Древнегреческая поэтесса. Жила на острове Лесбос. Стояла во главе кружка знатных девушек, которых обучала музыке, слаганию песен и пляскам. В центре её лирики — темы любви, женская красота. Поэзия Сафо отличается метрическим богатством; один из введённых ею размеров носит название «сапфической» строфы.

 Безусловно, ни одна писавшая женщина не может сравниться в литературной славе с «царицей поэтов» — Сафо. Как античная культура дала ростки всем современным направлениям искусства, всем философским течениям, так и Сафо словно обозначила контур души поэта на все последующие времена. С тех самых пор каждый слагающий рифмованные строки — «немножко Сафо», пусть слегка, но повторяющий изгибы её судьбы. Не зря Платон назвал поэтессу «десятой музой».

Биографические данные Сафо противоречивы и спорны, как, впрочем, и должно быть у полулегенды-получеловека. Жизнь поэта, разговаривающего с богами, не может быть прозрачной и понятной. Даже о внешности Сафо трудно судить. По свидетельствам одних, она не имела божественной красоты: была невелика ростом, очень смугла. Но её блестящие, живые глаза завораживали собеседника. Другие утверждали, что Сафо имела золотые кудри и привлекала холодной недоступной красотой. Вероятно, последние путали поэтессу со знаменитой куртизанкой Сафо Эфесской, которая жила гораздо позднее и ничего общего с поэтессой не имела.

«Страстная» Сафо, как называли её современники, родилась на острове Лесбос. Её отец Скамандроним, несмотря на аристократическое происхождение, занимался торговлей и нажил немалое состояние. Но девочка рано осталась сиротой и не успела вкусить прелестей счастливого детства. В семнадцать лет она вместе со своими тремя братьями вынуждена была бежать с родного острова, так как начались волнения, направленные против богатых аристократов. Только через пятнадцать лет Сафо смогла возвратиться на Лесбос. Она поселилась в городе Митилены, поэтому иногда в литературе встречается её имя как Сафо Митиленская.

Воспитывавшаяся в школе гетер, где развивали чувственность и склонность к искусствам, Сафо, видимо, рано проявила способности к поэзии. Греческая культура VI—VII веков до н.э. была культурой звучащего слова, понравившиеся стихи передавались из уст в уста, да и сами рифмованные строки писались не для сухих свитков, а слагались на слух. Сафо с лирой в руках декламировала свои возвышенные строфы. Можно себе представить, что она покоряла слушателей не только красотой стиха, но и одухотворённым исполнением. Она писала оды, гимны, элегии, эпитафии, праздничные и застольные песни, словом, выполняла «социальный заказ». Но её живая, непосредственная строка отличалась от вирш других поэтесс. В историю мировой литературы стих знаменитой гетеры вошёл под названием «сафический».

Учитывая, что отдельные произведения Сафо были записаны спустя несколько веков после её смерти, можно предположить, что до нас дошли, конечно, жалкие остатки её поэзии. Однако о масштабах её дарования мы можем судить по воспоминаниям современников Сафо или её близких потомков. Она оказала огромное влияние на римских поэтов Горация и Катулла. Страбон называл её не иначе как чудом, утверждая, что «напрасно искать в истории женщину, которая в поэзии могла выдержать хотя бы приблизительное сравнение с Сафо». Сократ величал её своей «наставницей в вопросах любви», безусловно, имея в виду «теоретическую часть» знаний.

«Сафо воспламеняет во мне любовь к моей подруге! — восклицал Овидий и советовал: — Заучивайте наизусть Сафо, — что может быть страстнее её!» Ну а Солон, познакомившись с её поэзией, понял, что он «не желал бы умереть, не зная её на память».

Главным достоинством стихотворений Сафо стали их напряжённая страстность и обнажённое чувство, что только, собственно, и может пленить слушателя в поэзии, вне зависимости от всяческих изысков. Сафо на многие века вперёд поставила рекорд божественного экстаза, подняв планку на недосягаемую высоту.

Блаженством равен тот богам,

Кто близ тебя сидит, внимая

Твоим чарующим речам,

И видит, как в истоме тая,

Из этих уст к его устам

Летит улыбка молодая.

И каждый раз, как только я

С тобой сойдусь, от нежной встречи

Трепещет вдруг душа моя

И на устах немеют речи,

И чувство острое любви

Быстрей по жилам пробегает,

И звон в ушах… и бунт в крови…

И пот холодный проступает…

А тело, — тело все дрожит…

Цветка поблекшего бледнее

Мой истомлённый страстью вид…

Я бездыханна… и, немея,

В глазах, я чую, меркнет свет…

Гляжу, не видя… сил уж нет…

И жду в беспамятстве… и знаю —

Вот, вот умру… вот умираю.

Эти строки можно смело назвать эротическими. Сам воздух Лесбоса был напоён предчувствием удовольствий и их доступностью. Сафо, с её чувственной природой, не могла, конечно, устоять и против нравов, прославивших остров. Иногда даже говорят, будто чуть ли не сама поэтесса породила лесбийскую любовь, но это, несомненно, неправда. Разве можно себе представить человека, который изобрёл секс?..

У Сафо были романы с мужчинами. Так, поэт Алкей увлекался одарённой, богатой девушкой, однако мимолётная связь не переросла в сильное чувство. Вскоре Сафо вышла замуж и родила девочку, которую нежно любила и посвятила ей целый цикл стихов. Пожалуй, в мировой поэзии мало найдётся строк, воспевающих материнство с таким талантом. Но судьба жестока к поэтам — по неизвестным нам причинам, и муж, и ребёнок Сафо прожили недолго. Пытаясь заглушить горе, поэтесса всецело отдалась лесбийской любви.

В «Доме муз» — школе риторики и поэзии, которую основала Сафо, наряду с вдохновением, поселяются и вполне плотские привязанности великой гречанки. Никто из учениц Сафо не стал вровень со своей гениальной современницей, зато некоторым повезло быть любимыми ею и таким образом — прославиться. «Любовь, разбившая мои члены, снова обуревает меня, сладострастная и лукавая, точно змея, которую нельзя задушить». Это стихотворение посвящено некой Аттиде, которая к тому же ещё и вызывала приступы яростной ревности поэтессы, предпочитая Сафо хорошенькую подружку Андромеду. «Мои песни не трогают неба. Молитвы Андромеды услышаны, а ты, Сафо, напрасно молишь могущественную Афродиту».

Поэтесса не стесняется самых что ни на есть женских проявлений своих чувств и по-бабьи порочит соперницу «Неужели, Аттида, это она очаровала твоё сердце?.. Женщина, дурно одетая, не знающая искусства походки, в одежде с длинными складками?..» Любовь была смыслом жизни Сафо. «Что касается меня, я буду отдаваться сладострастью, пока смогу видеть блеск лучезарного светила и восторгаться всем, что красиво!»

Благодаря Апулею до нас дошёл ещё один драматический факт из биографии великой поэтессы. В царствование фараона Амазиса в Египте жила красавица Родопа. Однажды её увидел родной брат Сафо, Харакс, который, занимаясь виноторговлей, часто отлучался из дома. Молодой человек влюбился в прекрасную куртизанку и, за огромную сумму выкупив её у прежнего хозяина, привёз на остров Лесбос. Вот тут и начались ссоры между родственниками, так как Сафо воспылала жгучей страстью к Родопе. Куртизанку, видимо, не прельщала женская любовь, но поэтесса была столь настойчива, что взбешённый брат вынужден был уехать из дома вместе со своим очаровательным «приобретением». Конец этой истории больше похож на красивую легенду, будто орёл принёс однажды фараону Амазису такую миниатюрную сандалию, упавшую с ног куртизанки, что властитель восхитился и приказал во что бы то ни стало найти обладательницу крохотной ножки. После долгих странствий придворные нашли-таки Родопу и увезли её в чертоги фараонского дворца. Харакс остался ни с чем. Не правда ли, история очень похожа на известную сказку Шарля Перро.

Смерть Сафо молва связывает с самоубийством и, как ни странно, с мужчиной. Как все происшествия у греков, последняя любовь поэтессы не обошлась без вмешательства богов. Жил на острове молодой перевозчик Фаон, который однажды под видом старухи переправил на азиатский берег Афродиту. Та в благодарность за услугу подарила юноше чудодейственную мазь, превратившую его в красивейшего мужчину. Сафо не могла не полюбить Фаона и, не встретив взаимности, бросилась вниз с Левкадской скалы.

«Я любила, я многих в отчаянии призывала на своё одинокое ложе, но боги ниспослали мне высшее толкование моих скорбей… Я говорила языком истинной страсти с теми, кого сын Киприды ранил своими жестокими стрелами… Пусть меня бесчестят за то, что я бросила своё сердце в бездну наслаждений, но, по крайней мере, я узнала божественные тайны жизни! Моя тень, вечно жаждущая идеала, сошла в чертоги Гадеса, мои глаза, ослеплённые блестящим светом, видели зарождающуюся зарю божественной любви!»