Как правило, жизнь великих
атлетов начинается с трудностей, им приходится бороться, ступенька за
ступенькой подниматься по лестнице успеха. Билл Тилден являлся исключением из
этого правила: этот человек родился не только с серебряной ложкой во рту, но и
с серебряной ракеткой под мышкой. Он родился в мире укороченных имен и длинных
сигар, «400» <«Четыреста», высшая аристократия Нью-Йорка, серебряных обеденных сервизов — в мире важных шишек, оперы,
клубов Унион-лиги и любимого времяпрепровождения — тенниса.
Известные под именем
«Очень богатых», они со всем усердием поддерживали травяные корты — такие как
«Ньюпорт Казино» и прочие укрепленные галереи искусства, где членство стоит 500
долларов, но поддержание имиджа может обойтись в целое состояние. Эти хранители
теннисного огня, эта элита боялись допускать обычных горожан в свои клубные
заведения и видели в открытии игры для масс что-то недопустимое. Молодой Билл
Тилден являлся частью этого замкнутого мирка, свой первый теннисный турнир он
выиграл в возрасте семи лет в «Онтеора Клуб», Нью-Йорк, расположенном прямо
перед галереей, содержащей многие из так называемых шедевров эпохи, в том числе
прославленную актрису Мод Адамс.
Но мир, который она
представляла, менялся, и конец «Войны, закончившей все войны» ознаменовал конец
этой эпохи. Рост благосостояния и всего, что оно с собой приносит — в основном
досуг и способы времяпрепровождения, сделал доступными для масс занятия, прежде
находившиеся в полном владении богачей, и в частности — теннис. Прежде
элитарное развлечение сделалось популярным видом спорта. По иронии судьбы,
человек, сделавший теннис игрой людей, которых завсегдатаи «Ньюпорт Казино»
считали «грязными и не умеющими говорить пещерными жителями», обладал
безупречным общественным положением, его звали Вильям Тейтем Тилден II.
Билл Тилден стартовал
поздно. Предпочитавший большую часть своей юности играть по краям корта, Тилден
был более всего известен благодаря пушечной подаче и резаным ударам. Наконец
после изнуряющих тренировок Тилден отточил свое мастерство настолько, что сумел
выйти в финальный круг Национального теннисного чемпионата 1919 года в
Форест-Хиллз. Но там он, известный в то время как «Большой Билл», длинный,
худощавый, отличающийся сложением от своего 55-килограммового соперника по
финалу «Крошки Билла» Джонстона, проиграл три сета из четырех, удрученный
собственным бэкхендом (ударами слева).
Но это было последнее
поражение и от Джонстона, и от кого-либо еще. Явно не желая занимать другие
места, кроме первого, Тилден на всю зиму засел в расположенном на Род-Айленде
доме друга. И там он практиковался каждый раз на крытом грунтовом корте — час
за часом, день за днем, неделю за неделей, пока бэкхенд не сделался его сильной
стороной.
Тилден стал не просто
победителем, он сделался классным игроком. Выбранный запасным в команду США на
Кубке Дэвиса, первыми номерами которой считались уже упомянутый Джонстон и
Норрис Уильямс, Тилден начал свою победоносную кампанию в Англии выигрышем на
Уимблдоне, возвратившим Кубок Дэвиса в Америку, а потом уже в Форест-Хиллс,
справился со свирепыми ударами Джонстона, своим заново обретенным бэкхендом, а
также отличной игрой в глубине корта добившись своего первого титула чемпиона
страны в одиночном разряде.
Оставшуюся часть
последующего десятилетия Тилден сделался наиболее стабильным спортсменом,
доминируя в игре, как никто из спортсменов в своем виде спорта — и до него, и
после него. Этот коршун с покатыми плечами обладал таким размахом крыльев,
который позволил ему выиграть все, что можно было выиграть, в том числе семь
чемпионатов США в одиночном разряде, из них шесть подряд; три Уимблдона и семь
кряду Кубков Дэвиса, во время розыгрыша которого он победил в тринадцати подряд
одиночных встречах и четырех из шести парных. Он практически не знал поражений,
и пресса начала именовать его «Тилденом Непобедимым». Кроме того, он попал в
тот пантеон великих спортсменов так называемого «Золотого века спорта»,
начавшегося с противоборства Демпси и Вилларда, с Джека Демпси, Бейба Рата,
Реда Грейнджа и Бобби Джонса.
Человек, которого Эллисон
Данциг, обозреватель «Нью-Йорк Таймс», назвал «величайшим теннисистом, которого
когда-либо видел мир», проявил свое величие несколько раз за десятилетие. Два
из таких событий произошли в Форест-Хиллс, где Тилден защищал свое право на
титул чемпиона США в одиночном разряде. В финале 1922 года он встретился с
Биллом Джонстоном и тот нанес один из своих патентованных прямых ударов так,
что мяч как будто оказался вне пределов досягаемости даже длиннорукого Тилдена.
Однако Тилден протянул руку с ракеткой движением льва, простирающего лапу к
зазевавшемуся на тропе кролику, и высоко перебросил мяч через голову Джонстона.
Взмывший над землей мяч, казалось, должен был перелететь через оградительную
стенку. Но тут он словно потерял вес и рухнул вниз, ударившись о площадку как
раз около боковой линии, завершив тем самым немыслимый удар. И когда мяч
отскочил от земли, один из очевидцев вскочил со своего места со словами: «Ложь!
Он не сделал этого. Это не под силу никому!» Но Тилден мог это сделать. И
делал.
В следующем году, вновь
встречаясь с Джонстоном, под грозовыми облаками, игравшими в прятки с солнцем и
кружившими над головами, Тилден поглядел на наползавшие грозные тучи и без
особых усилий подал четыре подачи навылет, завоевав чемпионский титул как раз к
тому мгновению, когда хлынул дождь, а потом бросился бегом с корта, чтобы
укрыться от начавшегося уже ливня.
Билл Тилден был
совершенным символом эры тенниса. С видом достаточно впечатляющим, для того
чтобы пробудить в сердцах спортивной толпы воображение и честолюбие, Тилден,
облаченный в величественно-белый спортивный костюм с полной ракеток сумкой под
рукой, казался воплощением самой игры. Но еще большее впечатление производила
на болельщиков его игра, можно сказать превратившая теннис в популярный вид
спорта.
И Тилден играл так, словно
его специально выбирали на эту роль. Он умел замотать противника до
головокружения, мог спасти очко буквально в последнее мгновение, покрыв весь
корт тремя длинными прыжками, или со свистом отправить мяч прямым ударом в
площадку. Для него теннис представлял собой разновидность шахмат, в которую
играют мячом и ракеткой.
Но дело не только в этом.
Тилден был эксцентричен, как и положено гению. Он был пронзителен, блестящ и
темпераментен, как оперная дива, и иногда развлекался, придавая тем самым
пикантность матчу, устраивая представление для галерки или затягивая игру,
чтобы насладиться собственными чарами. «Он зачесывал свои черные волосы с
шиком», — вспоминал Джон Кирнан. А Пол Метцер назвал его ярким шоуменом, «то
драматизировавшим свои матчи, то устраивавшим из них забаву».
Но каков бы он ни был,
Билл Тилден являлся человеком, которого Эллисон Данциг назвал «наиболее
совершенным игроком всех времен».
