отмечался 25 декабря.

Особой красочностью отличалось участие в молебнах на Исаакиевской площади овеянных легендарной воинской славой гвардейских полков. Стройными рядами, под звуки серебряных труб и барабанов, конным или пешим строем стекались на площадь мужественные преображенцы, семёновцы, измайловцы, гусары, уланы, кавалергарды, кирасиры и егеря. Как правило, завершались воинские праздники фантастической по своей зрелищности феерией, салютами, иллюминацией на Неве, Мойке и Фонтанке.

Приезжавшие в столицу иностранцы считали необходимым для себя побывать в Исаакиевском соборе. Его посещали царственные особы других государств, президенты, высшие духовные лица: восточные митрополиты, армянские католикосы, католические и англиканские епископы.

Исаакиевский собор занимает четвёртое место в мире по величине, уступая лишь собору Святого Петра в Риме, собору Святого Павла в Лондоне и собору Святой Марии во Флоренции. Собор достигает 101,52 метра в высоту при площади 4000 квадратных метров и может вместить до 12000 человек. 562 ступени ведут к вышке собора. В оформлении интерьера были использованы многочисленные произведения живописи, мозаики, скульптуры, различные виды драгоценных камней и позолота. Фрески и деревянные скульптуры поражают воображение искусством мастеров.

Особый интерес представляет один из крупнейших в России витражей площадью 28,5 кв. м. Барабан главного купола выполнен в традициях Возрождения. Его украшают живописные изображения апостолов, между которыми располагаются 12 статуй ангелов.

Многочисленные мозаики изготовлялись вплоть до 1914 года. В 1862 году на Всемирной выставке в Лондоне мозаики Исаакиевского собора получили высокую оценку. Специалисты отмечали, что у русских изготовление смальты «доведено до такого совершенства, как нигде в Европе». Набирали мозаику следующим образом: окантованную металлической рамой бетонную плиту покрывали гипсом, и на него через кальку переносили контуры живописного оригинала. По кусочкам, скатывая гипс, заменяли его смальтой, подбирая её по контуру и цвету живописного оригинала и укрепляя на специальной мастике. Кусочки смальты плотно подгонялись друг к другу, затем мозаику переворачивали, очищали от мастики и заливали цементным раствором. Лицевая поверхность картины шлифовалась, полировалась, швы между смальтой тонировались цветным воском.

Грандиозен по своим размерам (816 кв. м) плафон главного купола кисти великого Карла Павловича Брюллова. Получив в 1842 году этот заказ, живописец воскликнул: «Мне тесно, я бы теперь расписал небо!»

Интересно, что шутка о зловещем предсказании Монферрану оказалась пророческой. Через месяц после окончания строительства Исаакиевского собора Огюст Монферран скончался. Ровно через месяц после освящения собора гроб с телом Монферрана обнесли вокруг храма, который он успел завершить. Александр II не разрешил похоронить его в одном из подземных сводов, как того хотел Монферран. Вдова увезла его тело во Францию.

А. Дюма, приехавший в Петербург в 1858 году, писал в некрологе, посвящённом памяти Монферрана: «…в течение этих сорока лет… он построил целую церковь, воздвигнул, заставил подняться из земли, возвыситься к небу. Он не только ваял бронзу, он иссекал гранит, он полировал мрамор, он плавил золото, он вправлял драгоценные камни… Пока эти две нации воевали, союз искусства устоял. Циркулем её архитекторов, карандашом её художников Франция подавала руку России…»

Другой французский писатель, Теофиль Готье, приехавший в Петербург поздней осенью того же года, написал книгу «Путешествие в Россию», в которой целая глава посвящена Исаакиевскому собору: «Архитектор здесь не стремился удивить, он искал красоты, и, конечно, Исаакиевский собор — самая прекрасная церковь, построенная в наше время. Её архитектура превосходно соответствует Санкт-Петербургу, самой молодой и новой столице». Саму столицу Готье называет «золотым городом на серебряном горизонте, где вечер белеет рассветом». Он описывает собор во все времена года, утром, днём и вечером, в разную погоду, при разном освещении, с разных точек зрения. «Если встать на углу сквера у Адмиралтейства, Исаакиевский собор предстанет во всём своём великолепии, и с этой точки можно судить о здании в целом. Отсюда полностью видны главный фасад и один из боковых портиков, три из четырёх малых куполов. Осенённый крестом большой купол с ротондой колонн и фонарём сияет золотом на фоне небес. С первого же взгляда всё радует глаз. Стройные, сдержанные классические линии монумента благопристойнейшим образом подчёркиваются богатством и цветовой гаммой самых совершенных материалов: золота, мрамора, бронзы, гранита… массивный гранит поддерживает вечную бронзу, неразрушимый мрамор покрывает стены, чистое золото сияет на крестах и куполах, придавая зданию восточный, византийский вид греческой церкви».

В то же время Т. Готье отмечает, что собор вписан в русскую природу, живёт в ней; она принимает его, включает в свою игру: «…Климат красит его игрой света, неожиданными эффектами, которые из римского преображают его в совершенно русский храм. Северные феерии разыгрываются вокруг сурового монумента и приобщают его к этой северной стране, не лишая в то же время грандиозно античного вида».

В советское время в Исаакиевском соборе был открыт антирелигиозный музей, а само здание получило статус памятника. Страшно представить, что в 1930-е годы, как свидетельствуют недавно опубликованные документы ленинградского партийного архива, лишь противодействие С.М. Кирова помешало тогдашним обитателям Мариинского дворца снести купол собора, заслонявший вид на Неву из руководящих кабинетов городского Совета. Не прошло и десяти лет, как его пришлось спасать от фашистских бомб и снарядов. Художница А.П. Остроумова-Лебедева записала в своём дневнике 4 августа 1941 года: «Исаакий, его купола… выкрашены в защитную, тёмного цвета краску. Со всех четырёх сторон собора выстроены высокие глухие заборы. Они вплотную прилегают к нижним ступеням. Всё пространство от нижних ступеней и до самых верхних, до входных дверей, засыпано песком». Сам собор во время войны стал главным хранилищем художественных ценностей пригородных музеев и дворцов. Его защищали ленинградцы, он защищал за своими массивными стенами бесценные сокровища. Храм чудесным образом не пострадал во время Второй мировой войны: за годы блокады в собор не было ни одного прямого попадания, хотя на колоннах Исаакиевского собора по сей день можно видеть следы от осколков разорвавшихся снарядов.

Сегодня музей-памятник Исаакиевский собор является одним из лучших кафедральных соборов Европы и одним из самых посещаемых музеев Санкт-Петербурга. Серебряный голубь под самым куполом на своём законном месте сменил 93-метровый маятник Фуко.

Посетители имеют возможность подняться на колоннаду барабана и с высоты 43 метров полюбоваться панорамой центра города. В 1988 году, впервые после долгого перерыва, в соборе была проведена служба, приуроченная к празднованию в России тысячелетия принятия христианства.