 Двадцать лет назад Советский Союз публично был объявлен президентом США "империей зла". Произошло это после того, как в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года над островом Сахалин истребитель, который пилотировал летчик Геннадий Осипович, сбил южнокорейский авиалайнер "Боинг-747" компании КАЛ, совершавший рейс Нью-Йорк-Сеул. На борту самолета находились 269 пассажиров и членов экипажа. Все они погибли.
В горячке тех дней никто особо и не искал ответа на вопрос: как могло случиться, что оснащенный самыми современными навигационными приборами "Боинг" умудрился отклониться на 180 километров от курса? Почему экипаж сообщил о прохождении первой контрольной точки, находившейся над Тихим океаном, в тот момент, когда на самом деле под крылом была уже база советских атомных подлодок на Камчатке? Почему южнокорейских пилотов не предупредили о вторжении в советское воздушное пространство следившие за полетом диспетчеры?
Лишь в 1993 году, после длительного расследования, Международная организация гражданской авиации (ИКАО) пришла к выводу, что "Боинг-747" попал в воздушное пространство СССР по ошибке и был сбит советскими силами ПВО потому, что его приняли за разведывательный самолет. А еще через несколько лет за рубежом вышла книга отставного офицера японской разведки Иосиро Танаки "Правда о полете КАЛ 007". Автор пришел к выводу, что американские спецслужбы сознательно направили пассажирский самолет в воздушное пространство Советского Союза. Цель - вызвать переполох в модернизированной и значительно усиленной за год до трагедии системе ПВО советского Дальнего Востока и заставить включить "молчащие" в мирное время радиолокационные станции.
Летчик Осипович, конечно, никогда не имел доступа к тайнам, в которые был посвяшен японский разведчик Танака. Но и спустя десятилетия после трагического утра, разделившего его жизнь на "до" и "после", он уверен, что сбил самолет- разведчик. В книгах, брошюрах, статьях, киноочерках и документальных фильмах "тот" его полет промеряй буквально по сантиметрам и секундам. Взлетел, преследовал, обнаружил, получил задачу, пустил ракету... Когда остановил самолет и открыл фонарь кабины, увидел не привычное лицо своего технаря, а инженера полка Сашу Бегеку:
- Молодец, Гена, что ракеты назад не привез, - загадочно сказал тот. На летное поле высыпали все, кто был в тот день на аэродроме. Он шел сквозь строй, отшучиваясь от брошенных фраз типа: "С тебя причитается". Но героем себя не чувствовал. На перехват "Боинга", как он узнал позже, поднимали в воздух еще восемь истребителей. Из Анкориджа, как потом объяснили Осиповичу, одновременно с "Боингом" вылетел и внешне похожий на него американский самолет-разведчик. Шли рядом, параллельными курсами. Это создавало для советских станций ПВО иллюзию, что летит одна гражданская машина, о чем свидетельствовала отметка на экранах локаторов. Оператор, который заметил раздвоение целей, получил потом орден.
Трое суток после приземления Осипович был, как в вакууме. Начальство не беспокоило, больше того, избегало встреч с ним, хотя он точно знал, что в часть приехала какая-то специальная комиссия. Правда, сослуживцы в одиночестве не оставляли. Что ни вечер - гости, благо спирта хватало. Его в одном только МИГе на технические нужды содержалось литров 300. Не зря этот самолет называли "летающим рестораном" и авиаторы охотно занимали у крылатого друга литр-другой "огненной воды", тем более что тут особый случай: "Делай, Генка, дырку для ордена в кителе!". А через три дня Осипович был уже в штабе в Хабаровске: - Мы там магнитофонную ленту самописца подделывали. Все, что я говорил в том полете, осталось на этой пленке, даже мат, когда мне дали приказ на поражение, а я не могу стрелять - слишком близко. Пришлось отойти от цели, сделав "змейку", и только тогда, километров с пяти, сделать пуски. Так вот, на настоящей пленке была моя фраза: "Вижу проблески мигалок". Сделали: "Мигалки не горят". Когда Осипович вернулся из Хабаровска, то застал жену Людмилу и старшую дочь Оленьку в слезах: им, опасаясь за безопасность семьи, дали 12 часов на сборы. Весь мир был возмущен варварством Советов, для которых ничего не стоило расстрелять гражданский самолет с пассажирами, большинство из которых были корейцами. А на Сахалине тогда жило много корейцев...
Словом, раздали вещи близким друзьям, машину продали за бесценок, и - в путь на специально выделенном Ил-76. Через 12 часов были на новом месте. "Спрятали" Осиповичей в Майкопе, где Геннадий начинал службу и нашел свою суженую. Кстати жена его тоже человек военный - связистка. Тот самый "персональный" самолет, доставивший их на материк, и квартира, полученная вне очереди, - вот и все привилегии, полученные летчиком. Даже орден нашел его года через полтора после "того" полета. В наградных документах значилось: "за успехи в боевой и политической подготовке". Окончательно приземлился подполковник запаса Осипович на хуторе 17 лет Октября. Мог бы, наверное, служить еще, но летчику необходимо железное здоровье. А он в 1986 году попал в авиакатастрофу. Перегонял МИГ-21 из Майкопа в туркменский город Мары, отказал движок.
Бился за машину до последнего. Катапультировался метров с двухсот и тут же на не полностью раскрывшемся парашюте грохнулся о твердую, как кирпич, спекшуюся глину. Последствия перелома позвоночника теперь лечит работой в саду. Деревья, правда, плодоносят не очень. Но овощи, зелень, картошка - хороший довесок к пенсии бывшего летчика-перехватчика. Жить можно. Летать труднее. Он ведь и сейчас летает, правда, во сне, будто 15-летний пацан. Но вот какая странность все время преследует: вроде и в самолете находится, а режим какой-то автомобильный: можно останавливаться, выходить, ступая прямо по облакам. Тогда, в сентябре 1983-го, остановиться было невозможно. Приказ... |
