 Шокирующее известие о появлении в Санкт-Петербурге общественного комитета, выступающего за реабилитацию Берии, взбудоражило общество. Зловещая роль этого человека в истории нашей страны, казалось бы, давным-давно доказана. Чем же тогда объяснить попытку пересмотреть прежние оценки? Насколько правомерны разговоры о нем как инициаторе реформ во внутренней и внешней политике?
Уже в июле 1953 года недавние соратники по политбюро, еще в дни похорон Сталина величавшие Берию "верным ленинцем" и "преданнейшим делу строительства коммунизма товарищем", дружно принялись убеждать народ, что "любимый вождь" стал "жертвой интриг Берии", и представлять "преданнейшего товарища" как абсолютное воплощение зла, главного преступника сталинских времен. Словно напрочь забыв о своих лестных характеристиках Берии, Хрущев гневно бросал с трибуны пленума: "Еще при жизни товарища Сталина мы видели, что Берия большой интриган. Это коварный человек, ловкий карьерист Он очень крепко вцепился своими грязными лапами в душу товарища Сталина, он умел навязать свое мнение товарищу Сталину..."
За этими разоблачительными речами стоял определенный расчет: возложив всю вину за совершавшиеся беззакония на Берию, устранить политического конкурента и одновременно обелить себя и систему, которой они все так верно служили. Не случайно тот же Н.С. Хрущев, сознавая шаткость своей репутации, постоянно подчеркивал как свою особую заслугу перед партией и народом арест и устранение Берии. По его словам выходило, что именно Берия мог стать главным препятствием на пути начатых политических и экономических реформ. Завеса тайны оставалась опущенной и в первые годы перестройки. О Берии стали писать открыто и достаточно много, но общий тон этих публикаций оставался однозначно негативным. Лишь публикация стенограммы июльского (1953 г.) пленума ЦК стала своего рода сенсацией, так как открылись весьма любопытные детали. В том числе и в отношении "реформаторской программы" Берии.
Напомним, Верховный суд СССР, приговоривший Берию и его сообщников к расстрелу, поставил им в вину тяжкие преступления: измену родине, организацию антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии, террористические акты против преданных коммунистической партии и народам Советского Союза политических деятелей, преступную связь с иностранными разведками. Весь этот набор традиционных для сталинской эпохи обвинений для устранения политических противников, как и весь наспех слепленный образ "английского шпиона - сексуального маньяка", выглядит сегодня достаточно нелепо. Но речь не об этом. Как видно из стенограммы, наиболее резкую реакцию вызвали те действия Берии, в которых ораторы усматривали сомнения в правильности сталинского курса во внутренних делах и на международной арене. Стенографические записи выступлений пестрят выражениями: действовал "не теми методами", единолично прекратил "дело врачей", "призывал восстановить законность", пытался умалить авторитет Сталина и ограничить функции партии пропагандистской и кадровой работой, намеревался восстановить отношения с "ревизионистской" Югославией, требовал отказаться от курса строительства социализма в Восточной Германии...
Выступавшие на пленуме не стеснялись в резких словах, стараясь добавить свой штрих в оценку личности Берии и методов его работы. Вряд ли в тот момент они думали о возможности эффекта обратного действия. Между тем за речами ораторов, независимо от них, проступал образ если не реформатора в привычном понимании этого слова, то человека, попытавшегося проявить определенную инициативу по демонтажу сталинского социализма. Другой вопрос - что подтолкнуло его на этот шаг? На этот счет существуют различные версии, но все они требуют документальных доказательств. Пока же очевидно лишь одно: Берия раньше других наследников Сталина провозгласил необходимость преобразований. И не только провозгласил, но и фактически взял в свои руки в первые месяцы после смерти вождя инициативу реформаторских начинаний.
Противники Берии, включая и Хрущева, выглядели на пленуме ярыми сталинистами, отстаивающими каждую крупицу наследия своего "великого" учителя. Предположения по поводу реформаторской программы Берии находят подтверждение в целом ряде других документов: в его докладных записках, справках, проектах распоряжений и постановлений правительства Наиболее полно представлены документы, связанные с детельностью министерства внутренних дел СССР - в частности, о реорганизации экономики и освобождении правоохранительных структур от несвойственных им функций, о реорганизации системы ГУЛАГа, о сокращении строительства объектов, при сооружении которых использовался труд заключенных, о передаче в ведение министерства юстиции исправительно-трудовых лагерей и колоний; об ограничении прав особого совещания при НКВД СССР Все эти факты не могли не привести ученых к осознанию необходимости более глубокого анализа некоторых аспектов политической карьеры Берии, и в первую очередь вызывающего повышенный интерес того короткого, трехмесячного периода, когда он действовал как самостоятельный политик.
Существование реформаторских замыслов у Берии, как уже говорилось, не подлежит сомнению. Спор идет о побудительных мотивах, а в зависимости от этого - можно или нет считать Берию реформатором. Одни полагают, что реформаторские усилия Берии должны быть признаны и оценены в историческом аспекте без всяких оговорок; другие убеждены, что его реформаторским поползновениям грош цена, так как все это были лишь тактические маневры в борьбе за власть. Отстаивая вторую точку зрения, доктор исторических наук В. Наумов обращает внимание: за пересмотр следственных материалов после смерти Сталина, что ставится в заслугу Берии, он взялся с тех дел, которые возникли в период, когда он не имел прямого отношения к следственной работе. К тому же, замечает Наумов, под удар попали все те работники органов, которые по указанию Сталина собирали компрометирующие материалы на самого Берию.
Гласное и демонстративное прекращение "дела врачей", предпринятое, как сообщалось в газетах, по инициативе МВД, позволяло не только рассчитывать на положительную реакцию интеллигенции, но и служило хорошим поводом для кадровой чистки МВД от "чужих людей" В первую очередь - от сторонников Хрущева, которые в период фабрикации "дела врачей" занимали в этом ведомстве многие ключевые посты. Различие во взглядах, да еще по такой теме, которая недавно была закрыта для дискуссий - в принципе, вполне нормальное явление. Но, думается, в самой такой постановке вопроса - считать Берию бескорыстным реформатором, на которого снизошло озарение, или ловким карьеристом, вырядившимся для маскировки в реформаторские одежды, - есть некоторое упрощение ситуации.
Проблему реформ нельзя отрывать от вопроса о власти, поскольку осуществить политику реформ невозможно, не обладая властью И, кроме того, нужно, чтобы пришел "час реформ". Обращаясь к первым месяцам после смерти Сталина, можно сказать, что основные направления необходимых преобразований были, если так можно сказать, заранее заданы сложившейся к тому времени ситуацией Вспомним обстановку в стране Экономическая и политическая ситуация внутри самого государства, разгар "холодной войны" на международном уровне, сложности отношений с партнерами по социалистическому лагерю - все это создало целый ряд проблем, которые неизбежно пришлось бы решать любому, кто пришел бы к руководству страной. К тому времени определились и главные "болевые точки" репрессивная политика, сохранение которой не только не отвечало задачам экономической целесообразности, но и создавало угрозу политической стабильности; сложный комплекс проблем в аграрной сфере, где без радикальных и немедленных мер трудно было предотвратить кризис, многочисленные трудности во внешней политике, в которой нарастали, с одной стороны, сопротивление диктату Москвы в странах Восточной Европы, а с другой - жесткая конфронтация с Западом. Тем самым вся "тройка" (Берия, Маленков, Хрущев), в руках которой сосредоточилась власть, была обречена на избрание реформаторского пути.
У каждого из них был "свой набор реформ": у Берии - национальная политика, перестройка системы МВД/МГБ, внешнеполитические инициативы; у Маленкова - новый аграрный курс, поворот к социальным программам, идея разрядки в международных! делах; у Хрущева - целина, совнархозы, новая военная доктрина! Оценивая эти "программы" в ретроспективе, скорее всего; следует говорить о персональных инициативах, поскольку ни одна из них не представляла целостной концепции. Вернемся, однако, к разговору о Берии как реформаторе. По мнению многих ученых и политологов выступление "Лубянского маршала" в такой роли с самого начала было обречено на провал, даже если! бы его карьера на этом поприще и не была прервана бывшими соратниками.
Причина не в самих предложениях - по иронии судьбы большинство из них, отвергнутых в 1953-м и поставленных в вину Берии, позже были воплощены в жизнь. Но общество не могло принять в роли реформатора человека, за которым тянулся мрачный шлейф массовых репрессий и других преступлений. Чтобы признать за Берией право называться реформатором, его нужно было реабилитировать, отделить от него тень главного сталинского палача. Как справедливо заметил историк Олег Хлевнюк в статье "Берия: пределы исторической "реабилитации", какие бы новые сведения и соображения ни приводились в защиту Берии, ничто не сможет перевесить его преступлений... |
