Тамберлик
— один из крупнейших итальянских певцов XIX столетия. Он обладал голосом
красивого, теплого тембра, необычайной силы, с блестящим верхним регистром
(брал высокое грудное cis).
Энрико
Тамберлик родился 16 марта 1820 года в Риме. Пению начал обучаться в Риме, у К.
Церилли. Позднее Энрико продолжил совершенствоваться у Дж. Гульельми в Неаполе,
а затем оттачивал свое мастерство у П. де Абеллы.
В
1837 году Тамберлик дебютировал в концерте в Риме — в квартете из оперы
«Пуритане» Беллини, на сцене театра «Арджентина». В следующем году Энрико
принял участие в спектаклях Римской филармонической академии в театре «Аполло»,
где выступал в «Вильгельме Телле» (Россини) и «Лукреции Борджа» (Доницетти).
Профессиональный
дебют Тамберлика состоялся в 1841 году. В неаполитанском театре «Дель Фондо»
под фамилией своей матери Даниэли он спел в опере Беллини «Монтекки и
Капулетти». Там же, в Неаполе, в 1841—1844 годах он продолжил свою карьеру в
театре «Сан‑Карло». С 1845 года Тамберлик начинает зарубежные гастроли. С
огромным успехом проходят его выступления в Мадриде, Барселоне, Лондоне
(«Ковент‑Гарден»), Буэнос‑Айресе, Париже (Итальянская опера), в городах
Португалии и США.
В
1850 году Тамберлик первый раз спел в Итальянской опере в Петербурге. Уехав в
1856 году, певец вернулся в Россию через три года и продолжал выступать до 1864
года. Приезжал Тамберлик в Россию и позднее, но пел только в концертах.
А.А.
Гозенпуд пишет: «Выдающийся певец, талантливый актер, он владел даром
неотразимого воздействия на слушателей. Многие ценили, однако, не талант
замечательного артиста, а его верхние ноты — особенно удивительное по силе и
энергии „до‑диез" верхней октавы; некоторые специально приезжали в театр для
того, чтобы услышать, как он берет свое прославленное at. Но наряду с подобными
„ценителями" были слушатели, восхищавшиеся глубиной и драматизмом его
исполнения. Страстная, электризующая сила искусства Тамберлика в героических
партиях обусловливалась гражданственной позицией артиста».
По
свидетельству Кюи, «когда в „Вильгельме Телле"… он энергически восклицал
„cercar la liberta", то публика всегда заставляла его повторить эту фразу —
невинное проявление либерализма 60‑х годов».
Тамберлик
относился уже к новой исполнительской волне. Он являлся выдающимся
интерпретатором Верди. Впрочем, с таким же успехом он пел и в операх Россини и
Беллини, хотя поклонники старой школы находили, что он чрезмерно драматизирует
лирические партии. В операх Россини наряду с Арнольдом высшую победу Тамберлик
одержал в труднейшей партии Отелло. По общему мнению, как певец он в ней
сравнялся с Рубини, а как актер превзошел его.
В
отзыве Ростислава читаем: «Отелло — лучшая роль Тамберлика… В других ролях у
него есть замечательные проблески, увлекающие моменты, но здесь каждый шаг,
каждое движение, каждый звук строго обдуманны и даже некоторые эффекты
пожертвованы в пользу общего художественного целого. Гарсиа и Донзелли (мы не
упоминаем о Рубини, который пел эту партию превосходно, но играл весьма плохо)
изображали Отелло в виде какого‑то средневекового паладина, с рыцарскими
замашками, вплоть до минуты катастрофы, во время которой Отелло вдруг
преобразовывался в кровожадного зверя… Тамберлик понял характер роли совершенно
иначе: он изобразил полудикого мавра, случайно поставленного во главе венецианской
армии, взысканного почестями, но вполне сохранившего недоверчивость, скрытность
и необузданную суровость, свойственную людям его племени. Немалых требовалось
соображений для того, чтобы сохранить мавру, возвеличенному обстоятельствами,
приличное достоинство и с тем вместе выказать оттенки первобытной, грубой
природы. Вот задача или цель, к которой стремился Тамберлик до той минуты,
когда Отелло, обманутый хитрою клеветою Яго, сбрасывает с себя личину
восточного достоинства и предается всей пылкости необузданной, дикой страсти.
Знаменитое восклицание: si dopo lei toro! оттого именно и потрясает слушателей
до глубины души, что оно вырывается из груди как вопль уязвленного сердца… Мы
убеждены, что главнейшая причина производимого им впечатления в этой роли происходит
именно от умного понимания и искусного изображения характера Шекспирова героя».
В
интерпретации Тамберлика наибольшее впечатление производили не лирические или
любовные сцены, а призывно‑героические, патетические. Очевидно, что он не
принадлежал к певцам аристократического склада.
Так
же считал и русский композитор и музыкальный критик А.Н. Серов, которого нельзя
было отнести к числу поклонников таланта Тамберлика. Что, впрочем, не мешает
ему (возможно, и против воли) отметить и достоинства итальянского певца. Вот
отрывки из его рецензии на спектакль Мейербера «Гвельфы и гибеллины» в Большом
театре. Здесь Тамберлик исполняет партию Рауля, которая, по мнению Серова, ему
совершенно не подходит: "Г‑н Тамберлик в первом акте (соединяющем 1‑й и 2‑й
акты оригинальной партитуры) был как будто не на своем месте. Романс с
аккомпанементом альта прошел бесцветно. В той сцене, где гости Неверса смотрят
в окно, чтоб разглядеть, какая именно дама пришла на свидание с Неверсом, г.
Тамберлик не обратил достаточного внимания на то, что Мейерберовы оперы требуют
постоянно драматической игры даже в тех сценах, где голосу не дано ничего,
кроме коротких, отрывочных реплик. Исполнитель, который не входит в положение
представляемого им лица, который на итальянский манер ждет только своей арии
или большого соло в morceaux densemble, далек от требований Мейерберовой
музыки. Этот же недостаток резко выступил в финальной сцене акта. Разрыв с
Валентиной перед отцом ее, в присутствии принцессы и всего двора не может не
вызвать сильнейшего волнения, всего пафоса оскорбленной любви в Рауле, а г.
Тамберлик остался будто посторонним свидетелем всего, что около него
совершилось.
Во
втором акте (третьем акте оригинала) в знаменитом мужском септете партия Рауля
блистает чрезвычайно эффектным возгласом на очень высоких нотах. На такие
возгласы г. Тамберлик герой и, разумеется, воодушевил всю публику. Тотчас
потребовали повторения этого отдельного эффекта, несмотря на неразрывную связь
его с прочим, несмотря на драматический ход сцены…
…Большой
дуэт с Валентиной был исполнен и со стороны г. Тамберлика с увлечением и прошел
блистательно, только постоянное колебание, колыхание звука в голосе г.
Тамберлика вряд ли соответствует намерениям Мейербера. От этой манеры нашего
tenore di forza постоянно дрожать голосом случаются места, где решительно все
мелодические ноты, написанные композитором, сливаются в какой‑то общий,
неопределенный звук.
…В
квинтете первого действия является на сцену герой пьесы — атаман разбойничьей
шайки Фра‑Дьяволо под видом щеголеватого маркиза Сан‑Марко. Г‑на Тамберлика в
этой роли можно только пожалеть. Наш Отелло не знает, бедный, как сладить с
партией, написанной в регистре невозможном для певца итальянского.
…Фра‑Дьяволо
относят к ролям теноров играющих (spiel‑tenor). Г‑н Тамберлик в качестве
виртуоза итальянского принадлежит скорее к тенорам неиграющим, и так как
вокальная сторона его партии в этой пьесе очень для него неудобна, то ему здесь
решительно негде высказаться".
Но
такие роли, как Рауль, все‑таки исключение. Тамберлика отличали совершенство
вокальной техники, глубокая драматическая выразительность. Даже на склоне лет,
когда разрушительное воздействие времени сказалось на его голосе, пощадив
только верхи, Тамберлик поражал проникновенностью исполнения. Среди его лучших
партий — Отелло в одноименной опере Россини, Арнольд в «Вильгельме Телле»,
Герцог в «Риголетто», Иоанн в «Пророке», Рауль в «Гугенотах», Мазаньелло в
«Немой из Портичи», Манрико в «Трубадуре», Эрнани в одноименной опере Верди,
Фауст.
Тамберлик
был человеком прогрессивных политических взглядов. Находясь в Мадриде в 1868
году, он приветствовал начавшуюся революцию и, рискуя жизнью, в присутствии
монархистов исполнял «Марсельезу». После гастрольного турне по Испании в
1881—1882 годах певец оставил сцену.
В.
Чечотт писал в 1884 году: «Более чем когда‑либо и кто‑либо, Тамберлик пел в
настоящее время душою, а не только голосом. Это его душа вибрирует в каждом
звуке, заставляет трепетать сердца слушателей, проникает в их души с каждой его
фразой».
